Она в моем сердце - Татьяна Полякова

– И что потом? – спросила я, когда Нина замолчала, погрузившись в воспоминания.

– Думали, гадали, а тут следователи. Не сама она, говорят, удавилась. Оглушили ее, вроде камнем по голове ударили, а затем повесили. Следователь сказал, с ней был мужчина, ну, ты понимаешь. Может, она не хотела, а он настаивал, или уже потом поссорились, он ее и ударил. Испугался, что убил, и постарался представить дело так, будто она сама удавилась. Тут же свидетели появились, видели, как доктор ночью от луга шел и словно таился. Обыскали весь амбар и нашли его часы. По всему выходило, он Валентину убил. Все вроде складно: совратил девчонку, а она припугнула, что обо всем расскажет, он ее камнем и пришиб сгоряча.

– Доктора арестовали?

– Не успели. Сарафанное радио в поселке хорошо работает, он, видно, уже знал, что за ним придут. Охотником заядлым был, вот из своего ружья и застрелился. Говорят, записку жене оставил, одно слово: «Прости».

Я покачала головой.

– Вот так история. Интересные дела у вас здесь творятся.

– Как везде. Вроде все тихо-спокойно, а копни поглубже, и бог знает что откроется. На кого ни в жизнь не подумаешь, окажется первым злодеем. А ты говоришь – безопасно. Только знаешь, что я тебе скажу: не верю я, что доктор виноват…

– Как это? – растерялась я. – Ведь были свидетели, улики…

– Я разве спорю? Может, он с ней и согрешил, с Валентиной-то, но чтоб убить… Мы когда ее с Прасковьей нашли и в село побежали, доктор вместе со всеми сюда кинулся. Они Валентину с нашим участковым из петли вытаскивали. Доктор стал белее мела и все пытался ее в чувство привести, хотя, понятно было, не поможешь ей. А он все не верил…

– Может, притворялся, чтоб подозрения не вызвать…

– Может, – пожала Нина плечами. – Тогда он притворщик, каких поискать. А человеком был хорошим. Хорошего человека от дурного я могу отличить, оттого и не верю.

– Но если он застрелился, значит, чувствовал за собой вину?

– Может, от стыда… или от страха, что засадят. Всякое бывает.

– Фамилию доктора помните?

– Векшин. Игорь Львович. А вот как его жену звали и парнишку – забыла. Сколько лет-то прошло.

– Жена с сыном здесь больше не появлялись?

– Нет. Жена и раньше редко приезжала, да и парнишка тоже. А после всего, что случилось, и вовсе на другой конец света беги. Квартира при поликлинике была, поселковая, другой доктор жить стал. Пьяница конченый. Ну а потом поликлинику закрыли, дом художнику продали. Это я тебе уже рассказывала. – Нина тяжело поднялась, отряхнула подол платья и взяла с собой бидончик. – Идем. Отдохнула малость, домой пора.

Тропинка довольно быстро вывела нас к Верхней улице, около Нининого дома увидели Прасковью, та сидела на скамейке возле палисадника.

– Ты опять за ягодами ходила? – взглянув на бидончик в руках подруги, спросила Прасковья. – Уж весь луг, наверное, обобрала.

– А тебе кто мешает? – отмахнулась Нина.

– Нога проклятущая замучила, не ступить на нее. А ты чего без ягод? – повернулась ко мне Прасковья.

– Я просто прогуляться вышла.

– Ну вот, а тебя здесь ухажер ждал. На крыльце сидел, я видела. Да ушел, не дождавшись. Девка-то не промах, – подмигнула она. – Только заселилась, и уже жених появился.

– Вы о ком? – не поняла я.

– Новый жилец, из докторского дома. Интересный мужчина и богатый, если такие деньжищи за дом отвалил.

– Твое ли это дело? – попеняла ей Нина.

– Да я так, к слову.

Нина устроилась рядом с ней на скамейке, а я пошла к себе, размышляя об Алексе. Чего ему в амбаре понадобилось? Невинное любопытство? Прогуливался человек… Алекс купил дом, в котором много лет назад жил доктор, а сегодня его заинтересовал амбар, место разыгравшейся некогда трагедии. В этом что-то есть или я становлюсь параноиком? И какое отношение к той давней истории имеет Виола? Да никакое… Обеих девушек нашли повешенными. Еще вчера у меня была приемлемая версия ее гибели с папой-политиком, и вдруг самоубийство сельского врача и соседская девица Валентина. Нет здесь связи и быть не может. Будем придерживаться прежней версии, какой бы сомнительной она ни была, а о докторе забудем. Хотя неплохо бы задать вопрос Алексу, что ему понадобилось в амбаре.

Заподозрив, что это лишь повод его увидеть, я досадливо чертыхнулась, но на месте мне уже не сиделось. Однако, прежде чем идти к нему, я переоделась, причесалась, подозрительно долго вертясь перед зеркалом, и даже чуть-чуть подкрасилась. А между тем он у меня главный подозреваемый, может, потому, что других просто нет. Так же как нет логики в моих поступках. Я что, вообразила себя героиней фильма «Молчание ягнят»? Только этого не хватало. Злилась я на себя, а досталось Алексу. К его дому я подходила в несколько нервозном состоянии.

На веранде Алекса не оказалось. Машина на стоянке, он, должно быть, в доме, хотя мог болтаться по округе. Я потянула за дверную ручку, и дверь открылась. Значит, дома.

Алекс сидел за столом в просторной кухне, уткнувшись в ноутбук. Расстояние между нами значительное, и своим делом он был увлечен, я решила, на мое появление он внимания не обратил, и оказалась не права.

– Проходи, Яночка, – громко произнес он, не оборачиваясь.

– У тебя глаза на затылке? – съязвила я.

– Глаза у меня на месте.

– Тогда с чего ты решил, что это я?

– А кто еще? – он наконец обернулся, а я прошла в кухню, оглядываясь.

Здесь недавно сделали ремонт. Стены выкрашены белой краской, под ногами мраморная плитка. Кухонный гарнитур с глянцевым фасадом тоже белый, а вот столешница сиреневого цвета с хромированными вставками. Стильно, дорого и, надо признать, уютно. Современная кухня богатого мужчины. Часть перегородок была снесена, чтобы расширить пространство. Переделка коснулась лишь кухни, холл и ближайшая комната, дверь в которую была открыта, выглядели совсем иначе, в них осталось все так, как при прежнем хозяине.

– Хочешь кофе? – спросил Алекс и направился к одному из шкафов со встроенной кофе-машиной. Я кивнула. – В доме ты не ночевала, – ожидая, когда пахучая жидкость заполнит чашку, произнес он. – Отправилась выяснять свою родословную? – В его словах мне почудилась насмешка, что, конечно, вызвало неприязнь.

– Друзья позвонили, – беспечно ответила я. – Устроили вечеринку. Я решила ее не пропускать.

– Да? Молодец.

– Спасибо. Я спрашивала твое мнение?

– Ух ты, – засмеялся Алекс. – Демонстрируешь независимость?

– Иногда приходится. Чтобы типы вроде тебя не особенно зарывались.

– Типы вроде меня? – переспросил он с легким удивлением. – Чем не угодил? – Алекс поставил передо мной чашку, пододвинул сахарницу и сел напротив. Я предпочла не отвечать, пила кофе, под его взглядом ощущая смутную тревогу. Ничего общего с девичьей нервозностью она не имела. В его глазах ни намека на угрозу, скорее, насмешливая нежность, реакция взрослого мужчины на забавную дурочку – очередной удар по моему самолюбию. И вместе с тем… И его улыбка, и взгляд лишь маска, в этом я была уверена, а вот что за этим скрывается…

– Я ходила за ягодами с соседкой, – отодвинув чашку, сказала я. – Видела тебя возле старого амбара, окликнула, но ты не услышал.

– Удивительно. На слух не жалуюсь.

– Ты зашел в амбар.

– Зашел. Я что, не заметил табличку: «Не входи – убьет»?

– Много лет назад там погибла девушка. В ее смерти обвинили сельского врача, который жил в твоем доме.

Алекс откинулся на спинку стула, наблюдая за мной без особого интереса.

– Слышал я об этой истории, – пожал он плечами. – Болтовня местных кумушек и до меня докатилась. Кстати, я думал, мы достигли взаимопонимания. В чем ты меня опять подозреваешь?

– Ничего подобного, – удивилась я. – Обычное любопытство. Что тебе понадобилось в этой развалюхе?

– Обычное любопытство, – передразнил он.

– Соседка сказала, ты заходил ко мне, – решила я сменить тему.

– Точно. Беспокоился о твоем душевном здоровье после вчерашней поездки.

– Как мило.

– Вот такой я беспокойный, – засмеялся он. – С душевным здоровьем полный порядок, а язвительности прибавилось.

– Может, я боюсь в тебя влюбиться. Защитная реакция и все такое…

– Не бойся. Я не страшный.

«А вот тут бабушка надвое сказала», – подумала я, поднимаясь из-за стола.

– Можно взглянуть на дом? Когда он был построен?

– Еще до революции. Смотри на здоровье.

Он остался за столом, а я заглянула в ближайшую комнату. Здесь даже мебели не было. Во всю стену полукруглое окно, выходящее на лужайку. Я решила, что непременно бы устроила тут спальню. Во второй комнате стоял старый комод с зеркальными дверцами и массивный стол. Когда я направилась к следующей комнате, Алекс вскочил из-за стола, будто что-то вспомнил, прошел к двери, сказав:

– Момент, у меня там не убрано… – и скрылся в комнате, тщательно прикрыв за собой дверь, вернулся через пару минут. – Прошу.