Начало Века Разума. История европейской цивилизации во времена Шекспира, Бэкона, Монтеня, Рембрандта, Галилея и Декарта: 1558—1648 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этот юный галант, обладавший большим умом, чем богатством, и все же большим богатством, чем мудростью, не уступая никому в приятном самомнении, считал себя выше всех в честных условиях, так что считал себя настолько склонным ко всему, что не отдавал себя почти ни в чем.10
Заразился ли Лайли этой болезнью от итальянца Марини, испанца Гевары или ритора из Фландрии - вопрос спорный. Как бы то ни было, Лили принял этот вирус и передал его множеству елизаветинцев; он испортил ранние комедии Шекспира, подпортил "Эссе" Бэкона и придал слово языку.
Это была эпоха осознания слов. Габриэль Харви, наставник из Кембриджа, приложил все свое влияние, чтобы повернуть английскую поэзию от ударения и рифмы к классическим метрам, основанным на слоговых количествах. По его настоянию Сидни и Спенсер создали в Лондоне литературный клуб "Ареопаг", который некоторое время стремился вложить елизаветинскую жизненную силу в вергилианские формы. Томас Нэш пародировал "скачущие" гекзаметры Харви и буквально смеялся над ними в суде. Когда Харви добавил оскорбление к педантизму, осудив мораль друга Нэша Грина, он стал главной мишенью в памфлетной войне, которая принесла в Англию все ресурсы ренессансной язвительности.
Жизнь Роберта Грина подытожила тысячу карьер литературной богемы от Вийона до Верлена. Он учился в Кембридже вместе с Харви, Нэшем и Марлоу; там он проводил время среди "таких же развратников, как и он сам", с которыми "провел цвет своей юности".
Я утонул в гордыне; блуд был моим ежедневным занятием, а обжорство с пьянством - моим единственным наслаждением. ...Я был так далек от призывания Бога, что редко думал о Боге, но с большим удовольствием ругался и хулил имя Божие. ... Если я могу исполнить свое желание при жизни, то я доволен; пусть после смерти я изменюсь, как смогу. ...Я боялся судей судейских не более, чем судов Божиих".11
Он путешествовал по Италии и Испании, и там, по его словам, он "видел и практиковал такие злодейства, о которых и говорить-то противно". Вернувшись, он стал известной фигурой в лондонских тавернах, со своими рыжими волосами, острой бородкой, шелковыми чулками и личным телохранителем. Он женился и с нежностью писал о супружеской верности и блаженстве ; затем он оставил жену ради любовницы, на которую потратил состояние жены. Из первых рук он описал искусство преступного мира в книге A Notable Discovery [uncovering] of Cozenage (1591) и предостерег сельских гостей Лондона от козней мошенников, карточных точильщиков, карманников, сводников и проституток; после чего преступный мир попытался убить его. Нас удивляет, что за жизнь, столь усердно посвященную пороку, он нашел время написать, с журналистской поспешностью и живостью, дюжину романов (в эвфуэстическом стиле), тридцать пять памфлетов и множество успешных пьес. Когда его бодрость и доходы пошли на убыль, он увидел смысл в добродетели и раскаялся так же красноречиво, как и согрешил. В 1591 году он опубликовал "Прощание с глупостью". В 1592 году он написал два важных трактата. В одном из них, "Высказывание для заносчивого придворного", он нападает на Габриэля Харви. В другом, Greene's Groatsworth of Wit Bought with a Million of Repentance, он нападал на Шекспира и призывал своих собратьев по разврату - видимо, Марлоу, Пила и Нэша - бросить грешить и присоединиться к нему в благочестии и раскаянии. 2 сентября 1592 года он отправил своей оставленной жене призыв возместить десять фунтов сапожнику, без милосердия которого "я бы погиб на улице".12 На следующий день в доме этого сапожника он умер - по словам Харви, от "избытка маринованной сельди и рейнского вина". Его хозяйка, простив ему долги за стихотворение, увенчала его голову лавровым венком и оплатила его похороны.13
Из всех елизаветинских памфлетистов друг Грина Том Нэш обладал самым острым языком и самой широкой аудиторией. Сын викария, уставший от приличий, Нэш окончил Кембридж и попал в лондонскую богему, намазывал хлеб пером и учился писать "так быстро, как только могла рыскать его рука". Он основал пикарескный роман в Англии, написав "Несчастного путешественника, или Жизнь Джека Уилтона" (1594). Когда Грин умер, а Харви обрушился на Грина и Нэша в "Четырех письмах", Нэш ответил серией памфлетов, кульминацией которых стал "Поедем с тобой в Саффрон Уолден" - место рождения Харви в 1596 году.
Читатели, веселитесь, ибо во мне нет ничего, что я мог бы сделать, чтобы вас развеселить... Это будет стоить мне падения, но я добьюсь, чтобы его выгнали из университета... прежде чем отдам его. Что вы дадите мне, когда я выведу его на сцену одного из самых главных колледжей Кембриджа?14
Харви пережил этот опыт, пережил богему и умер в возрасте восьмидесяти пяти лет в 1630 году. Нэш завершил пьесу своего друга Марлоу "Дидо", сотрудничал с Беном Джонсоном в "Острове собак" (1597), был обвинен в мятеже и погрузился в осторожную безвестность. В возрасте тридцати четырех лет (1601) он увенчал быстротечную жизнь ранней смертью.
III. ФИЛИПП СИДНИ: 1554-85 ГГ.
Вдали от этой обезумевшей толпы Сидни безмятежно шел к еще более раннему концу. В Национальной портретной галерее Лондона он до сих пор стоит перед нами и кажется слишком хрупким для мужчины: стройное лицо, русые волосы и "ни капли лишнего здоровья", по словам Лангета;15 "чрезвычайно красив", - сказал Обри,16 "недостаточно мужественный, но... очень смелый". Некоторые ворчуны считали его несколько напыщенным17 и считали, что он довел совершенство до крайности; только героический конец принес ему прощение за его достоинства.
Но кто бы не гордился тем, что его матерью была леди Мэри Дадли, дочь герцога Нортумберленда, правившего Англией при Эдуарде VI, а отцом - сэр Генри Сидни, лорд-президент Уэльса и трижды лорд-депутат Ирландии, а христианское имя он получил от испанского короля Филиппа II, ставшего его крестным отцом? Часть его быстротечной жизни прошла в просторном доме Пенсхерст Плейс, чьи дубовые потолки, стены с картинами и хрустальная люстра являются одними из самых прекрасных реликвий того времени. В возрасте девяти лет он был назначен настоятелем церковного прихода, который приносил ему шестьдесят фунтов в год. В десять лет он поступил в школу Шрусбери, которая находилась недалеко от замка
