Во власти греха - Мэри Влад
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я общалась с Джо пять раз, прежде чем приехать к нему домой…
Хватит, Валэри! Хватит о нём думать. Лучше налей тому парню выпить, его стакан давно пуст.
Суматоха помогает отвлечься, и до закрытия я больше не вспоминаю Джозефа. Парадокс: я безумно рада, что мне удалось сбежать и освободиться от него, но при этом какая-то часть меня сходит с ума от желания вновь его увидеть. Кто сказал, что нельзя влюбиться в плохого человека? Сердцу не прикажешь… Так ведь говорят?
Я пыталась не допустить этого, но люди не могут контролировать эмоции и чувства. Можно их отслеживать, анализировать, изучать, прислушиваться к ним, поддаваться или бороться с ними, но не контролировать, нет. Мы не можем выключать эмоции по щелчку пальцев. Не можем игнорировать чувства. Это за пределами наших возможностей. Можно приглушить и держаться из последних сил, принимать только взвешенные рациональные решения. Но всё равно настанет момент, когда эмоции и чувства возьмут верх, а разум отойдёт на второй план. Каждый человек с этим сталкивается. Разумеется, если он психически здоров.
Когда выхожу из бара, вдыхаю ночной свежий воздух. Мне снова предстоит это. Привыкну ли я когда-нибудь или так и буду бояться темноты и каждого шороха до конца дней?
Закрываю двери, опускаю защитные ролеты. Несколько секунд стою, пытаясь справиться с нарастающей паникой, затем направляюсь в сторону «дома».
Ступаю бесшумно, осторожно. Кругом чернота и тишина, город спит, он безлюдный в этот час. Идеальное время, чтобы остаться незамеченной для всех. Самое паршивое время, если хочу и дальше оставаться невидимой для него.
Редкие громкие звуки заставляют нервно оборачиваться, а от тихих шорохов тело прошибает холодный пот. Я не темноты боюсь. Я боюсь того, кто может в ней скрываться. Того, кто может прятаться в ночи, наблюдая за каждым моим шагом.
И ведь может наблюдать не он один. Не только Джо может меня искать. Мне всё ещё следует опасаться людей Нельсона, Гибсона и Бекера. Да, они пообещали не трогать меня, но Камиль с дружками ясно дали понять, что этим троим нельзя верить. Я для них всё ещё угроза, а значит, они всё ещё желают мне смерти.
Зачем я решила срезать? Лучше бы пошла в обход по хоть как-то освещённой улице. Всё-таки этот район один из самых неблагополучных в Лондоне. Тут и без моих преследователей полно ушлёпков.
Ладно, уже недалеко. Через минут пять я наконец ввалюсь в свою «конуру», чтобы без сил упасть на дряхлый матрас. Работка выматывает, обслуживание пьяных завсегдатаев отбирает много энергии. Они безобидные для меня, просто очень приставучие и общительные, а молчаливая барменша вызовет подозрение. Вот и приходится не только спиртное им наливать, но и молоть языком с обеда до поздней ночи. Каждый день. Хорошо, что в языке нет костей.
Я молодец: не пропала, не умерла, не сломалась. А ведь ещё две недели назад думала, что жизнь кончена. Но ничего: живу, дышу, работаю. Человек привыкает ко всему. Под всё подстраивается.
Но человек ли я теперь? Живу как загнанный зверь.
Сворачиваю в нужный проход между домами, и сердце уходит в пятки. Мужской силуэт впереди не сулит ничего хорошего. Поворачивать назад – поздно, идти мимо мужчины – боязно. Вдруг он маньяк или кто похуже. Ведь маньяки – это ещё не самое страшное. Сую руку в сумку и понимаю, что газовый баллончик остался на работе. Видимо, случайно выложила, когда искала расчёску. Сегодня явно не мой день.
Нащупываю нож. Возможно, у меня паранойя, но лишняя предосторожность не помешает. Кто бы это ни был, если сунется – проткну его и глазом не моргну. Я не боюсь обычных людей. Уж им-то я отпор дать смогу.
Хочу проскочить мимо него, но он загораживает мне путь. Дым от сигареты бьёт в лицо, заставляя зажмуриться. Ещё несколько секунд я остаюсь в счастливом неведении, но, когда открываю глаза, вижу, как мужчина выбрасывает окурок. Этот жест…
Ночное наваждение поднимает голову. Стальной блеск серых глаз лишает возможности двигаться.
– Как живёшь, сладкая?
Жёсткий голос с хрипотцой повергает в шок. Он нашёл меня.
Знала, что найдёт, из-под земли достанет, как бы я ни пряталась. Для него нет преград, нет запретов, нет границ. Он – зверь, который не остановится ни перед чем. Монстр, не умеющий любить. Тот, кто растоптал мою жизнь. Подчинил. Запер. Спрятал. Влюбил в себя, а затем предал.
– Джозеф, – тихо произношу и закрываю глаза.
Вот и всё. Две недели свободы. Всего каких-то две недели. Нужно было сменить страну, континент, что угодно, лишь бы подальше от него. Но я не могла ни уехать, ни улететь. Я сбежала от него в одном платье. Без денег, без документов, без надежд вернуть свою жизнь. Он забрал их у меня. Забрал всё, что только мог забрать. Я ведь позволила ему. Но больше не стану. Главное – не поддаваться.
– Развлекаешься, Валэри? И без меня? – в его голосе клокочет еле сдерживаемая ярость.
Жёсткая хватка на запястье, толчок – и вот я уже придавлена к стене мощным телом. Джозеф в бешенстве. Однако я чувствую кое-что ещё…
– Плохая девочка, – цедит он сквозь зубы, обдавая горячим дыханием шею. – Очень плохая. Ты заставила меня побегать. Я беспокоился. Ты же совсем одна, а город большой и страшный. Плохие люди вокруг. Много ужасных вещей может произойти с маленькими девочками.
– Я не девочка, – выдыхаю, пытаясь не поддаваться ответному желанию.
– О, я знаю!
Лёгкий укус в шею и следом сразу поцелуй. Пьянящий. Дурманящий. Страстный. Будто он и правда скучал по мне. Будто ему меня не хватало. Но это всё обман. Нужно держаться. Не поддаваться больше. Ни за что!
– Валэри та ещё развратница, правда, сладкая? Почему ты не дрожишь? Тебе неприятно? Уже нашла кого-то на замену? – он отрывается от моей шеи и пристально смотрит в глаза. Даже в темноте вижу, как полыхает его взгляд. – Скажи.
– А иначе – что?
Иногда молчание красноречивее
