Ужин вдвоём - Майк Гейл

— Значит, жареного цыпленка, бутылочку «Снэпл» и пакетик чипсов в моей компании ты готова променять на пьянку в шикарном ресторане? — смеясь, спрашиваю я. — Что ж, ты об этом пожалеешь!

Фрэн роется в сумочке и протягивает мне бумажку в один фунт.

— Это еще зачем?

— Купишь «Снэпл» и на мою долю.

Прогулка

Выйдя на улицу, обнаруживаю, что идет дождь. Но все равно вытаскиваю плеер, надеваю наушники и включаю «Любовь убьет нас» в версии «SWANS». Сегодня с утра мне захотелось послушать ретро, и, порывшись у себя на полках, я нашел старый сборник, который слушал еще студентом. Я столько раз его слушал, что знаю наизусть. После Свана идет «Безумие» «Динозавра-младшего», а затем знаменитая композиция «Public Enemy» «Враг Общества № 1».

Я иду по Тоттнем-Корт-роуд к закусочной, где обычно покупаю себе сандвичи, и в голове у меня — блаженная пустота. На краткий миг я забываю всю суматоху последних дней. Не думаю больше ни о девочке, написавшей письмо, ни о ее матери, ни об Иззи, ни о том, что я отец, ни о подростках с их проблемами, ни даже о своей карьере. Просто слушаю музыку и наслаждаюсь мгновением. Не думаю ни о прошлом, ни о будущем — живу в настоящем. А потом в поле моего зрения появляется странно знакомая девочка в насквозь промокшей синей школьной форме; и я понимаю, что жизнь в настоящем — самообман.

Куда?

Мы стоим, уставившись друг на друга, словно громом пораженные. Сомнений нет: это та самая девочка. На ней черный плащик, синий форменный джемпер с треугольным вырезом, такая же юбка до колен и бело-голубой полосатый галстук. Кудряшки забраны назад, как на фотографии, на нежной смуглой коже — ни прыщика, на переносице проступают едва заметные веснушки. Темно-карие глаза, не мигая, смотрят на меня. В лице у нее еще заметно хрупкое очарование детства; хоть она и закусывает губу, отчего рот кажется кривоватым, чувствуется, что еще два или три года — и она разобьет немало мужских сердец. Вот о чем я думаю в те двадцать-тридцать секунд, что мы стоим и пялимся друг на друга посреди Тоттнем-Корт-роуд.

— Дейв Хардинг? — спрашивает она наконец. — Вы Дейв Хардинг?

Я молчу. Черт возьми, говорю я себе, я ведь этого не планировал. В ближайшие полчаса я рассчитывал спокойно дойти до закусочной, купить себе сандвич, вернуться в офис, пообедать и снова приняться за работу. Я не готов к этой встрече, потому что не успел все хорошенько обдумать.

— Извините, — говорит она, по-прежнему не отводя глаз. — Мне не следовало приходить, да? Вы ведь сейчас работаете. Надо было подождать, пока вы перезвоните, как обещали. Я просто никак не могла дождаться…

Кажется, она сейчас заплачет. Боже, только не это!

— Все в порядке, — мягко говорю я ей. — Честное слово. Не беспокойся. Я очень рад, что ты пришла… Никола… Никки… Никола… Ты какое имя предпочитаешь?

— Никола, — отвечает она. — Мама иногда называет меня Никки, но мне больше нравится Никола.

— Что ж, Никола, — говорю я, вдруг сообразив, что мы торчим посреди тротуара, — давай-ка для начала отойдем в сторонку. — Я указываю на подъезд какого-то магазина: у дверей, под козырьком, с десяток людей спасается от дождя. — Пойдем туда?

Никола кивает и идет следом. Мы пристраиваемся к толпе с краю и смотрим больше на дождь, чем друг на друга.

— У тебя сегодня свободный день? — спрашиваю я.

Она мотает головой.

— Прогуливаешь, значит?

Она кивает.

Я смеюсь, надеясь ее приободрить.

— Я в твоем возрасте тоже иногда прогуливал. Просто чтобы попробовать, каково это — сбежать с урока. А вообще-то учиться мне нравилось.

Она молчит.

— Как ты меня разыскала? — спрашиваю я.

Она снова закусывает губу.

— Посмотрела адрес редакции в журнале, — объясняет она, — увидела, что это на Тоттнем-Корт-роуд и пришла сюда, чтобы вас встретить. Я с половины одиннадцатого сидела вон там и вас ждала. — Она указывает на скамеечку на той стороне улицы, рядом с магазином, распродающим уцененные телевизоры и проигрыватели. — Я не хотела, чтобы у вас из-за меня были неприятности. Поэтому решила просто посидеть и подождать, пока вы пойдете на обед.

— А если бы я сегодня не пошел на обед?

Она пожимает плечами. К ее молчанию я присоединяю свое, и вместе мы смотрим, как проносятся мимо автомобили.

— Ну и положеньице! — натужно улыбаясь, замечаю я. — Ума не приложу, что же нам теперь делать?

Она снова жмет плечами.

— У меня предложение, — я стараюсь говорить как можно бодрее. — Ты есть хочешь? (Она мотает головой.) — А пить? (Снова мотает головой.) — Хорошо, тогда давай зайдем в «Макдональдс», или в «Бургер кинг», или куда-нибудь еще, просто чтобы спрятаться от дождя. Можешь не есть, если не хочешь, ну а если все же захочешь, я с удовольствием тебя накормлю.

— На Оксфорд-стрит есть «Макдональдс», — еле слышно сообщает она. — Мы с мамой туда иногда ходим.

— Вот и отлично. Пошли.

Я выхожу из-под козырька, оборачиваюсь — и вижу, что она не трогается с места.

— Что такое? — спрашиваю я.

Она долго молчит, и кажется, вот-вот зальется слезами или просто сбежит.

— Я не знаю, что говорить, — шепчет она наконец.

— О чем?

— Вообще. Обо всем.

Я ободряюще (хотелось бы надеяться) улыбаюсь.

— Понимаю. И не надо ничего говорить. Сколько нам идти до «Макдональдса» — минут пять? Полно времени! Так вот, эти пять минут мы помолчим и подумаем о том, какие вопросы хотим задать друг другу. И будем надеяться, что за пять минут список вопросов не вылетит у нас из головы.

— Хорошо, — говорит она и делает шаг мне навстречу.

«Макдональдс»

Добравшись до «Макдональдса», я спрашиваю, не передумала ли она насчет еды. Никола мотает головой. «Может, ты вегетарианка?» — говорю я, и в первый раз за все время она смеется. Я предлагаю заказать чай, кофе, еще что-нибудь из напитков — отказывается. Я киваю беззаботно и дружески (по крайней мере, очень на это надеюсь), чтобы показать ей, что это неважно. Не знаю, в самом ли деле она не голодна или просто стесняется, так что в дополнение к сандвичу с цыпленком заказываю «Биг Мак», картошку и клубничный коктейль, на случай, если она передумает.

Беру поднос из рук у парня за стойкой и оглядываюсь кругом, прикидывая, где бы сесть. Время обеденное, и в «Макдональдсе» яблоку некуда упасть — полно народу, в основном туристы, так что мы спускаемся по лестнице вниз и устраиваемся в уголке. Я ставлю поднос на столик и сажусь, Никола проскальзывает в угол напротив меня. И снова мы пялимся друг за друга, не зная, с чего начать разговор.