Сказки о рыбаках и рыбках - Владислав Крапивин

То, что было дальше, уложилось в минуту. И кончилось еще до того, как подскакали и понеслись дальше, в степь за Сатта-Наром, конники Варга.

Юр-Танка машинально сорвал с Дёма куртку и прямо через костер прыгнул к Юкки. У того из приоткрытых губ еще выходил воздух, но смотрел Юкки уже стеклянно.

Юр-Танка упал на колени. Суетливо нашарил в кармане тряпицу с Золотинкой. Заплакал:

“Помоги…”

“Я помогу”, — неслышно отдалось через ладонь.

“У него стрела…”

“Я знаю, я помогу. Но учти — будет страшно…”

“Пусть!”

“Он уже мертв. Удар по некротическому полю дает большую волну. Тебя забросит неведомо куда…”

“Пусть! Я выберусь! — плакал Юр-Танка. — Только спаси!”

“Выдерни стрелу. Что будет, если он оживет со стрелой…”

Юкки пробило навылет. Зазубренный наконечник и часть древка торчали у него под лопаткой. Не выдернуть просто так…

Лица ребят Юр-Танка видел смутно, голосов не слышал совсем. В ушах свистело и выло горе. Стонала боль, которая перед этим прожгла Юкки. Пачкая пальцы в крови, Юр-Танка обломил наконечник. Потянул стрелу за хвостовое оперение. Она выскочила из груди, чмокнув, как поршень. Толчком выбросило кровь. Юкки завалился на спину, вверх подбородком…

“Загадывай!” — приказала Золотинка.

“Хочу, чтобы он был живой! И чтобы ни следа от раны!”

“След все же останется…”

“Пусть неопасный…”

“Хорошо. Жми!”

“Прости меня, Золотинка…”

“Жми! Для того я на свете…”

Он стиснул влажную тряпицу со всей силой отчаяния. Ощутил, как в ткани хрустнули крошечные косточки… И сразу исчезло кровяное пятно вокруг черной дырки на груди у Юкки. И само отверстие закрылось, заросло красным бугорком. Юкки прикрыл стеклянные глаза, поморщился, опять поднял веки. Глянул уже осмысленно, шевельнул губами, попытался сесть…

Это — последнее, что успел заметить Юр-Танка. Холодная тьма налетела упругим вихрем, ударила, сбила с ног, бросила в бездомный, пугающий жуткий падением провал…

Когда Юр-Танка очнулся и встал, в небе уже стояла луна. Тяжелая, белая. Не было видно ни ребят, ни огней, ни лошадей… И вообще это была не степь. Скорее болотная пустошь. Искрились зеркальца воды. Кричали лягушки. Кто-то шастал в осоке.

Юр-Танка в лужице отмыл от крови пальцы. Выпрямился. Как бы там ни было, а он испытывал счастье. Пусть вперемежку с горечью, но счастье. Юкки жив, остальное наладится. А ко всяким приключениям не привыкать. Он поднял из травы тряпицу с Золотинкой. Боязливо развернул. Рыбка была мертвая и уже сухая. Как осенний листик. Юр-Танка завернул ее опять, сунул в карман на шортах. Был он теперь без куртки, она осталась там, у костра… А здесь — зябко, не то что в степи…

Юр-Танка оглянулся. Неподалеку виднелись темные строения, между ними плясал оранжевый огонек. Тоже костер?

Он пошел на этот огонек. И скоро увидел сидящих у костра ребят и человека с бородкой. А поодаль, на плоской горке с цветами, — белую фигурку трубача с перевязанным коленом…

У огня шла беседа. Говорили на том языке, что в Луговом, у Фильки Кукушкина, и в “Сфере”. Юр-Танка шагнул ближе и сказал:

— Здравствуйте.

Лунная рыбка

1

— Вот так я и попал к вам, — сказал он. И отпустил руку Валентина.

Тот очнулся. Лишь сейчас осознал опять, что он — не мальчик Юр-Танка, а Валентин Волынов. И еще… что рука, хранящая тепло мальчишеских пальцев, ожила…

Да, ожила!

Пальцы сгибались и разгибались! По ним бежали игольчатые мурашки! Это что же? Еще одно чудо?

— Смотри-ка… Ты, выходит, и руку мне вылечил…

Юр-Танка не удивился.

— Это бывает. Это я даже не нарочно. Просто резонанс биополя…

“Не сглазить бы”, — подумал Валентин. Опять пошевелил пальцами. И нарочно увел разговор от руки, спросил первое, что пришло в голову:

— Значит, эти рыбки разговаривают?

— Только в самый решительный момент. В последний… Да это и не разговор, а как бы… ну, мысленный обмен информацией. Ведь по сути дела, что такое рыбка? Это колоссальный накопитель энергии, который моментально отзывается на заданную программу. В нем все готово, чтобы программа возникла от человеческого желания и сразу исполнилась… И конечно, информация там заложена, много всякой… На молекулярном уровне.

— В рыбке?.. То есть в накопителе?

— Ну да… Рыбка — это, можно сказать, тот же критта-холо, только живой…

— А что такое это… критта…

— Критта-холо… Ну, это такая штучка. Небольшая. Волшебный талисман. Он может быть в разном виде, мелочь какая-нибудь. Пробка от бутылки, денежка, значок, куколка. В общем, чтобы можно было в кармане таскать… Это еще с давних времен повелось, в разных краях. Обычай такой…

— Я, признаться, не совсем понимаю, — сказал Валентин.

— Ну, вспомните! Разве у вас в детстве не было какой-нибудь штучки на счастье? Или для охраны от беды? Вот если, например, урок не выучил, сожмешь эту штучку в кармане и просишь: “Сделай, чтоб не вызывали…”

— Неужели и у вас в княжестве такие же обычаи? — усмехнулся Валентин.

— Мне про это Филька Кукушкин рассказывал, который из Лугового… У них грань похожа не здешнюю, только более открытая, связанная с другими…

— У меня талисмана не было, — вздохнул Валентин. — У Сашки, у моего друга, был, по-моему. Крошечный такой кольцевой подшипник с шариками. Он его постоянно в пальцах вертел. А один раз потерял, так весь прямо как побитый ходил. Пока я ему эту игрушку не отыскал в щели между половиц. Магнитом вытянул… Вот он радовался!

— Вот видите!

— Но при чем тут волшебство? Это же так… привычка и самовнушение.

— Да, если обычный холо. А если…

— Что обычный? — удивленно перебил Валентин.

— Холо… или йхоло. На разных гранях в разные времена по-всякому называли. В Реттерберге, например, просто оло… Это ребячий талисман. Но бывает еще критта-холо. Талисман, который заряжен энергией взаимопроникающих полей Великого Кристалла… Этих критта-холо всего два десятка известно. Ходят, например, по рукам несколько старинных монеток с профилем трубача Юхана. Или самопишущий карандашик-огрызок, тоже критта-холо. А раньше, в древности, у арабов это были кувшины и лампы. В замкнутом латунном пространстве энергия держится замечательно. Вот и пошли сказки про джинов… А на Полуострове (это название страны такое — Полуостров) у мальчишек водился говорящий кристаллик — Яшка. Только он потом улетел и превратился в звезду…

— Чудеса твои, Господи… — без всякой насмешки и недоверия сказал Валентин…

— Ага, — совершенно по-простецки согласился Юр-Танка. Будто речь шла о вещах самых обычных. Шмыгнул ноздрей, сильно согнулся, вытер нос о коленку и объяснил с виноватинкой и досадой: — Главное, не всегда сразу поймешь, что у тебя в руках критта-холо. Он ведь себя никак не проявляет, если не умеешь обращаться… Вот, например, давно ходила среди командоров медная пуговица. Ну, обыкновенная, с морского мундира, на ней якоря, шпага и солнышко. Обычно ее на шнурке носили, на шее, как амулет. И до недавней поры никто не знал, что она тоже… Думали — просто знак отличия командоров.

— А что это такое? Кто такие командоры?

Юр-Танка глянул укоризненно. И в то же время — с чисто ребячьей подначкой:

— Ну и глушь тут у вас! Даже про командоров не знаете.

Валентин слегка обиделся за свою “грань”.

— Может, это просто я не знаю. Такой вот необразованный…

Юр-Танка сказал серьезно:

— Да нет, если бы до ваших краев дошло, вы знали бы в первую очередь…

— Почему?

— Командоры — это… В общем, это еще с древних времен идет. Они, конечно, и не назывались раньше командорами. Просто были люди, которые защищали детей. Во время всяких несчастий, эпидемий, войн. Они вообще хранители от всякого зла. Они говорили, что именно в детях надежда на хорошее будущее. Взрослые теряют способность делать необыкновенное, а дети могут. Вот и надо их беречь для спасения человечества.

— Это что же? Общество такое? Орден? — заинтересованно спросил Валентин.

— Не знаю… Иногда в разных местах возникают командорские дружины. Но даже не в этом дело…

— А в чем же?

— Наверное, в самой идее, — совсем по-взрослому отозвался князь.

— Но идею-то надо осуществлять…

— Вот и осуществляют. По мере сил, — тем же тоном сказал Юр-Танка.

— А все-таки почему “командоры”? Как-то не вяжется это… с заботой о маленьких. Каменный гость вспоминается, этакая зловещая фигура…

— Пушкин тут ни при чем, — оживился Юр-Танка. (Начитанный оказался средневековый пацаненок, юный владыка феодального княжества; и, значит, на многих гранях Великого Кристалла известны были творения Пушкина.) — Командорами их стали звать, наверно, со времени капитан-командора Красса. Был в истории Западной Федерации такой морской офицер. Он, говорят, приютил у себя бездомного пленного мальчишку. Во время войны… Они подружились, а потом этот капитан то ли эскадру для защиты детей создал, то ли еще что-то. В общем, жизнь посвятил… Это не совсем ясная история. Знаю только, что с мальчишкой они сперва были врагами, и тот спас от Красса свой родной город…