Сравнительное богословие. Книга 6 - Коллектив авторов

Речь идёт о «хаотизации сознания,[272] прерывании устоявшихся связей с окружением, что считается в равной степени как приближением к «нирване», так и к реальной, а не символической смерти» — так говорят буддисты.

Действительно отключение прежнего жизнеобеспечивающего сопровождения для индивида может быть равносильно смерти: представьте себе это на модели компьютера. Что будет, если снести с винчестера все основные программы, которые поддерживали до этого его работу? — Компьютер «умрёт» для пользователя.А что нужно сделать, чтобы его «воскресить»? — Нужно «закачать» другие (либо функционально подобные) программы. Разница между компьютером и индивидом в том, что компьютер может сколько угодно ждать в состоянии «смерти», а в индивида нужно «закачать» другую «жизнь» — пока он ещё «тёпленький».

За эгрегориальной перестройкой психики следят гуру. Но есть один нюанс: если из психики ученика уже «выкачено» всё его «лишнее» (для успеха буддийской инициации) прошлое жизнеобеспечивающее сопровождение — ему либо умирать[273] либо принять то, что предлагает гуру: ученик как правило выбирает последнее, поскольку деваться безвольному, лишённому «Я» субъекту (последнюю волю ученик сам отдаёт в «пользу» инициации) уже некуда. В награду он получает возможность ощущений «нирваны».

Но только Бог знает, что полезного, а что вредного обрела психика конкретного человека в Жизни, поэтому лишь Он может быть настоящим Гуру для человека, а человек лишь с помощью Бога и своей доброй воли способен отделить объективно плохое от объективно хорошего — после чего (также с помощью Бога) заняться осознанным избавлением своей психики от всего плохого.

Космогоническая «философия» буддизма

Прежде чем продолжить освещение сути психотехнических практик, рассмотрим вопрос о космогонической основе буддийской «философии». Его знание будет необходимо для более полного понимания сути психотехник и их религиозного обоснования. Начнём с «Четырёх благородных истин буддизма», которые, согласно преданию, были высказаны самим Буддой Гаутамой в одной из первых его проповедей и представляют собой «суть буддийского учения в концентрированном виде» — как считают знатоки буддизма.

Даже с первого взгляда можно увидеть, что мировоззренческой первоосновой буддийского учения в концентрированном виде является мировоззрение восточного дуализма (подробно см. книгу 5 «Сравнительное богословие»). Напомним, что психика людей, сложившаяся на основе древнейшего мировоззрения восточного дуализма, обладает следующими основными пороками: внутренняя трусость перед Жизнью (и соответственно перед Богом, Которому они приписывают земные качества недолюдков: гнев, мстительность, войну со злом и пр.), и одновременно амбициозность перед силами, которые людям не подчиняются; желание свалить все свои жизненные неудачи на «злобу богов» (в религиях монотеизма и политеизма), либо на «космогоническую «гармонию» мироустройства», в которой реальный мир представляется миром людских страданий (в буддизме и близких к нему религиозных системах атеизма).

Происхождение зла — как и подобает религиозной системе, основанной на мировоззрении восточного дуализма — приписывается некоей космогонической объективности и является исходной позицией «философии» буддизма, зафиксированной в «Первой благородной истине»:

1. Первая благородная истина буддизма (Дуккха) гласит: «Сущность жизни есть страдание».[274] Это страдание причиняет человеку буквально всё: «рождение — страдание, старость — страдание, болезнь — страдание, смерть — страдание, соединение с неприятным — страдание, разлука с приятным — страдание, неполучение чего-либо желаемого — страдание;[275] короче говоря, пятеричная привязанность к существованию есть страдание»[276] (Типитака. Сутта-питака. «Антология мировой философии». М., 1969 г.).

2. Вторая благородная истина(Самудая) повествует об источнике страданий: «Это жажда, приводящая к новым рождениям,[277] сопровождаемая удовлетворением и страстями, находящая удовольствие здесь и там, а именно: жажда наслаждения, жажда существования, жажда гибели» (там же).

Это требует пояснения. Согласно буддийской и индусской «философиям», человек не может вырваться из сансары вследствие того, что он в предыдущей жизни не улучшил свою карму до возможности освобождения из круга перевоплощений на Земле: в последнем случае буддисты говорят, что такой человек исчерпал свою карму. Сама же возможность исчерпания земной кармы, как учат на Востоке, зависит от того, насколько человек смог избавиться от источника страданий, основное содержание которого перечислено во Второй благородной истине: это — земные «привязки».[278]

3. Третья благородная истина (Ниродха) объясняет, как можно уничтожить страдание: «Это полное бесследное уничтожение этой жажды, отказ [от неё], отбрасывание, освобождение, оставление [её]» (там же).

Это тоже требует пояснения. Как мы уже знаем, прежде чем встать на путь медитации, буддийские (да и индусские тоже) ученики готовят свою психику к отказу от множества обычных для мирского обывателя занятий, которые считаются удовольствиями, страстями, привязками… в общем — жаждами, которые описаны во Второй благородной истине. После того, как психика учеников уже готова к смирению с такой необходимостью отказа, её начинают «вычищать» от «лишнего» с помощью коанов (либо чего-то другого, также относящегося к методикам «вычищения»). И лишь после этого (а лучше сказать: с определённого момента, когда в психике образовалось необходимое количество «пустот») в психику по методу «замещения «вычищенного»» «закачивают» огромные массивы образности (информации), которая позволяет ощутить состояние «просветления», близкое к нирване.

Возможность достижения этого состояния у буддистов является признаком того, что личность избавилась от всех земных жажд, «мешающих» ей вырваться из сансары. На этом многие буддисты успокаиваются, считая, что они избавили себя от следующего перерождения на Земле. Всякий раз, возвращаясь из нирванических грёз на Землю, буддисты живут тем, что стремятся опять попасть в нирвану — чтобы таким образом убедить себя в очередной раз[279] в том, что они избавились от колеса сансары, поскольку земная жизнь вне нирванических грёз возвращает их к жаждам.

4. Четвёртая благородная истина (Магга) касается пути, который ведёт к уничтожению страдания. Считается, что Будда пришёл к убеждению, что обе известные крайности — и жизнь, полная удовольствий и похоти, и жизнь, составленная из добровольного ограничения своих желаний, физического труда и упражнений, добровольного одиночества — равно далеки от «правильного пути». Этот путь лежит посередине, поэтому называется «серединным».

К этому высказыванию (возможно Будды) можно было бы только присоединиться. Ведь действительно жизнь ради удовольствия и похоти (что более присуще западному обществу) и строгая жизнь монастырского отшельника — обе приводят к бесплодию, прерыванию генеалогических линий, отрыву от здоровой жизни в среде людей и прочим негативам. Но присоединиться к этому не позволяет комогонический «контекст"Благородных истин буддизма — который представлен «в сжатом виде» содержанием трёх предыдущих Благородных истин, тех, что мы разобрали выше.

Социальная проблема, с которой столкнулись бы сторонники пути второй крайности буддизма[280] (если бы все вдруг устремились к отшельничеству — признав его единственным «правильным путём»), выразилась бы ряде государственных проблем: в дефиците рабочей силы людей, занятых в непопулярных (и даже запрещённых для буддистов) профессиях, падению рождаемости (отшельники не очень-то будут стремиться заводить семью, стремясь побыстрее избавиться от сансары),[281] в результате чего государство может вымереть через несколько поколений.