Синдикат грехов (ЛП) - Маравилла Мэри

Запертый на том складе, окруженный телами. Вернулся к той ночи, когда мы нашли место, куда наши отцы отправили Джессику. По нашей вине она мертва. Паника вцепилась в мой разум, и я старался отдышаться и избежать того, чтобы меня затянуло под воду.

От меня не ускользнула ирония в том, что я сейчас угрожал отправить на верную смерть другую женщину. Чувство вины скрутило изнутри.

Мои глаза снова открылись, она пристально наблюдала за мной — изучала. Будто впала в отчаяние, на первый взгляд. Но у меня сложилось впечатление, что Скар редко отчаивалась. Мы вчетвером одинаковые.

Возможно, у нее и был талант скрывать свои эмоции, но в этих ледяных голубых глазах светилась бурлящая жестокость. Это единственная искренняя реакция, которую она проявила, кроме вожделения. Я бы поспорил на свое левое яйцо, что, пока она привязана к этому стулу, ни разу не испугалась. Черт, я сомневался, что она вообще когда-либо испытывала эту эмоцию.

Но потом я сказал, что мы отправим ее обратно к Доминику.

У меня зачесалась кожа при мысли доставить ее обратно к Романо.

Может быть, вместо того, чтобы делать ее врагом, мы сделаем ее союзником.

Однако я — только одна голова «Цербера». Моим братьям тоже нужно согласиться на эту сделку.

— Уже выстроила план побега? — спросил я. Мое любопытство взяло верх.

Мурашки пробежали по спине от того, как она медленно перевела взгляд на меня, твердо сохраняя расчетливое выражение лица. Почти поползли мурашки от того, как она склонила голову набок, уголки ее губ слегка приподнялись. Кровь, которую я размазал по ее груди, блестела под светом, и тени, отбрасываемые единственной лампочкой, танцевали по коже, отчего она казалась расстроенной. Черт возьми, у меня член окаменел.

— Почему ты так думаешь? — ее голос был лишен каких-либо эмоций. Страстная женщина, какой она была мгновение назад, исчезла, ее прежняя паника аккуратно спряталась.

Я шагнул ближе, раздвигая коленом ее бедра.

— Ты не теряешь самообладания, пока привязана к стулу. После того, как тебя накачали наркотиками на заднем сиденье внедорожника трое здоровенных мужчин, которые могли делать с тобой все, что хотели, — сказал я, роясь в переднем кармане.

Черный цвет просачивался в синеву ее радужек, и я думаю, она не осознавала, что ее язык скользил по губам, как будто она смаковала тончайшую амброзию.

Ее соски затвердели от щелчка моего складного ножа. Мне понравилось, как у нее перехватило дыхание, когда металл коснулся ее ноги.

— Если я правильно помню, минуту назад ты попросила меня полизать твою пизду, — сказал я, проводя кончиком ножа по ее обнаженному бедру и изучая ее лицо, чтобы увидеть, вздрогнет ли она, когда он порежет ее упругую кожу. Единственной реакцией, которую она дала, было легкое движение на стуле, но она не могла скрыть, как учащался ее пульс по мере того, как я поднимал лезвие выше.

— Пытаешься получить облегчение? Ты, видимо, немного не в себе, раз возбудилась от такого, — поддразнил я, очарованный алыми капельками, стекающими по внутренней стороне ее бедра.

Ее взгляд метнулся к моему стояку, и она подняла ухоженную бровь. Я усмехнулся над тем, как она много выразила без слов.

— До тебя я встречал только двух таких же долбанутых. Мы переживаем травму из-за того дерьма, через которое нас заставили пройти семьи. Ты бы хорошо вписалась в нашу компанию, Скар, — я вынул косяк из-за уха и закурил, глубоко затянувшись, потом выпустил дым ее лицо. — Можем играть, когда захочешь, если останешься с нами, — пробормотал я ей в щеку.

Ее стон эхом отразился от стен.

Блять.

Я хотел этой фразой соблазнить ее, но в тот момент, когда произнес слова, понял, как сильно я хотел удержать ее. Чтобы поиграться.

Чтобы сломать.

— Скажи мне то, что я хочу знать, Скар, чтобы я смог удержать тебя, — прошептал я, зажимая мочку ее уха зубами, одновременно подтаскивая нож ближе к центру, стараясь не проткнуть, но все же оказывая давление, чтобы остались красные царапины.

Я опустился между ее бедер, вдыхая ее опьяняющий аромат. Кровь, пот и ее мокрая гребаная киска. Я жаждал разлить это дерьмо по бутылькам и духариться.

Прижимаясь языком к ее коже, я наслаждался ее прерывистым дыханием. Соленость, смешанная с металлическим привкусом крови, взорвалась у меня во рту. Я не потрудился подавить стон, когда слизывал то, что стекало по внутренней стороне ее бедра. Ее связанные руки сжимались и разжимались. Мне пришлось сдержаться, чтобы не срезать веревки, лишь бы она вцепилась в мои волосы. Ее бедра двинулись вперед, пытаясь привлечь мое внимание.

— Кенджи, пожалуйста, — выдохнула она, ее голова откинулась назад и перекатилась из стороны в сторону.

Отчаяние в ее мольбе — музыка для моих ушей. Я хотел посмотреть, какие еще звуки я могу извлечь из ее гибкого тела. Двум людям не обязательно нравиться друг другу, чтобы трахаться. И я решил наслаждаться удовольствиями, пока дышу. К сожалению, трахнуть красотку было не самым важным делом на данный момент.

Мой язык дразнил края ее кружевного нижнего белья — по сути, мой нос был в ее киске, — когда Калеб ворвался в комнату в сопровождении Нико, следовавшего за ним по пятам. Я едва успел отползти в сторону, прежде чем он закрыл ее своим телом. Его гнев был осязаем, но она оставалась невозмутимой, в ледяных глазах горел вызов.

— Ты накачал меня наркотиками и связал, Каллахан. Отойди, сучка, — выплюнула она, ее слова были пропитаны ядом.

— Что было в этом гребаном файле? — он кипел, сжимая ее подбородок так сильно, что ее зубы, вероятно, впивались в десны. Он почти закричал, когда она не ответила.

— Что было в досье, ты, сучка Романо?