Корни небес - Туллио Аволедо

Неожиданно для меня, Адель засовывает дуло «шмайссера» в пасть чудовищу и нажимает на курок. Голова монстра отскакивает назад, пачкая кровью потолок автомобиля. Хватка когтей слабеет, и Бун тоже распахивает дверь и выскакивает из машины, держа в правой руке пистолет, а в левой нож. Он кричит, как одержимый, выпуская всю обойму, а затем кидаясь с ножом на что-то невозможное, зеленое, в темноте, кишащей движением, яростью и выстрелами. Кажется, в битву вступили и силы второго «хаммера», потому что в ночи раздаются выстрелы множества автоматов и крики множества людей. Животные рыки вторят человеческим голосам. Царит полный хаос.

Адель тоже выходит из джипа. Мне не остается ничего, кроме как последовать за ней.

Доктор стреляет, пока не опустошает магазин. Вставляет в автомат новый. Одна из тварей нападает справа. Почти не поворачиваясь, Ломбар выпускает пулю ей в голову. Тварь падает с воплем, переходящим в стон. На земле валяются неподвижные трупы. Ни один из них не похож на человеческий. У них крылья летучей мыши и очень длинные лапы.

Я понимаю, где остальные, только по разрывающим темноту вспышкам, часто укрытым черными быстрыми фигурами, стоящими между мной и ними.

— Стреляй, Джон! — кричит Адель. Рядом с ней одна из этих тварей, а ее магазин пуст. — Стреляй, кретин!

Я даже не осознавал, что в руках у меня автомат. Я навожу его и нажимаю на курок. Ничего. Пробую еще раз. Ничего. Он словно заколдован. Я уже собираюсь выбросить его, когда рядом со мной оказывается человек в форме и стреляет по напавшей на Адель твари.

Потом человек поворачивает ко мне искаженное яростью лицо.

— Предохранитель, чертов идиот! Сними с предохранителя!

Я долго вожусь со своим оружием, прежде чем нахожу крючок и снимаю автомат с предохранителя. Как раз вовремя, потому что в свете фар второго джипа я вижу, что на нас рысью бегут две огромные, как медведи, волосатые твари с горящими глазами.

Дюран рядом со мной опускается на колено и прицеливается.

Я делаю то же. Адель перезаряжает свой «шмайссер».

Я тоже опускаюсь на колено.

Когда твари оказываются менее чем в двух метрах от нас, плотный огонь автоматов уничтожает их, покрывая черную шкуру десятками красных фонтанчиков. Морда одного из зверей практически полностью разлетается. Тварь опрокидывается на землю. Вторая, напротив, продолжает движение, но видимо, просто по инерции, потому что прежде, чем приблизиться к нам, она падает замертво с тремя ногами, превращенными в кровавые обрубки.

Умирая, она еще пытается укусить. Ее челюсти открываются и закрываются, работая впустую. Но самое ужасающее в этой твари — это единственный оставшийся глаз. Он не злой. Он горит почти человеческим пониманием. Этот взгляд как по волшебству приковывает меня. Я мог бы утонуть в этом глазу, голубом, как небо прошлого.

Краем сознания я слышу что-то вроде музыки, какое-то гудение, почти мелодию. Потом — выстрел. Оглушающий.

Голубой глаз взрывается.

Капитан Дюран убирает пистолет обратно в кобуру. Он нервно оглядывается по сторонам и успокаивается, только когда видит, что Адель Ломбар выходит из тени, сжимая в руках свой автомат.

Раздаются еще выстрелы, здесь и в темноте, но следующая за ними тишина подтверждает, что бой закончен. Это контрольные выстрелы.

Запах, стоящий вокруг машин, чудовищен. Вонь диких зверей, смешанная с едким зловонием пороха.

А еще запах крови. Она хлещет из черных тел, лежащих у наших ног.

Дюран выкрикивает имена членов команды. Голоса один за другим отзываются из разных точек в темноте.

Кроме голоса Буна.

Мы все зовем его. Никакого ответа.

Обрушивается порыв ветра. Снова начинает идти снег.

Ужасная морда появляется из темноты и бросается ко мне.

Я поднимаю руки, чтобы отбиваться, но получаю пощечину.

Голос сержанта Венцеля искажает противогаз, делающий его похожим на гигантское насекомое:

— Наденьте противогаз! Немедленно!

Я ощупываю свою куртку, свою форму. Противогаза нет. Видимо, в разгаре схватки он упал на землю. Петля, на которой он висел, порвана.

Я отцепляю от пояса фонарик и начинаю обыскивать окрестности. Остальные фонарики скользят в темноте по телам мертвых созданий. Снег скрипит под ногами солдат. Моторы «хаммеров» урчат, как коты, безучастные к побоищу. Мы убили по меньшей мере восемь тварей, не понеся никаких потерь, кроме Буна. Есть раненые, но, видимо, не тяжело.

Я возвращаюсь к желтому автомобилю, освещая бойню под ногами. А, вот и мой противогаз! Прямо рядом с первым убитым монстром. Я с облегчением наклоняюсь, чтобы поднять его.

И в этот момент монстр оживает.

От страха я отскакиваю, спотыкаюсь и падаю на спину. Тело монстра приподнимается и поворачивает ко мне ухмыляющуюся голову.

Потом падает в сторону.

Бун отфыркивается, вылезая из-под трупа.

— Вот черт, на этот раз оставалось совсем немного…

Лицо солдата покрыто кровью, но она, судя по всему, не его. Посреди всей этой красноты белизна его зубов и глаз делает его похожим на дьявола. Дьявола, который смеется, и смеется…

— Бун, идиот чертов!

Сержант Пауль Венцель рывком поднимает солдата на ноги. Держа его за воротник куртки, он оттаскивает его и с силой бросает на капот второго джипа.

Потом достает свой кольт.

Прижимает ствол к его щеке.

— Проклятый кретин, ты нас всех чуть не убил!

Большим пальцем он взводит курок револьвера.

— Смирно, сержант! Отпустите этого рядового.

Голос Дюрана холодный, почти ледяной. Он приближается медленным шагом. Протягивает руку ладонью вверх. После секундного колебания подчиненный протягивает ему оружие.

— Прекрасно. Сержант, возвращайтесь на водительское место.

Бун ноет, растянувшись на капоте.

Капитан подходит к нему. Протягивает ему руку, чтобы помочь подняться.

Когда провинившийся оказывается на ногах, правая рука Дюрана сжимается в кулак и сокрушительно бьет его по лицу.

— Еще одна шутка вроде этой с окном, и ты покойник. Verstanden?[49] Покойник!

Бун поднимается с земли, потирая челюсть.

— Ясно. Слушаюсь, капитан.

— Еще одна выходка, и я застрелю тебя собственными руками. Я никому не хочу уступать удовольствие освободить мир от твоего присутствия. А сейчас катись в машину. Нет, не в нашу. Поедешь во второй.

— Но они там меня ненавидят.

— А сержант, в отличие от них, тебя не ненавидит. Он просто хочет прикончить тебя. Катись отсюда, рядовой!

Бун подчиняется без возражений.

Теперь Дюран обращается ко мне.

Его противогаз не такой, как у Венцеля, который отлично вписался бы в фильм о Первой мировой. У капитанского противогаза широкое смотровое окно из материала, с виду похожего на пластик, и респиратор, почти не искажающий голос.

— На вас нет противогаза.

— Я уронил его. Когда…

— Разве я спросил вас о чем-то? Я только сказал, что на вас нет противогаза. И вы продолжаете стоять без него.

Я спешно натягиваю на лицо ужасно неудобную резиновую оболочку. Я задумываюсь, может ли газ, каким бы он ни был вредным, сравниться с этой вонью старой резины и химических продуктов.

— Так-то лучше. Помимо вашей забывчивости, вы неплохо держались.

— Спасибо.

— Не стоит благодарности. Постарайтесь не делать глупостей, вот и все. А теперь возвращайтесь в машину.

Я иду назад к первой машине.

Дюран окликает меня:

— Эй, святой отец!

Я оборачиваюсь и смотрю на него.

— Добро пожаловать во внешний мир.

12

НАДПИСЬ НА СТЕНЕ

Даже на таком автомобиле, как «хаммер», непросто двигаться по загроможденным покрытыми снегом машинами улицам с разбитым непогодой асфальтом. Время от времени одно из колес Хаммера проваливается в яму. В другие моменты он наезжает на невидимые препятствия вроде упавших дорожных знаков или груд человеческих костей. Кости трещат под колесами, как кастаньеты, но никто на борту не слышит этот шум, приглушенный толстой металлической обивкой. Раньше в машине играла бы музыка, радио или CD. Но CD больше нет. Эти кружочки, которые рекламировались как вечные, не выдержали износа погодой и атмосферными явлениями. Тонкое металлическое покрытие сошло, оголив прозрачный пластик. И ни одно радио не нарушает тишины эфира. Только шуршание и грохот, как в пустом доме, населенном призраками.

В десятке миль к северу от Рима, на старой автостраде А90 на уровне Фиден мы натыкаемся на первое настоящее препятствие: река прорвала плотину и вышла из берегов, затопив равнину. Мост над рекой обрушен. Фары освещают пустоту за первой опорой. Снег и крупные куски льда плывут по воде в сторону моря.

— Конец прогулки, — ворчит Венцель.