Лощина - Агата Кристи

— Это меня нисколько не удивляет, — заметил Пуаро улыбаясь.

— Теперь, месье Пуаро, я хотел бы услышать ваше мнение. Вы были там, вы видели и слышали. Не пытался ли Кристоу обвинить Генриетту, сказать, что именно она его убила?

— До сих пор я этому не верил, — медленно сказал Пуаро.

— А теперь?

Пуаро вздохнул.

— Возможно, он хотел обвинить, но я ничего не могу утверждать. Вы просите, чтобы я сказал о своих впечатлениях. Впечатления через определенное время могут только отдалить от действительности.

— Это разговор неофициальный, — живо сказал инспектор. — То, что подумал месье Пуаро, еще не представляет собой доказательства, но может указать истинный путь.

— Я вас хорошо понимаю — впечатление очевидца может сослужить большую службу. К своему стыду, должен признать, что мои впечатления практически не имеют никакой ценности. Меня подвели глаза. То, что я увидел, исказило мое суждение. Я был убежден в том, что миссис Кристоу убила своего мужа, и, когда он открыл глаза и заговорил, я не мог представить себе, что он обвиняет другого человека. А сейчас я боюсь придать этой сцене смысл, которого она не имела.

— Я понял, что вы хотели сказать, месье Пуаро! Это было последнее слово, произнесенное умирающим. Или Кристоу обвинял, или он обращался с последним прощальным словом к любимой женщине. Что вы можете сказать но этому поводу?

Пуаро закрыл глаза, подумал, открыл и раздраженно произнес:

— Он требовал, вот что я могу сказать! Мне не показалось, что он обвинял или обращался к кому-то с последним словом. Это было не то! Я совершенно уверен, что он был в полном сознании, когда сказал это единственное слово — это был тон врача, отдающего распоряжения.

— Это уже третья возможность! О ней я и не думал, — сказал Грэндж. — Он чувствовал приближение смерти, он хотел, чтобы что-то сделали, не теряя времени. И если, как заявляет леди Эндкателл, Генриетта была первой, кого он увидел, открыв глаза, то он к ней и обратился. Объяснение приемлемое, но мало удовлетворительное.

— Нет ничего удовлетворительного в этом деле! — с горечью пробормотал Пуаро. Сцена убийства была предназначена для него, и он послушно проглотил наживку. Нет, удовлетворительного здесь было мало.

Грэндж посмотрел в окно:

— Возвращается сержант Кларк. У него такой вид, как будто он что-то узнал. Я поручил ему поговорить с прислугой. Это очень милый мальчик, он умеет обращаться с женским персоналом.

Сержант Кларк немного запыхался. Он казался очень довольным собой и старался это всячески скрыть.

— Я знал, где вы находитесь, господин инспектор, — объяснил он Грэнджу, — и решил немедленно перед вами отчитаться.

Он замолчал. Присутствие Пуаро, на которого он поглядывал с недоверием, стесняло полицейского.

— Продолжайте, — ободрил его инспектор. — Месье Пуаро больше забыл в нашей профессии, чем вы когда-либо будете знать.

— Хорошо, господин инспектор. В общем… я кое-что вытянул из посудомойки…

Грэндж торжествующе прервал его:

— Ну, что я вам говорил, месье Пуаро? Всегда можно на что-то надеяться, пока существует мелкая прислуга. Они судачат между собой, утешают друг друга, а горничные и повара смотрят на них свысока. Они всегда рады, если кто-то согласен их выслушать. Итак, Кларк?

— Эта девушка заявляет, господин инспектор, что в воскресенье после обеда она видела управляющего Гуджена, который пересекал холл и держал в руке револьвер.

— Гуджен?

— Да, господин инспектор.

Сержант раскрыл свою записную книжку и продолжал:

— Вот что она мне сказала дословно: «Не знаю, правильно ли я поступаю, но я должна вам сказать, что я видела в тот день. Мистер Гуджен стоял в холле с револьвером в руке, и мне показалось, что вид у него странный».

Закрывая свою записную книжку, сержант добавил:

— Может быть, она что-то потом и придумала, но мне показалось, что эта важная информация, и вы должны это узнать немедленно.

Грэндж сиял. Он видел перед собой дело, для которого был создан.

— Гуджен?! Не будем терять время.

Глава XX

Инспектор снова устроился в кабинете сэра Генри. Он рассматривал невозмутимое лицо Гуджена, сидящего перед ним.

— Я глубоко сожалею, сэр, — повторил Гуджен, — я признаю, что должен был вам это сообщить, но я совершенно забыл об этом.

Со своими извинениями он обращался одновременно и к инспектору Грэнджу, и к сэру Генри, который присутствовал при разговоре.

— Если я не ошибаюсь, — продолжал Гуджен, — то было примерно половина шестого. Я проходил по холлу, чтобы посмотреть, нет ли писем для отправки на почту, и заметил, что на столе лежит револьвер. Я решил, что он из коллекции сэра Генри. Я взял его и пошел в эту комнату, чтобы положить его на место, вот сюда, на полку около камина.

— Вы могли бы показать это оружие? — спросил Грэндж.

Гуджен встал и в сопровождении инспектора подошел к полке. Пальцем он показал на маленький маузер двадцать пятого калибра. Это была игрушка, при помощи которой, конечно, нельзя было убить Джона Кристоу.

— Это не револьвер, это автоматический пистолет, — заметил Грэндж, не спуская с Гуджена глаз.

— Правда, сэр? Прошу прощения. Я мало знаком с огнестрельным оружием, поэтому я употребил слово «револьвер».

— Но вы уверены, что это именно то оружие, которое вы нашли на столе в холле и принесли сюда?

— Совершенно уверен! В этом не может быть ни малейшего сомнения.

Грэндж остановил руку Гуджена, которую тот протянул к оружию.

— Не трогайте! Он может быть заряжен, и я должен исследовать его для определения отпечатков пальцев.

— Я не думаю, что он заряжен, — сказал Гуджен, — ни один экземпляр из коллекции сэра Генри не заряжен. Что же касается отпечатков, то перед тем, как положить пистолет на место, я очень тщательно вытер его платком. Там не может быть других отпечатков, кроме моих.

— Зачем вы это сделали?

Гуджен с улыбкой извинился.

— Я не хотел убирать оружие, покрытое пылью, сэр! Дверь распахнулась, и к инспектору устремилась леди Эндкателл.

— Как я рада вас видеть, инспектор! Что это за история с револьвером? Эта малышка из кухни вся в слезах! Все ее ругают. Это несправедливо! Эта девочка была совершенно права, она рассказала о том, что видела, она решила, что должна это сделать! В чем заключается долг? Это не всегда легко определить. Во всяком случае, нельзя ругать того, кто думает, что исполнил свой долг! Что это за история, Гуджен?

Тоном глубокого уважения, каким он всегда говорил с леди Эндкателл, и с некоторым присущим ему пафосом Гуджен снова начал свои объяснения.

— Этот автоматический пистолет, мадам, был в холле, он лежал на столе. Я не мог понять, откуда он там появился, но потом убедился, что он из коллекции сэра Генри. Я убедился, что на полке одно место свободно, и положил пистолет туда. Обо всем этом я только что доложил господину инспектору, он прекрасно все понимает.

Леди Эндкателл покачала головой и с ласковым упреком обратилась к Гуджену.

— Не нужно было все это сочинять, Гуджен. Я сама поговорю с инспектором.

Гуджен хотел что-то сказать, но она жестом остановила его.

— Я прекрасно понимаю, Гуджен, зачем вы это сделали. Я знаю, что вы всегда стараетесь уберечь нас от всех тревог. Вы можете удалиться!

Гуджен колебался. Он нерешительно посмотрел сначала на сэра Генри, потом на инспектора, затем поклонился и направился к дверям. Инспектор хотел его вернуть, но так и не исполнил этого намерения. Он сам не мог понять, почему Гуджен вышел. Леди Эндкателл опустилась в кресло, улыбнулась мужу и инспектору и сказала в тоне милой беседы:

— Я сейчас во всем признаюсь! Я нахожу, что Гуджен, как всегда, сделал все наилучшим способом! Это настоящий слуга старинной школы. Хозяин для него не просто хозяин, а господин!

— Правильно ли я вас понимаю, леди Эндкателл, — удивленно спросил Грэндж, — вы что-то знаете по этому поводу?

— Конечно! Гуджен нашел этот пистолет вовсе не в холле. Он обнаружил его в корзине, когда вытаскивал яйца.

— Яйца? — Грэндж уже ничего больше не понимал.

— Да, яйца, которые были в корзине. — У Люси был такой вид, как будто бы она все объяснила.

— Я думаю, моя дорогая, — сказал сэр Генри, — ты нам должна сказать побольше. Инспектор не успевает следить за тобой… а я тем более!

— Тогда, чтобы было совершенно ясно, я вам скажу, что пистолет был на дне корзины, под яйцами.

— Объясните, пожалуйста, какая корзина и какие яйца? — взмолился инспектор.

— Корзину я взяла, чтобы пойти на ферму. Пистолет лежал в ней, яйца я положила сверху и совсем забыла, что он там. Когда мы нашли бедного Джона у пруда, я так волновалась, что чуть было не уронила корзину. Гуджен ее вовремя подхватил и принес в дом. Потом я попросила его написать на яйцах дату — это совершенно необходимо, если вы хотите употреблять свежие яйца. Он ответил, что уже обо всем позаботился… Он действительно поступил как вассал по отношению к своему повелителю. Он нашел оружие, никому ничего не сказал и положил его на место. Несомненно, он сделал так потому, что в доме была полиция. Мне кажется, что это — пример верности, но и ошибка тоже. Согласитесь, инспектор, ведь полиция хочет только правды!