Сумерки над Джексонвиллем. Лесной мрак - Брижит Обер

– А это что?

– Так, ерунда, – смутился старый вояка.

Ему не хотелось рассказывать о том, как он чуть не пал жертвой галлюцинации. Но раз уж оба товарища смотрели на него с вопросом в глазах, решил выложить карты на стол. Когда он закончил, Уилкокс с шумом втянул в себя воздух:

– Если я правильно понял, женщина говорила голосом твоей матери…

– Ну да, а мать умерла в шестидесятом.

– И рана загноилась?

– Еще как! Я уже решил, что гангрены не миновать.

Уилкокс вздохнул, звучно почесывая небритые щеки:

– А скажи–ка, Биг Т., как ты думаешь: могут мертвые возвращаться на землю?

– Надеюсь, нет, шеф, ведь если завтра мне придется встретиться нос к носу со всеми вьетнамцами, которых я отправил на тот свет…

Уилкокс изобразил на лице улыбку. Бойлз принялся чистить револьвер, насвистывая «Госпел Трэйн».

Хейсу показалось, что он вот–вот расплавится. С минуту поколебавшись, он все–таки снял куртку. Рубашка из шелка–сырца прилипла к телу, подчеркивая его удлиненные атлетические мускулы. Сэм, невзирая на жару, шагала очень быстро. И он в очередной раз задумался о том, способны ли вообще на нее повлиять какие–нибудь климатические явления. Равно как и пища, усталость или мужчины. Вот уже почти пять лет они работают вместе, а он о ней так ничего и не знает. Никакого тебе милого дружка, никаких явных хобби, никакой болтовни помимо службы. Личная жизнь агента Сэм Вестертон для всех была терра инкогнита.

В определенном смысле это и неплохо: Вильма, узнав о том, что у него теперь в напарниках женщина, было занервничала, но очень скоро успокоилась. Вильма… Сейчас она, должно быть, с детьми на озере. В вызывающем бикини, которое он подарил ей на день рождения. Сэм нетерпеливо обернулась, и он ускорил шаг, чтобы не отставать от нее. Что за нелепая идея – строить города в пустыне. Вдобавок попадавшиеся навстречу прохожие разглядывали их очень внимательно. Счастье еще, что прохожих здесь совсем немного.

За очередным поворотом город закончился, и перед ними возникла высокая стена кладбища. Они замедлили шаг. Хейс огляделся, но ничего особенного не заметил. Прекрасный июльский день, удушающая жара, типично американский городишко. Побеленная известью стена кладбища. Раскаленный воздух дрожит над ведущим в соседний штат шоссе №67. Старенькая заправочная станция. Мотель, над ним – пластиковая вывеска. И какая разница, что на дворе 1994 год, – точно так же это выглядело бы и в 1934–м.

Решетка кладбищенских ворот была распахнута. Они вошли и беззаботно, будто прогуливаясь, направились по аллее, словно охотничьи собаки, втягивая в себя влажный воздух; пройдя с десяток шагов, разделились.

– Я останусь здесь, – решил Хейс, – буду нужен – свистнешь.

Он похлопал по могильному камню, возле которого стоял, – современный памятник в форме белого куба, без всяких там финтифлюшек. Сэм двинулась вглубь аллеи.

Какое–то время она шла, прислушиваясь к звуку собственных шагов по гравию. Какого черта ей вздумалось напялить этот льняной костюм вместо того, чтобы надеть джинсы и футболку? Хотела, что ли, сразить наповал этого босяка, который здесь за шерифа? Сторож, должно быть, копается где–нибудь в уголке. Все выглядит так мирно. Трудно даже представить себе, чтобы какие–то там сатанисты имели привычку вершить тут свои обряды с жертвоприношениями. Весело чирикая, взлетела птичка. Воздух вибрировал от пения кузнечиков.

Сэм замерла в нерешительности, потом свернула в аллею, ведущую направо. Могила черного мрамора сверкала тысячью огоньков, а бьющее в ее позолоченный крест солнце заставило девушку сощуриться. Напротив красовалась восхитительная старая могила в испанском стиле, украшенная часовенкой. Возле оградки стояло ведро. Сэм подумала, что сторож, наверное, где–то рядом, и подошла поближе.

Ведро было наполнено красноватой пенистой жидкостью со странным запахом. Металлическим. Боковым зрением уловив какое–то движение, она быстро повернула голову: по обветшалому могильному камню несся огромный черный таракан. Проследив за ним взглядом – он скрылся за проржавевшим крестом, – она внезапно осознала, что они тут ползают десятками: снуют по белым могильным плитам, таятся в трещинах; она подумала о том, что там, внизу, на истлевших костях, они кишмя кишат. Дурацкие мысли. Она вновь обратила к ведру холодно–синий взор. Куда же девался сторож? Экзотических размеров таракан внезапно возник прямо у нее под ногами. От неожиданности Сэм отпрыгнула в сторону и оказалась возле самой оградки. Рассердившись на себя за столь глупое поведение, машинально заглянула внутрь часовенки – какие–то доли секунды глаза привыкали к темноте. И чуть не взвыла от ужаса. Оттуда, из темноты, снизу, выпученными белыми глазами смотрел на нее Томми Уэйтс. Он был распят – вверх ногами – на испещренной совершенно безумными надписями стене. По обескровленному лицу сновали полчища жирных тараканов, беспрерывной цепочкой заползая в рот и выползая оттуда; форма сторожа была вся в засохшей крови.

Тяжело дыша, Сэм открыла сумочку и достала оттуда свое оружие – «Револьвер–380» с двойным действием – штучка не толще сигареты, способная тем не менее с трех метров разнести вам череп на мелкие кусочки. Затем дважды громко свистнула, призывая Марвина на помощь. Что же здесь происходит? Марвин, скорее! Распятый человек пристально смотрел на нее мертвыми глазами, в чудовищной улыбке широко растянув губы. Непроизвольно отшатнувшись, она наткнулась на ведро; часть его содержимого выплеснулась, обдав ее брызгами. Почувствовав на голых икрах липкую красную жидкость, она передернулась от отвращения. Странный все–таки вид у этой штуки. Кровь. Сэм переключила внимание на распятый труп. Теперь, когда глаза привыкли к полумраку часовенки, она ясно видела длинные гвозди, вбитые в запястья и лодыжки. Сторож был прибит вниз головой к деревянному кресту в глубине ниши. На земле валялись осколки сброшенного и разбитого вдребезги бронзового Иисуса. Чья–то сумасшедшая рука исписала все стены часовни одним словом – «Зло», – да так, что надписи перекрывали одна другую. Глаза трупа открыты. И еще, отметила про себя Сэм, эта нескончаемая процессия насекомых: одна вереница – в рот, другая – обратно; удивительное все–таки явление. Жуткое, ты хочешь сказать, старушка, – жуткое…

Пристально разглядывая изуродованный труп, она вдруг осознала, что пахнет падалью и мочой. И – странное дело – смердило, похоже, отнюдь не распятое тело, а что–то у нее за спиной.

Сжав в руке револьвер, она резко развернулась – и поймала на мушку спешившего на помощь Хейса. Со вздохом облегчения она опустила руку. Он остановился, тяжело дыша:

– С трудом нашел тебя, тут столько дорожек… Что происходит?

Сэм молча кивнула в сторону часовенки. Он подошел, потом отшатнулся:

– Черт возьми, Сэм, тут и в самом деле центр! Тот, кто это сделал, возможно, все еще здесь…

Что–то как будто коснулось его лодыжки, и он опустил глаза. По белому носку усердно карабкался вверх таракан. Хейс сбросил его и растер подошвой. Сэм вдруг сказала:

– Парень на станции обслуживания говорил, что город последние две недели буквально наводнен тараканами. Из–за погоды. Я иду налево, ты – направо, – без всякой связи тут же добавила она.

Хейс кивнул. Этот распятый субъект с тараканами во рту… Они двинулись – каждый по своей дорожке меж могил. Черт возьми, такое впечатление, будто он издевательски смеется. Никогда еще такого не видел. Ветер зашумел в ветвях деревьев. Их было по меньшей мере двое – в одиночку мужика вверх ногами не подвесишь. Заслышав их шаги, сотни насекомых бросались врассыпную, заползая в темные трещины на могильных плитах. «Ну и расплодилась здесь эта нечисть», – подумал Хейс, стараясь ступать как можно тише. Слева раздался смех. Он резко развернулся, вытянув руку с оружием. Смех – похожий на серебристое журчание фонтана – раздался справа. Он развернулся туда. Вдоль запястья стекал пот, рука стала влажной. Согнувшись пополам, Хейс осторожно двинулся вперед. Пронзительный крик – он вздрогнул и едва не нажал на спусковой крючок. Но вовремя опомнился. Пожилая дама в лиловых брюках и ярко–желтой майке с глубоким вырезом, крепко прижимая к груди сумочку и букет цветов, заверещала, выпучив глаза:

– Опустите это, сейчас же опустите оружие, иначе я позову полицию!

Хейс выпрямился, опустил руку, размышляя о том, как же теперь выбраться из этой переделки, но тут появилась Сэм – улыбающаяся, безупречная в своем бежевом костюме.

– Что–то случилось, миссис? – любезно осведомилась она, будто и не замечая оружия в руках Хейса.

Пожилая дама дрожащим пальцем указала в его сторону:

– Видите, вон там, какой–то чернокожий, у него пистолет, и он в меня целился; нужно сообщить в полицию – он, по–моему, опасен.