Сравнительное богословие. Книга 6 - Коллектив авторов

Именно поэтому чань-буддизм отказался от передачи духовности через «каноны», слова и символику: если психика учеников недостаточно «вычищена» прежде чем они приступят к чтению «канонов», слушанию гуру и усвоению символики — то образы, которые будут возникать в их психике, могут сильно отличаться от «нужных». А при прямом «перекачивании» информации-образов (что сродни «зомбированию» полностью в обход сознания) — потери смыслов минимальные. Последнее можно грубо уподобить влиянию на людей кино и телевидения (где образы подаются в готовом виде и информация в больших объёмах поступает в обход сознания); а лексическое восприятие той же информации можно уподобить чтению романа: в результате чтения одного и того же романа у разных людей возникают разные образы героев. Но если все они посмотрят фильм, снятый по этому роману — то образы героев будут почти одинаковые.

Но всё же «вычищению» психики (в смысле не только информационному вычищению, но главное — нейтрализации прежнего алгоритмического доминирования) любой вид буддизма уделяет первостепенное внимание. Рассмотрим на примере чань-буддизма один из понятных методов вычищения из психики прежних стереотипов мировоззрения, мировосприятия с помощью «философско-лексического» тренинга, предшествующего в чань-буддизме йогической практике. При этом не надо забывать, что основным благонамеренным лозунгом чань-буддизма (как, впрочем, и других видов буддизма) является декларация о ненасильственной помощи ученику:[250]«В конце концов, учитель не может научить ученика чань-буддизму, его задача — только помочь ученику осуществить «прирождённую реализацию» его собственной внутренней сущности». В дополнение к последнему, чань-буддизм учит: «медитативная практика не имеет в виду ни подчинение, ни принудительное «очищение» сознания,[251] скорее — его «отпуск на свободу».[252] Она целиком вписывается[253] в традиции «срединного пути»,[254] направленного на тренировку органов ощущений и мышления, а не на их волевое подчинение, на чём настаивают индийские йоги».

Характерной чертой чань-буддийской медитации (а лучше сказать: глубокой подготовки к медитации) является подкрепление индивидуальных и коллективных медитативных упражнений индивидуальными беседами со своим наставником, которые по обычаю происходят каждый вечер, если ученик не имеет потребности в более частом общении.

Логические парадоксы (в японском дзэн-буддизме — коаны), которых насчитывается приблизительно 1700, представляют собой вопросы, которые не имеют ответа, служат цели радикального изменения стереотипа мышления тех, кто изучает Чань или Дэн, и помогают (как учит чань-буддизм) достичь «освобождения сознания вплоть до полного его просветления».

Эти «философские» вопросы вводят психику ученика в состояние «ступора», после выхода из которого прежние его убеждения в отношении поставленной темы обсуждения «вычищаются» до состояния «незначимости» в его дальнейшем управлении и самоуправлении. Методика составления коанов такова, что ученик (естественно если его психика слаба, труслива, безвольна, основана на доминировании «животных» инстинктов и прочее) видит, что его прежние убеждения по определённому обсуждаемой темой вопросу были «шизофреничными»: так организованы вопросы. Не желая оставаться и дальше шизофреником — ученик прилагает психические усилия (за плавным «мелкоступенчатым» изменением психики следит гуру; «ступенями» являются позитивные изменения психики ученика после успешного доведения каона), чтобы избавиться от прежних «наваждений» (как он теперь считает). Поскольку коанов множество, то их охват позволяет изменить психику ученика по всем возможным «мешающим» стереотипам.[255] Примерами типичных коанов являются следующие:[256]

«Если ты встретил на улице кого-то, кто постиг истину, ты не можешь пройти мимо молча и не можешь заговорить с ним. Как ты поступишь при встрече?».

«Когда ты хлопаешь в обе ладони, образуется звук. Теперь послушай, как хлопает одна ладонь!».[257]

С помощью коанов ум искусственно ставится на грань абсурда и демонстрирует ученику его собственную беспомощность,[258] когда по укоренившейся привычке ученик пытается дать «приземлённые» ответы на вопросы коанов. Реакция на вопросы коанов должна быть естественной и мгновенной. Ученик, не привыкший к такой реакции, поначалу теряется, а гуру ему отвечает типа: «Если ты не можешь ответить, тебе остаётся только дождаться пришествия Майтрейи и спросить у него». Но по мере того, как ученик научится не обременять свой ум сложными логическими конструкциями — его ответы приобретают «свободную» непринуждённость и буддистское «остроумие». Практика коанов сопровождается средствами буддийской «шокотерапии» — непонятные команды гуру своим ученикам, внешне несвоевременные вопросы, цитаты из «священных» текстов, грубые жесты и даже неожиданные удары посохом по поводу, который определяет гуру.[259] Всё это также направлено на избавление психики ученика от прошлых стереотипов и привязок.

Многие не зашоренные буддийским авторитетом исследователи буддизма, сталкивающиеся с подобным обучением — сравнивают оригинальную чань-буддийскую практику с первобытными инициациями или «шаманской болезнью», как символическим олицетворением умирания и нового рождения человека. Но ведь то же самое мы наблюдали и в «христианских» инициациях — крещение это обряд «смерти и воскресения», в котором, также как в буддизме (но менее откровенно и более скрыто) употребляется практика избавления психики крещаемого от части её старых стереотипов. Но до «христианства» такие практики подготовки включения психики в корпоративный эгрегор духовной системы были давно известны — самое позднее в древней Индии.[260]

Не удивительно, что после определённой подготовки по изменению психики («вычищение» старых и «закачка» новых алгоритмов-привязок с помощью передачи огромного массива готовых образов от гуру к ученику) психика ученика входит в период эгрегориальной «перестройки» (отстройки от старого духовного наследия и подключки к новому — «гармонично-божественному»), который часто сопровождается соответствующими галлюцинациями — эгрегориальными наваждениями. В терминах и понятиях библейского христианства последние эквивалентны «голосу живого «Бога»», который слышали многие известные «пророки».[261]

Последнее считается признаком непринуждённого вхождения в состояние «просветления»: в отличие от «просветления» искусственно достигнутого — учит Чань — интуитивное «проникновение в природу Будды»[262] чем-то внешне похоже на творческое озарение, как его понимают на Западе. Оно охватывает ученика внезапно, без внешних усилий (ещё бы: этому предшествует длительная «непринуждённая» подготовка психики и вычищение всего «ненужного» под надзором гуру) с его стороны в любом месте и в любое время. Последователи чань-буддизма, которые пережили подобный психологический опыт, обычно сравнивают его «с неожиданным выпадением днища в бочке, вследствие чего всё её содержимое за несколько секунд оказывается в наружи».[263] Гуру Сэкида Кацуки описывает свои ощущения в момент инициации следующим образом (сноски наши):[264]

«В комнату ворвался прохладный юго-восточный ветер[265] и ряды бумажных фонариков, оставленные в храме странниками, весело качались в струях воздуха. С невероятным рёвом все холмы, долины, храмовые строения и святилище вместе со мной стали проваливаться в бездну. Даже летящие птицы падали на землю со сломанными крыльями.[266]

Я увидел, как вдоль по набережной, преградившей доступ прибою, прокатился камень, от его толчка берег раскололся, и сотни тысяч тонн воды устремились на улицы города.[267] Зрительные вибрации, возникшие при виде качающихся фонариков, вызвали вихрь в моём мозгу, наплыв внутреннего напряжения. Разрыв дошёл до самой глубины,[268] и это дало возможность наплыву внутреннего напряжения беспрепятственно прорваться…[269] И когда сознание[270] ощущает своё освобождение, его охватывает ошеломляющий восторг».[271]