Космический маршал. Очень грязная история - Наталья Бульба

Все, что изучал сам и по рекомендации опекавших его преподавателей, после вакханалии вопросов, за которыми он интуитивно прослеживал четкую линию неведомой ему логики, выглядело весьма далеким от реальной жизни.

К концу сорокачасового марафона, когда не то что спать, а и перехватить пожрать не удалось, исцеления не наступило, но мысль о героизме сдохла, пав перед откровением, что эта мужская работа – как раз для него.

Видно, что-то подполковник Орлов (как давно это было!) увидел в полудохлом после испытаний претенденте, раз как бездомную шавку перебросил своему подчиненному Шторм собирал свою первую команду.

Сначала потенциальный отец-командир предложил разгадать логическую загадку. Самого задания Валесантери уже не помнил, но не забыл, что решения она не имела.

Но как же… признаться в том, что чего-то не знает?! От одной мысли губы кривились в язвительной усмешке. И хотя после общения с подчиненными Орлова самомнения поубавилось, но не настолько, чтобы не попытаться перевернуть горы, прежде чем сдаться.

А еще и подполковник… Друг отца, перед которым просто невозможно было показать свою слабость! Тот стоял метрах в десяти у стены и рассеянно наблюдал за происходящим.

Но самым жутким было другое – пристроился тот справа от стола, куда словно магнитом тянуло его взгляд.

Валесантери так… думал! Просто поднимал глаза и видел картинку. То плоскую и черно-белую, то многогранную, расцвеченную красками.

А тут – ничего.

А на ответ – четыре секунды. Да еще и намек, что ребята старлея Шторма справляются за две, это для новичка сделано исключение.

Вот на четвертой он и выдавил из себя, что при данных условиях у задачи ответа нет, но если…

Что «если», Шторм слушать не стал, вывалил на стол кучу деталей.

Объяснение было коротким: вот эта самая штука (при всем желании назвать штукой мелкие обломки выглядело безумием) перепрограммировала турель класса 7Х – высшая степень защищенности. При попытке захватить аппарат самоликвидировался. Это все, что осталось. И от самой штуки, и от того, чем пытались взять.

Вопрос четкий в своей лаконичности: может ли он…

Он тогда спросил, сколько у него времени… Шторм скривил физиономию – нужно было еще вчера, и, посчитав, что сказал больше, чем нужно, отошел к Орлову.

О чем они говорили, услышать было невозможно, но время от времени посматривали на него, добавляя нервозности.

Через два часа Горевски было уже все равно, кто и что делал в кабинете. Он и стакан с водой заметил случайно, тот просто помешал выкладывать понятную только ему конфигурацию из деталей.

Еще через три он потребовал притащить его машину, у той, которую весьма своевременно пододвинул Шторм, не хватало мощности для обработки всех данных.

Через двенадцать выдал – готовую схему прибора и точку уязвимости в искусственном интеллекте турелей, которая позволила снизить ее класс на целых два пункта.

На лишних обломках никто заострять внимания не стал.

Прошел еще год, прежде чем Шторм расщедрился на признание. Созданный Валесантери из ничего прибор «щелкал» робототехнические комплексы противника на «раз». Ну а свои системы были благополучно модернизированы.

Сейчас вспоминать об этом без улыбки было невозможно, а тогда… Тогда каждое слово Шторма, каждое его действие заставляло переступать не только через привычное, но и через самого себя, становясь тем Горевски, которым он теперь был: способным выходить за рамки и совершать невозможное.

Первый взгляд на Валанда невольно пробудил старые воспоминания. Второй родил странные ассоциации, сутью которых была мысль, что его собеседник совсем недавно прошел через жернова Шторма.

Было в нем что-то… знакомо одухотворенное.

– Второй вариант плана, – сухо произнес кап-три с той стороны экрана, тут же сбросив всю инфу одним пакетом.

Горевски, взглянув на объем перекачиваемой информации, в душе усмехнулся. Кажется, кто-то собирался мстить ему за полковника, рассчитывая, что канал не выдержит нагрузки и захлебнется.

Если так, то ошибался. Комплекс, который таскал с собой Валесантери, был его собственной разработкой, дальше сектора Орлова не ушел. Кое-что, конечно, умыкнул Лазовски, но это были мелочи по сравнению с тем, что имел сам Горевски.

У шефа, кстати, был такой же. У Шурочки, обеспечивавшей их сведениями из всех частей Галактики, – тоже. Достаточно для того, чтобы не только быть в курсе событий раньше всех, но и правильно оценивать их внутреннюю подоплеку вытаскивая истину из вороха ничего не значащих фактов.

– Судя по довольному взгляду – есть что-то новенькое, – хмыкнул Валесантери, одаривая равнодушно смотрящего на него Марка обаятельной улыбкой.

Со взглядом преувеличивал, но первоначальный анализ полученной порции прошел еще во время приема, объем изменений зашкалил за пятьдесят процентов. Слишком много для уточнений, скорее уж речь шла о кардинальных изменениях.

– Удалось раздобыть кое-что… – чуть оттаял Валанд, вызвав у Горевски очередную мысль из разряда «некстати».

О том, что было у Марка с Элизабет, он знал. Обошлось без умозаключений – Шторм поделился еще там, на Зерхане, в качестве информации, необходимой для оценки ситуации. Если убрать все лишнее, то намекал, что особист сделает все, лишь бы спасти Мирайю.

На этот раз, похоже, играл на том же, пусть и с иной мотивацией для Валанда. Сам Горевски память не терял, но мог представить, как минимум, тот дискомфорт, который Марк должен был испытывать. Часть жизни… Была и… нету.

Когда Валесантери нашел, куда именно слил подробности своего общения с Элиз излишне педантичный каптри, они с полковником долго спорили: оставить или уничтожить. Второе было проще – решало множество проблем, первое – их создавало. Закончилось все авторитетом старшего по званию.

Как оказалось – угадал. А ведь оснований, чтобы сработало предчувствие, на тот момент еще не было. Или… были, просто их никто не видел, а Шторм сумел предощутить намного раньше, чем они проявились?

Говоря о полковнике, можно было гадать сколько угодно. Подоплекой своих решений он не делился.

Если же возвращаться к Марку и Элизабет… Гнусность ситуации была в том, что Валанду, которому он, Горевски, искренне симпатизировал, придется отступить. Не перед желанием Шторма, перед реалиями их службы. Из одного дерьма, да… в другое. Если о чем и можно говорить, то о мгновениях счастья. Встретились и… разлетелись.

Сволочизм? Да! Но сами же выбирали!

– И это кое-что, – отправив собственные мысли ждать более подходящего для них времени, подобрался Валесантери, – имеет отношение…

Валанд, окончательно расслабившись, криво улыбнулся Горевски.

– А ведь ты был прав.

– Я? Прав? – Горевски задумчиво окинул экраны. На одном подмигивал красным запрос на код доступа.

Он бы и сам вспомнил, какая из фраз, брошенных в процессе размышлений вслух, могла стать удачной подачей, но не успел. Марк решил сорвать триумф по полной.

– Сорок лет тому назад практически на том месте находился комплекс по производству топлива для тяжелых крейсеров.

– С весьма ядовитыми для всего живого присадками, – подхватил Горевски, начиная догадываться об остальном.

Удача?! Не то слово! Закономерность! Кто ищет…

Радоваться было рано, но это уже что-то против того самоубийственного «ничего», которое у них было всего шесть часов тому назад.

Риск для Шаевского при реализации предыдущего плана составлял семьдесят девять процентов. Можно не объяснять, чем все закончится.

– Работал он себе до этого больше двадцати лет. Хорошо так работал, пока…

– …не случился там взрыв, – буквально промурлыкал Горевски, чувствуя, как спадает подспудная тяжесть. – А потом появились добренькие дяди из Союза и прошлись по зоне поражения огнем и высокочастотным электромагнитным импульсом. Ну а чтобы те не ошиблись, где и что уничтожать, им подбросили подробнейший план завода, так и оставшийся в архивах службы экстренной помощи.

– Умный! – качнул головой Валанд. Чья бы ни была подсказка, воспользовался ею именно он. – Три года на карантин. Заключение спецов – чисто. Проверяли до глубины в четыреста метров.

– Значит, – Горевски задумчиво протарабанил пальцами по столу, – наверху все сровняли с землей, а все, что ниже…

– Что не взорвалось и не спеклось, осталось в первозданном виде с учетом временного износа, – закончил за него Валанд.

– Не сказать, что звучит радужно, но… – Горевски отвлекся, накладывая схемы друг на друга. – По самому краешку…

– Этот краешек, – хмыкнул в ответ Марк, – целых два с лишком километра. Если вот эта вентиляционная шахта сохранилась, – он показал на наклонную линию с множеством ответвлений, которая начиналась далеко за территорией владений Ханри и заканчивалась практически под одним из посадочных столов, – то встреча с полировщиками нам уже не грозит. Амортизирующие стойки антиграва по расчету должны находиться приблизительно на этой глубине.