Отец поневоле (СИ) - Данич Дина

Озвучивать дальше в общем-то и не надо.

— Так если все так, какого ты здесь еще?

— Черт его знает. Ломает меня, понимаешь? Все как-то дерьмово складывается. Сына-то она в любом случае скрывала. И если бы не вляпалась, то, кто знает, рассказала бы?

— Значит, не простил.

— Только не надо мне ставить диагноз!

Он усмехается и качает головой.

— Не собираюсь. Но знаешь, я вот пропустил несколько лет жизни своего сына. И это хреново, друг. Ты можешь послать все лесом и встать в позу. Да только я сомневаюсь, что Полина из прихоти так поступила. Я же видел как она на тебя смотрела. И если она тебе хоть немного дорога, не продолбай свой шанс.

— Тоже сводником заделался? — фыркаю в ответ.

— Мне-то что? Тебя дурака жалко. Потому что если Емельянов всерьез нацелился на нее, он не отступит. Особенно если поймет, что ты колеблешься. Не будешь потом жалеть, что упустил шанс? Полина пока мало что помнит, и этим уязвима. Считай, вы в равном положении с Володей — ее ничего с тобой не связывает. Разве что сын. Но ты ведь не заберешь того?

Демьян выжидающе смотрит на меня, а я понимаю, что если вопрос встанет вот так, то я понятия не имею, что сделаю. Платона я не отпущу. Ни за что. Но и Поля от него не отступится.

Вчерашний вечер доказал, что между нами по-прежнему искрит. Но это ведь может быть и простым притяжением между мужчиной и женщиной. И на моем месте вполне может оказаться Емельянов. Который наверняка найдет, как и чем ее утешить…

— Тише, — усмехается Зверев, когда карандаш в моей руке неожиданно ломается. Отбрасываю тот раздраженно и качаю головой.

— Вот что ты за человек, — с досадой говорю.

— Не благодари, — ухмыляется тот. — А теперь можно и о делах, да?

Когда спустя сорок минут, Демьян уходит, я тоже собираюсь домой. Кое в чем друг прав, и пока не поздно мне стоит взять дело в свои руки.

— 24 Полина -

Возвращения Назара я жду весь день. Но когда тот приезжает, на меня нападает паника. Что я ему скажу? Что скажет он? Вдруг просто пройдет и не станет говорить? Что если не поверил? Или решил, что больше не притронется ко мне?

— Давай, я посижу с ним, — мягко произносит Аврора и забирает сына, заметив мои подрагивающие руки и взгляд в сторону двери.

— Да я не…

— Полин, — улыбается она, — иди к нему.

Я бесконечно благодарна этой женщине за ее понимание, за проницательность. На дрожащих ногах иду к дверям, и застаю Назара в холле.

— Привет, — неловко произношу, застывая под его взглядом.

Адамиди молчит. Оставляет вещи на тумбе и медленно шагает ко мне. Я завороженно смотрю ему в глаза, нервно сглатываю, боясь и одновременно мечтая о его приближении.

— Ты, наверное, голоден, — бормочу первое, что приходит в голову.

Но и на это мужчина продолжает молчать. Меня уже так трясет, что это становится заметным. Делаю шаг назад, трусливо собираясь сбежать. Просто потому что молчание так сильно пугает, что я готова уйти, так и не поговорив. Но Назар успевает перехватить меня за руку, и пока я соображаю зачем, притягивает меня к себе и целует.

Жадно. Больно отчасти. Но настолько отчаянно, что я как-то даже не сопротивляюсь. Наоборот. В душе расцветает тепло, и я сама тянусь к нему, хватаюсь за плечи, пытаясь удержаться и не расплыться лужицей у его ног.

Прерываемся, жадно дышим, а затем встречаемся взглядами. И у меня внутри все обрывается. Потому что я понятия не имею, что у бывшего в мыслях. Настолько безумен его взгляд.

— Поля…

Он кладет ладонь мне шею сзади, притягивает к себе и прижимается лбом к моему. Назар так тяжело дышит, будто пробежал не один километр. И честно говоря, я сама в таком же раздрае. Я не знаю, что между нами, не понимаю, как трактовать этот его срыв и… Есть ли у меня надежда вообще хоть на что-то?

— Ты не веришь мне? — отчаянно спрашиваю, закрывая глаза. — Дело в этом, да? Или в том, что я тебя обманула? — голос срывается, меня колотит от страха.

Когда его ладони ложатся мне на плечи, резко вздрагиваю и распахиваю глаза, боясь увидеть на лице Адамиди свой приговор.

— Я верю тебе, Поль. Верю…

Мне бы обрадоваться, обнять его, поцеловать. Но что-то удерживает. Потому что чувствую — есть какое-то “но”.

— Но?

— Но ты права, ты меня обманула. Солгала, заставив поверить в то, что ты способна на измену.

Вот и все. Мой приговор прозвучал, и теперь можно смело принимать поражение.

— Это больно, Полиш, — выдыхает он. — Очень.

— П-прости… Я не знаю, почему так сделала. Не помню…

— Знаю, — голос Назар звучит глухо. Он будто сам с собой сражается в этот момент. — Но еще я знаю, что из-за этого мы потеряли до черта времени, — каждое его слово попадает четко в цель, причиняет боль, заставляя рану в сердце ныть. Бывший вынуждает посмотреть ему в глаза, хотя я пытаюсь отвести взгляд. — И я больше не хочу его терять. Поняла?

Изумленно смотрю на него, не веря собственным ушам. Это правда? Он действительно все это говорит? Или это моя фантазия?

— Т-ты…

— Я не отдам тебя Емельянову. Ни тебя, ни сына.

Фамилия Володи напоминает о сегодняшнем разговоре, и внутри холодеет. Я же ведь от отчаяния согласилась на помощь Владимира…

— Назар, я…

— Хочешь вернуться к нему? — практически рычит тот.

— Что? Нет, конечно, нет!

— Вот и хорошо. Потому что я все равно не позволю!

Жмурюсь от страха перед тем, что собираюсь сделать. Только что я буквально возродилась. И сейчас мне предстоит проверить на прочность ту хрупкую связь, что есть между нами.

— Мне нужно тебе кое в чем признаться, — шепчу, а сама умираю от паники. — Это касается Володи…

Приоткрываю глаза и встречаюсь с мрачным взглядом Адамиди. Он снова выглядит холодно и отчужденно…

— Говори, — требует Назар. — Он звонил?

— Звонил, — признаюсь. — И я… Прости, но так вышло, что я ему рассказала о моих проблемах.

Стыдно, но я трусливо прикрываю глаза, потому что видеть холод в глазах бывшего, особенно после его слов, очень нелегко.

— О твоих? — хрипло выдыхает он. — Твоих?! Смотри на меня! — Испуганно распахиваю глаза. — У тебя нет твоих проблем, Поль. Они теперь наши. Общие. Как и сын.

Я вижу, что он злится. Сильно злится. Но испытываю странное облегчение. Потому что Назар не отказался от меня. Принял. Целиком. С моим непростым багажом.

— Спасибо…

Вместо ответа он снова целует меня. Припирает к стенке и жадно шарит руками по бедрам, здания юбку все выше.

В первые мгновения я почти не реагирую — настолько ошарашена его напором, а потом до меня доходит, что мы посреди холла, в доме свекров, и…

— Наз-з-зар! — шикаю на него. — Не здесь же…

— Что еще ты рассказала Емельянову? — резко спрашивает он, отстраняясь.

— Ничего особенного. Только то, что я связалась с кем-то опасным.

Нервно сглатываю под темным взглядом бывшего.

— Не уверена, что я справлюсь? Думаешь, не смогу защитить?

— Прости меня, — всхлипывая тихо. — Прости, я… Я ведь пообещала Мише встретиться, и стала объяснять, почему не могу, а Володя…

— Володя, значит.

Я уже собираюсь снова начать извиняться, но Адамиди кладет мне пальцы на рот, вынуждая молчать.

— Хватит, Полиш. Я сам все решу. И пока не разберемся, не звони ему, поняла?

— Да, — послушно киваю. Я бесконечно благодарна Емельянову. Правда. Но если расставлять приоритеты, то моя семья все же важнее. После я обязательно извинюсь и постараюсь искупить свою вину перед Мишей.

— Вот и умница. И еще… — он замолкает многозначительно, а я, кажется, готова в этот момент сделать все, что он только попросит. — Как наш сын?

От его слов разливается такое тепло, что я не могу сдержать счастливую улыбку. Боже, я ведь практически попрощалась с надеждой сегодня! А сейчас — мы вместе. И, похоже, делаем первые шаги друг к другу.

— Хорошо. Он сейчас с твоей мамой. Наверняка соскучился по тебе. Ты так рано уехал…