Полное собрание стихотворений - Андрей Белый

Январь 1907

Париж

Смерть

Кругом крутые кручи.Смеется ветром смерть.Разорванные тучи!Разорванная твердь!

Лег ризой снег. ЗариКраснеет красный край.В волнах зари умри!Умри – гори: сгорай!

Гремя, в скрипящий щебеньЖелезный жезл впился.Гряду на острый гребеньГрядущих мигов я.

Броня из крепких льдин.Их хрупкий, хрупкий хруст.Гряду, гряду – один.И крут мой путь, и пуст.

У ног поток мгновений.Доколь еще – доколь?Минуют песни, пени,Восторг, и боль. и боль —

И боль… Но вольно – ах,Клонюсь над склоном дня,Клоню свой лик в лучах…И вот меня, меня

В край ночи зарубежный,В разорванную твердь,Как некий иней снежный,Сметает смехом смерть.

Ты – вот, ты – юн, ты – молод,Ты – муж… Тебя уж нет:Ты – был: и канул в холод,В немую бездну лет.

Взлетая в сумрак шаткий,Людская жизнь течет,Как нежный, снежный, краткийСквозной водоворот.

1908

Петербург

Разуверенья

Когда…

Голос ветра

«Когда сквозных огнейРосы листок зеленыйНа мой томящий одрНальет и отгорит, —

Когда дневных лучейСлепящий ток, червленый,Клоня кленовый лист,По купам прокипит, —

Когда, багров и чист,Меня восток приметит,Когда нальет потокСвоих сквозных огней —

Твоя душа, твоя,Мою призывно встретит(Последних дней моих,Твоих весенних дней…)

Ну что ж? Тревожиться?Тревожиться не надо:Отрада вешняя кругом —Смотри: зари

Отрада вешняяНисходит к нам, отрада.Теперь склонись, люби,Лобзай – скажи: «Умри…»

Лобзай меня! Вотще:И гаснет лик зажженный,Уже склоненный в сеньЛетейской пустоты…

Прости, мой бедный друг!Прости, мой друг влюбленный!Тебе я отдал жизнь…Нет, не любила ты…»

(Голос ветра замирает)

Тогда сквозных огнейПоток дневной, червленый,Клоня кленовый лист,По купам прокипел —

Вотще! И, как слезой,Росой листок зеленыйТак скромно их кропил…И скорбно отгорел.

Сентябрь 1907

Петербург

Ночь

Сергею Соловьеву

Как минул вешний пыл, так минул страстный зной.Вотще покоя ждал: покой еще не найден.Из дома загремел гульливою волной,Волной размывчивой летящий к высям Гайден.

Презрительной судьбой обидно уязвлен,Надменно затаишь. На тусклой, никлой, блеклойТраве гуляет ветр; протяжным вздохом онУдарит в бледных хат мрачнеющие стекла.

Какая тишина! Как просто всё вокруг!Какие скудные, безогненные зори!Как все, прейдешь и ты, мой друг, мой бедный друг.К чему ж опять в душе кипит волнений море?

Пролейся, лейся, дождь! Мятись, суровый бор!Древес прельстительных прельстительно вздыханье.И дольше говорит и ночи скромный взор,И ветра дальний глас, и тихое страданье.

Июнь 1907

Петровское

Прости

1

Зарю я зрю – тебя…Прости меня, прости же:Немею я, к тебеНе смею подойти…

Горит заря, горит —И никнет, никнет ниже.Бьет час: «Вперед». Ты – вот:И нет к тебе пути.

И ночь встает: тенит,И тенью лижет ближе,Потоком (током лет)Замоет свет… Прости!

Замоет током летВ пути тебя… Прости же —Прости!

2

Покров: угрюмый кров —Покров угрюмой нощи —Потоком томной тьмыСеленье смыл, замыл…

Уныло ропщет даль,Как в далях взропщут рощи…Растаял рдяных зорь,Растаял, – рдяный пыл.

Но мерно моет мрак, —Но мерно месяц тощий,Летя в пустую высьВенцом воздушных крыл —

Покров, угрюмый кров —Покров угрюмой нощи —Замыл.

3

Душа. Метет душа, —Взметает душный полог,Воздушный (полог днейНад тайной тайн дневных):

И мир пустых теней,Ночей и дней – осколокВидений, снов, мировЗастывших, ледяных —

Осколок месячный: —Над сетью серых елокЛетит в провал пространствИных, пустых, ночных…

Ночей, душа моя,Сметай же смертный полог, —И дней!

4

Угрюмая, онаСошла в угрюмой нощи:Она, беспомощноСклонись на мшистый пень, —

Внемля волненью воли(Как ропщут, взропщут рощи), —В приливе тьмы молчит:Следит, как меркнет день.

А даль вокруг нееТаинственней и проще;А гуще сень древес, —Таинственная сень…

Одень ее, покров —Покров угрюмой нощи, —Одень!

Март 1908

Москва

«Да, не в суд или во осуждение…»

Как пережить и как оплакать мнеБесценных дней бесценную потерю?

Но всходит ветр в воздушной вышине.Я знаю всё. Я промолчу. Я верю.

Душа: в душе – в душе весной весна…Весной весна, – и чем весну измерю?

Чем отзовусь, когда придет она?Я промолчу – не отзовусь… Не верю.

Не оскорбляй моих последних лет.Прейдя, в веках обиду я измерю.

Я промолчу. Я не скажу – нет, нет.Суров мой суд. Как мне сказать: «Не верю»?

Текут века в воздушной вышине.Весы твоих судеб вознес, – и верю.

Как пережить и как оплакать мнеБесценных дней бесценную потерю?

1907

Москва

Философическая грусть

Премудрость

Внемлю речам, объятый тьмойФилософических собраний,Неутоленный и немойВ весеннем, мертвенном тумане.

Вон – ряд неутомимых лбовСклоняется на стол зеленый:Песчанистою пылью словЧасами прядает ученый.

Профессор марбургский Когэн,Творец сухих методологий!Им отравил меня N. N.,И увлекательный, и строгий.

Лишь позовет она, как онМне подает свой голос кроткий,Чуть шелковистый, мягкий ленСвоей каштановой бородки

Небрежно закрутив перстом,И, как рога завьются турьи,Власы над неживым челомВ очей холодные лазури; —

Заговорит, заворожитВ потоке солнечных пылинок;И «Критикой» благословит,Как Библией суровый инок.

Уводит за собой; без словУсадит за столом зеленым…Ряды прославленные лбов…С ученым спорит вновь ученый.

1908

Москва

Мой друг

Уж год таскается за мнойПовсюду марбургский философ.Мой ум он топит в мгле ночнойМетафизических вопросов.

Когда над восковым челомВолос каштановая гриваВолнуется под ветерком,Взъерошивши ее, игриво

На робкий роковой вопросОтветствует философ этот,Почесывая бледный нос,Что истина, что правда… – метод.

Средь молодых, весенних чащ,Омытый предвечерним светом,Он, кутаясь в свой черный плащ,Шагает темным силуэтом;

Тряхнет плащом, как нетопырь,Взмахнувший черными крылами…Новодевичий монастырьБлистает ясными крестами —

Здесь мы встречаемся… СидимНа лавочке, вперивши взорыВ полей зазеленевший дым,Глядим на Воробьевы горы.

«Жизнь, – шепчет он, остановясьСредь зеленеющих могилок, —Метафизическая связьТрансцендентальных предпосылок.

Рассеется она, как дым:Она не жизнь, а тень суждений…»И клонится лицом своимВ лиловые кусты сирени.

Пред взором неживым меняОхватывает трепет жуткий, —И бьются на венках, звеня,Фарфоровые незабудки.

Как будто из зеленых травПокойники, восстав крестами,Кресты, как руки, ввысь подъяв,Моргают желтыми очами.

1908

К ней

Травы одетыПерлами.Где-то приветыГрустныеСлышу, – приветыМилые…

Милая, где ты, —Милая?..

Вечера светыЯсные, —Вечера светыКрасные…Руки воздеты:Жду тебя…

Милая, где ты, —Милая?

Руки воздеты:Жду тебяВ струях Леты:СмытуюБледными ЛетыСтруями…

Милая, где ты, —Милая?

Апрель 1908

Москва

Ночью на кладбище

Кладбищенский убогий садИ зеленеющие кочки.Над памятниками дрожат,Потрескивают огонечки.

Над зарослями из дерев,Проплакавши колоколами,Храм яснится, оцепеневВ ночь вырезанными крестами.

Серебряные тополяКолеблются из-за ограды,Разметывая на поляБушующие листопады.

В колеблющемся серебреБесшумное возникновеньеВзлетающих нетопырей,Их жалобное шелестенье,

О сердце тихое мое,Сожженное в полдневном зное, —Ты погружаешься в родное,В холодное небытие.

Апрель 1908