Иногда они умирают - Наталья Турчанинова

– И что стало потом с этими геодезистами? – послышался чей-то голос.

Я неожиданно сообразил, что стою в кольце слушателей, которые внимательно смотрят на меня, и тут же ощутил легкое смещение реальности – как будто оказался в прошлом, где читаю лекцию о группе восточных языков, окруженный студентами, и вдруг вижу среди них девушку с синими глазами и копной светлых, сияющих волос – Тиссу. Она ловит мой взгляд и улыбается. Точно так же, как сейчас – многозначительно и нежно. Усилием воли я прогнал это видение, выдержал недолгую значительную паузу и произнес:

– Они все умерли.

В ответ раздалось несколько неуверенных смешков.

– От старости в основном, – продолжил я, и смех стал более дружным. – Открыто путешествовать здесь стало возможно лишь после того, как более сильные цивилизованные страны подчинили Кайлат своему влиянию и тот стал зависеть от них экономически. Теперь страна живет практически исключительно за счет туризма. Но здесь до сих пор существуют места, куда не пускают иностранцев. Территория, принадлежащая племени гурхов, например. Они не любят посторонних. А на вершину Рыбий Хвост не взошел вообще ни один человек.

– Неужели? Любопытно почему? – спросила женщина в возрасте, с очень прямой спиной и седыми волосами, уложенными в пышную прическу, как будто она гуляла у себя в саду, а не поднималась по узким, обрывистым тропам.

– Это запретная гора. На ней живут боги Кайлата.

– Ладно, Райн, заканчивайте лекцию, – вмешался Джейк, не слишком довольный, что гида, за которого он заплатил, бесплатно слушают посторонние, да еще и в таком количестве. – Лучше сделайте пару кадров. И пойдем дальше.

Было видно, что мои неожиданные слушатели хотели бы еще позадавать вопросы про мистический Кайлат, но Джейк несколькими властными взглядами дал понять, что больше не намерен тратить свое и мое время на беседы с ними.

Тисса отдала мне камеру, и я сделал несколько снимков своих спутников.

– А вы всегда водите группы? – прощебетала одна из трех черноволосых девушек, по-прежнему крутящихся рядом. – А можно вашу визитку? Мы бы на следующий год приехали и с вами пошли.

– Он не водит группы, – грубовато вмешался Дик. – Сделал исключение только для нас. Так что не задерживайтесь.

Девушки, обиженные подобным обращением, окинули его одинаковыми пренебрежительными взглядами и отошли к своему проводнику.

Мы вернулись на тропу и отправились дальше, к новому крутому подъему.

Время от времени со мной здоровались знакомые гиды и носильщики, мы обменивались приветствиями и краткими новостями, желали друг другу удачи и снова расходились.

– Ты здесь почти всех знаешь, – удивлялась Тисса, глядя вслед очередному кайлатцу, согнувшемуся под тяжелой ношей, с которым мы только что перекинулись привычным «намаскар».

– Не всех, но многих.

– А язык местный ты где выучил? – спросил Дик, остановившись для того, чтобы почесать палкой спину.

– Здесь.

– Ему это было очень легко, – сказала Тисса, и легкой колкости в ее голосе было больше, чем одобрения. Хотя последнее тоже присутствовало.

Впереди появился еще один мост через бурлящую Дудх Коши. Точно такой же мы уже переходили в начале пути – конструкция, подвешенная на железных тросах и опутанная неизменными молельными флажками, тянулась с одного склона на другой. Чуть ниже виднелись обломки старого деревянного моста, снесенного каким-то из паводков. Раньше ходили по нему. Но когда туризм в Кайлате стал активно развиваться и иностранцам надоело падать с этих шатающихся досочек – они оплатили более надежные опоры.

Мы уже дошли до середины, когда с противоположной стороны послышался знакомый веселый перезвон. Вереница нагруженных эбо ступила на металлические перекладины. Я развернулся и, стараясь перекрыть шум воды, крикнул Джейку, идущему последним:

– Назад! Поворачивай назад!

– Что?! – не понял он.

Тисса замахала руками, показывая, что нужно срочно возвращаться обратно.

Он наконец сообразил, в чем дело, и развернулся. Мы успели чуть раньше быков добежать до склона и теперь, стоя на площадке, смотрели на эбо, бредущих мимо.

Их погонщик остановился на минуту, чтобы поболтать со мной. Окинул вежливо-любопытным взглядом моих туристов, но ничего не спросил про них. Зато передал важное сообщение.

– Семья Пемы приглашает тебя на похороны, – сказал он на горкхали, слегка пришепетывая из-за отсутствия передних зубов. – Ты вроде помогал тело его брата вытаскивать?

Перспектива присутствовать на небесных похоронах меня, признаться, не прельщала. Я уже видел однажды это зрелище, и мне понадобилось некоторое время, чтобы смириться с подобным отношением к мертвому телу. Но то, что иностранца пригласили на ритуал, говорило об уважении и доверии, не оценить это было нельзя.

– Передай мою благодарность. Однако, к сожалению, я не смогу прийти. Мне нужно провести моих гостей по треку. Я не имею права их оставить, но и привести их с собой будет невежливо.

Кайлатец важно покивал, выражая полное понимание, широко улыбнулся моим спутникам, распрощался и отправился дальше, подгоняя эбо.

– Что он сказал? – тут же спросил меня Джейк, подозрительно глядя вслед низкорослой фигуре погонщика.

– Передавал приглашение на похороны.

– Кстати, я не видела здесь ни одного кладбища, – вмешалась Тисса, не интересуясь, на чьи именно похороны я должен был идти. – Они где-то в горах?

– Да. В горах, – ответил я уклончиво. – Идемте. Пока дорога свободна.

Мы быстро перешли через мост, успев до появления очередного каравана, и снова начали подъем. Теперь, на трех с половиной тысячах, высота стала очень ощутима. Хотя мы поднялись всего на шестьсот метров – минимальное, смешное расстояние по прямой, здесь оно становилось очень заметно, иногда полностью меняя картину окружающего, погоду, самочувствие человека и даже природные климатические зоны.

Красный, обливающийся потом Джейк отмахнулся от Тиссы, хотевшей сфотографировать его.

– Хватит. Погуляли, – сказал он мне, обводя пейзаж ненавидящим взглядом. – Доходим до места, ночуем и завтра поворачиваем обратно. Мне надоело.

Я понимал его. Сил мужчины хватало на один рывок. Долгая, нудная физическая нагрузка была ему сложна. Так же как и Дику.

– После этого подъема так говорят многие, – попытался успокоить я его. – Завтра мы останемся в Намаче для акклиматизации. Вы отдохнете и поймете, что хотите идти дальше.

Он хмуро посмотрел на меня, навалившись на палки, оглянулся на тяжело дышавшего атлета. Одарил своего подчиненного мрачным взглядом, словно осуждал за то, что тот оказался недостаточно выносливым.