Гора в объятьях облаков (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

– Ты хочешь выдать сестру за Йотуна? За ледяного великана?

– А чем тебе не муж? – старик захохотал, запрокинув голову, довольный то ли шуткой, то ли идеей. – Но я не о нем. Потомки асов, местных богов. Среди них должен найтись один, кому понравиться наша ворона.

– Дерзай, я посмотрю, как ты отправишь ее в Норвегию. Даже поддержу двумя руками, хотя и не верю в успех.

Широко улыбаясь, довольный моей поддержкой, Курама-тенгу, сильнейший ворон запада, отхлебнул чаю. Поставив пиалку на стол, дед внимательно и весьма проницательно посмотрел на меня.

– Зачем сам пришел?

– Я хочу дать Орисе перо, – прозвучало несколько резко, так как я изначально готовился к возражению. Дед пожал плечом, от чего огромное крыло дернулось, вызвав вихрь.

– Хочешь – дай. Твое перо.

– Интересно, что ты скажешь, если я все же решу на не жениться, – мне на самом деле было любопытно.

– Хочешь – женись. Твоя невеста, – повторил дед, довольно щуря глаза. – Но ты не за тем пришел. Что хотел?

– Семейные украшения.

– А, – в голосе старика появилась радость и торжество, – вот это правда. Хочешь помочь девочке во время фестиваля? Но мать твоя не позволит. Вредные женщины в клане.

Я сжал челюсть, понимая, что дед прав. Если мать знала о поступке сестры – точно не даст украшения. Старик задумался, покручивая в пальцах пиалку.

– Мин Хо Джа, -вдруг громко позвал дед, сложив руки на коленях.

Мать появилась через несколько минут, присев в глубоком поклоне.

– Да, отец?

Дед сделал жест рукой в мою сторону, предлагая продолжить и демонстративно отклонился от стола.

– Мама, я прошу у тебя семейные украшения для праздника Обон.

– Для нее? Не дам, – женщина упрямо поджала губы, гордо подняв голову.

– Мама, – отца дома не было, а дед не станет влиять на ее решения, так что предстоит уговаривать самому,– она моя невеста, и, заметь, не по моей воле. Но я несу за нее ответственность, а после вчерашнего не могу допустить происшествий. Прошу тебя.

– Не позволю,

– Мама, отдай ему, пожалуйста, эти шпильки! – злой голос Натсуми раздался от дверей. Заплаканная, взъерошенная сестра с маской в руках стояла, глядя на маму и не поворачивая голову в мою сторону.

Глава 13

Ориса.

Тело затекло, было жуть, как неудобно лежать на твердых камнях, хоть и тепло. Разлепив глаза, наконец, внимательно осмотрела комнату. Это была большая купальня, слабо освещенная через маленькое окно. Капельницу с меня сняли, оставив только десяток каких-то амулетов, висящих в воздухе над головой и расставленные по периметру каменной «ванны» статуэтки, и кристаллы.

Пролежала я, потягиваясь и постанывая, не долго. Дверь в комнату открылась, пропуская невысокую девушку-кошку, чьи мохнатые ушки смешно подрагивали над ровным каре. Минами представилась еще вчера, исполняя обязанности моего доктора.

– Доброго дня, госпожа.

– И тебе того же. Можешь это убрать? – я указала на амулеты над головой, которые, казалось, сейчас рухнут мне прямо на лицо. Хотелось сесть, но гирлянда не позволяла.

– Конечно, госпожа, – кошка махнула рукой, и все ее висюльки сместились немного в сторону. – Как ваше самочувствие?

– «Все болит, ничего не помогает» , – пробормотала на автомате, вспомнив слоган из какой-то рекламы.

– Где больнее всего? – нахмурилась девушка, подходя ближе, и помогая сесть.

– Да нормально все. После вчерашних купаний, я думала мне уже больше ничего и никогда болеть не будет, а тут легкое послевкусие от встречи с асфальтоукладчиком. Можно и потерпеть. Мне бы что-то одеть. Где Кин и Кей?

Девушка потупила взор, глядя в сторону. Мне это не понравилось.

– Только не говори, что у меня их отобрали. Я уже почти привыкла к девочкам и других не хочу.

– Конкретных указаний не было, но хозяин не позволял им вставать.

– Вот раз конкретных указаний не поступало, позови мне, пожалуйста, зубаток.

– Я не думаю, что это будет верно. Хозяин…

– Можешь позвать тогда его. Мы с Шиджеру сами решим вопрос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Шиджеру-сама спит. Хозяин вчера дважды принимал ночной облик, а после ранения это забрало много сил. Ближайшие два дня не проснется.

– Кто старший после него?

– Гадзодзу.

– Тогда пригласи его, пожалуйста. Только дай мне что-нибудь накинуть. Как-то не очень разговаривать с ёкаем в одном покрывале.

Минами набросила мне на плечи темную накидку Шиджеру, которая сложенной стопкой лежала на массажном столе. Придерживая тонкое покрывало, больше похожее на махровую простыню, ждала, когда явится черная клякса.

К удивлению, Гадзодзу не стал ни спорить, ни отказывать. Услышав просьбу, ёкай молча откланялся, через минуту прислав мне сестричек.

Загруженные стопками одежды по самые носы, девочки все же умудрились как-то грохнуться на пол в поклонах, едва не рыдая в голос.

– Кин, Кей, встаньте, пожалуйста. Я хочу попросить у вас прощения, что доставила столько проблем своей неуклюжестью. Обещаю, такое больше не повториться.

У меня было очень сильно ощущение, что не устояв на том злосчастном камне, серьезно подставила зубаток. Девочки поднялись, хмуро переглянувшись. Либо я не знаю всего, либо им досталось сильнее, чем я могу представить, зная характер тенгу.

Эту тему мы больше не поднимали, решив оставить все пока как есть, но когда я, уже одетая, вышла из павильона, опираясь на сестричек, сдержать удивления не смогла. Прямо от входа, ровными рядами на коленях стояло два десятка существ.

– Это что такое? – тихий вопрос был адресован девочкам.

– Хозяин очень сердится, – так же тихо ответила Кин, – нам лучше здесь не стоять.

– Я могу помочь?

Девочки покачали головами, утягивая меня прочь от странного действа. М-да, строгие тут нравы. Никто же, кроме меня, не виноват.

Следующие дни я изображала тюленя, валясь на мягких матрасах и наслаждаясь радугой синяков, плавно переходящих от космически-фиолетового, к желтым оттенкам. Все было вполне мило, за исключением ёкаев, все еще прибывающих в коленопреклоненной позе. Зубатки сказали, что ни один не встанет с места без позволения Шиджеру. Ёкаи покидали «лобное место» только для присмотра за территориями, снова возвращаясь после смены. Было стыдно, и чувство вины не покидало, но поделать ничего с этой ситуацией я не могла. По крайней мере, пока Шиджеру спал.

До фестиваля оставалось девять дней. Мысль, что не просто так тенгу упоминал о празднике, пришла в голову внезапно. Просто после завтрака в мозгу возникла вспышка, из-за которой я едва не подавилась чаем.

– Кин, Кей, я должна буду присутствовать на фестивале? – девочки переглянулись, поджав губы. Последовал поклон, и из такого положения мне уже дали ответ.

– Хозяин не давал никаких распоряжений, но ходят слухи и в поместье доставили семейные украшения.

– То есть, такая вероятность вполне себе имеется. Занятно, – я продолжала потягивать чай из неприлично маленьких емкостей, раздумывая. Украшения – это, несомненно, замечательно, но не побрякушками едиными…

Прогуливаясь по саду, стараясь не ходить в ту сторону, где все еще висело мое изодранное кимоно, вертела в голове картинку, пытаясь рассмотреть с разных сторон. Казалось, я упускаю что-то важное. Ну, праздник, ну важный. Сомневаюсь, что меня станут представлять какому-то высокому начальству. Вести я себя умею, глядишь, не опозорю тенгу.

Отвлеченная сакурой, цветущей постоянно, ее красотой и обилием этих лепестковых кружев, запнулась о плитку. До чего некоторые из них лежат не ровно в поместье. С недовольством посмотрев на стертый край гэта, выдохнула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Девочки, – сестрички были чуть позади, не мешая мне наслаждаться погодой, – девочки, а в чем я на бал-то пойду?

Конечно, фестиваль духов не стоило называть балом, но ассоциация с золушкой была достаточно яркой.

Сестренки осклабились, демонстрируя полное отсутствие необходимости видеться со стоматологом, и поманили куда-то. Помещение было узким и длинным, с низу до верху заставленое длинными коробками. В подобных мне приносили кимоно в первый день. Куда не глянь, коробки были всюду. Не удивительно, что на поиски спортивной одежды для меня девочки потратили час, а на то, чтобы принести кимоно или юката – десять минут. При таких-то запасах.