Моя бегущая 2: Тихий Запад. Часть первая (СИ) - "ViktoryVerlac"

— Ты прав, он один из самых сильных людей. Такая воля как у него есть лишь у единиц.

— Я заметил, что вы сдружились. Макс был к тебе неравнодушен и это было очень заметно. Еще никогда я не видел, чтобы он так смотрел на девушку. Уж очень долго он уговаривал меня, чтобы ты стала его напарником в разведке и во всем прочем.

— Я знаю. Он признался в этом мне тогда, а я…я не сказала ему, что у него много шансов, — девушка грустно улыбнулась и вытерла щеки. — Удивительно…из-за него я смеялась, а теперь плачу. Он вернул меня к жизни, но сам лишился ее. Надеюсь, он обретет покой. Он этого достоин.

После к ни подошел Ньют, тем самым прервав их диалог. Они еще много чего могли сказать о Максе, но появление блондина застало их врасплох. Он появился слишком неожиданно, ведь Эми и Винс были увлечены беседой.

— Не помешал? — поинтересовался глейдер, сев рядом с Эми.

— Ну я, наверное, пойду. Поздно уже, — сказал Винс и, пожелав спокойной ночи, ушел, оставив их вдвоем.

— Ты плачешь? — спросил Ньют, заметив, как слеза катится по щеке девушки.

— Нет, просто…да, плачу, — ответила Эми и принялась напористо смахивать слезы с лица.

— Мне очень жаль, Эми, — тихо произнес Ньют хрипловатым голосом.

— Спасибо, Ньют.

— Эми, я…конечно сейчас не самый лучший момент для этого, но я должен сказать. Я снова кое-что вспомнил.

Ньют рассказал ей о своем очередном воспоминании. Он ни с кем не делился этим, кроме нее самой, ведь это касалось только их обоих. Да и почему-то ему было легче говорить об этом с ней. Друзья и Эбигейл ничего об этом не знали, разве что только о том, что к нему возвращались воспоминания, пока он был заражен, а какие именно — неизвестно. Да и никто не выпивал это у него. Друзья знали, что давить на Ньюта нельзя, а Эби боялась. Эми слушала внимательно, не смотря на то, что ей и вправду было не до этого. Рассказ Ньюта хоть немного отвлекал ее от мыслей о Максе, да и ей важно знать хоть что-то о своем прошлом, надеясь, что именно так она наконец найдет себя.

— Да, не очень приятное воспоминание, — девушка горько ухмыльнулась, обняв свои колени. — Я не понимаю… Почему ко мне не возвращаются воспоминания? Ведь вирус есть в моем теле. Я очень хочу вспомнить все, что было в моей жизни до лабиринта и забыть, что было в нем. Забыть эти чертовы стены, забыть это шипение механических тварей, забыть то, что я тебя обманула… — призналась в конце Эми, отведя глаза в сторону.

— Ты меня обманула? Но в чем? — Ньют внимательно посмотрел на девушку, словно пытался взглядом заставить ее посмотреть на себя, но та этого так и не сделала. — Эми?

— Тебе это не понравится, — сказала девушка и встала на ноги. Ньют встал следом и взял ее за плечи, повернув ее к себе.

— Скажи мне, прошу. Скажи, — Ньют завелся. Ему было очень нужно знать, в чем был ее обман. Но почему это должно волновать его сейчас? Да черт знает!

— Хорошо, — сдалась Эмили, посмотрев прямо в глаза Ньюта. — Я потеряла ребенка. Тогда я обманула тебя, что не беременна. Я была одержима поиском выхода из лабиринта, хотела что-то значит в истории, хотела быть кем-то великим среди глейдеров. Прости, хоть сейчас и слишком поздно думать об этом.

Ньют замер. Его руки медленно сползли с плеч девушки, в чьи глаза он смотрел каким-то пустым взглядом. Он словно сквозь нее глядел, понимая, что возвращается в прошлое, в тот самый вечер, когда Эми солгала ему. Но должен ли он злиться сейчас? Столько времени с тех пор прошло, столько воды утекло. Но он злился. На Эми и Клинта, которого уже нет в живых. Эми ждала его ответа, но он упорно продолжал молчать, и она не смела прерывать тишину. Казалось, что если она сделает это, то природа сойдет с ума и уничтожит все вокруг. Блондин так ничего и не сказал, а просто развернулся и ушел, оставив Эми одну. Она снова осталась одна. Как же это привычно, но так ей ненавистно, хоть она и показывает всем видом, что одиночество — ее лучший друг. Нет, он ее злейший враг, с коим она бороться не может.

С рассветом, Правая рука покинула лагерь, отправляясь в путь до порта. До него путь был примерно три дня. Из-за того, что две машины были потеряны, им пришлось вновь тесниться. Эмили за руль сесть не посмела, все еще держа в голове тот день, когда она потеряла Макса навсегда. Он так быстро стал ей близок и также быстро оставил ее одну. Не удивительно, что сейчас она думала о нем, как и ночью, которая была бессонной. Свыкнуться с мыслью, что Макс больше не будет ей докучать, было крайне сложно. Почти невозможно. А тем временем пустыня пролетала за окнами автомобиля. Казалось, что солнце бежит за ними, но это лишь обман зрения. Если раньше все любили солнце, то сейчас его презирают, ведь оно по большей мере причастно к настоящей ситуации, однако все на это смотрят по-разному. Кто-то винит людей в том, что своей неосторожностью, своим стремлением быть величественней кого-то другого, погубили планету. Теперь новому поколению разгребать все это. И как только Альянс сумел ужиться с этой чертовщиной? Пока было неясно. Одна лишь Линг понимала, в чем здесь дело.

Линг была рождена в Альянсе. Как и многие там, она имела иммунитет. Ее родители были советниками консула, однако мать умерла, когда девочке было восемь лет, а отец после этого так и не женился. Девушка помнила, какая крепкая была у них любовь. Родители рассказывали ей, как им пришлось побороться за то, чтобы быть вместе. Дело в том, что мать Линг — Кларисса, была обычной сельской девушкой. Ее отец был фермером. А вот родители отца тоже были советниками консула. Конечно такой союз не одобряли обе стороны. Родитель Клариссы считал советников идиотами, а родители отца считали сельских дикарями. Но они все равно встречались в тайне, скрываясь в своих любимых местах. Вскоре Кларисса забеременела и, наконец, все решилось, само собой. Им позволили быть вместе, но при условии, что Кларисса откажется от сельской жизни и тоже войдет в совет. Для фермера это не имело шанс на прощение, ибо мужчина жил по принципу: где родился, там и пригодился. После этого он оборвал все связи с дочерью. Линг появилась на свет с именем Рокси. Как не глупо, но мама ее назвала в честь своей любимой лошади. А имя Линг получила, когда вступила в полицию Альянса. Отец не был против этого, ведь дочь пообещала, что сделает все, чтобы стать комиссаром.

На свою жизнь она никогда не жаловалась, ведь понимала, что у многих она куда хуже, особенно тех, кто живет на землях, охваченных зараженными и самим вирусом. Они каждый день борются за свою жизнь, боятся стать жуткими тварями, потерять себя. И что из этого хуже? Ведь в обоих случаях тебя самого не станет.

Рокси ехала в одной машине с Эмили. Она видела, как девушка грустит и было понятно почему. Но Линг привыкла видеть смерть, так что особой грусти у нее не было. Конечно она сочувствовала, ведь не была такой бездушной, просто ее учили скрывать свои эмоции, доверяя лишь разуму. Это главное качество шпиона.

— Как ты? — спросила азиатка, обратившись к Эмили, которая не повернулась.

— Нормально, — отозвалась та, словно кинула то, что у нее просили, лишь бы к ней не лезли, но Линг понимала, что Эми нужно поговорить с кем-нибудь.

— Я знаю, что ты не хочешь со мной говорить, да и вообще разговаривать с кем-либо, но все же я хочу сказать, что сочувствую твоей утрате. Я слышала, что вы были очень близки.

— Меньше слушай болтовню.

— Ну я еще ни разу не слышала, чтобы говорили всякий бред. К примеру, все говорили, что ты наполовину шиз, и были правы. Да и я видела вас вместе. Он был к тебе неравнодушен.

— Это не твое дело.

— Знаю, не мое. Но все же я говорю об этом, а не расспрашивают тебя.

— Да что тебе от меня нужно? — Эмили резко развернулась к Линг, но та даже не вздрогнула.

— Поверь, черные глазки я видела не раз, так что меня не напугаешь. Эми, я просто хочу, чтобы ты собралась с мыслями. Я понимаю, тебе больно, и это абсолютно нормально, но сейчас не время поддаваться эмоциям. Только разум сейчас будет тебе верным другом. Мы едем в порт, нам предстоит починить корабль, чтобы отплыть, слишком много дел. Так что соберись.