Рокфеллеры - Екатерина Владимировна Глаголева

неё скидки на железнодорожные тарифы, обязав взамен соблюдать производственную квоту. Для пущей секретности вся переписка велась через особый почтовый ящик. И что же? Квоту никто и не думал соблюдать! Рокфеллер подал на фирму в суд. Тем временем Фрэнк, словно назло, объединился в 1878 году со Скофилдом и Дж. У. Фосеттом, создав товарищество «Пионер ойл воркс», которое тоже занялось перегонкой нефти. Джону Д. ничего не стоило бы попросту придушить такой завод, но всё-таки родной брат… «Стандард ойл» не раздавила, а потихонечку проглотила «Пионер ойл воркс», перерабатывая её нефть за полцены. Джон и Фрэнк тогда не разговаривали друг с другом, так что всю операцию провернули через Уильяма: Джон диктовал ему письма, а тот ставил свою подпись. Но весной 1879-го Фрэнк сговорился с кое-какими независимыми производителями из Огайо, и те обвинили «Стандард ойл» в сговоре с железными дорогами. Руководителям «Стандард ойл» вручили повестки в суд, Джону Д. удалось от этого уклониться, но когда ему сказали, что его младший брат сидит в закусочной с людьми, принёсшими эти повестки, всего в одном квартале отсюда, он почувствовал, как земля уходит из-под ног… А в 1880-м Рокфеллер проиграл суд Скофилду: кливлендский судья постановил, что, навязывая конкуренту квоты на производство, он нарушил положение о свободе торговли.

Родная кровь… Семья слишком много значила для Джона. Он никогда не думал только о себе. Ради семьи можно пожертвовать собственным благополучием — моральным или материальным. «Стандард ойл» тоже стала для него семьёй. Но, в отличие от родственников, с компаньонами можно расстаться — если они больше не разделяют его ценностей.

Новая серьёзная трещина в отношениях с Сэмом Эндрюсом обозначилась в августе 1878 года, когда «Стандард ойл» объявила по своим акциям пятидесятипроцентные дивиденды. Эндрюс считал, что прибыли с лихвой хватило бы на вдвое большие выплаты, но компании тогда остро требовались деньги на ценовую войну с конкурентами и расширение бизнеса. Как можно этого не понимать? Ставить свои интересы выше интересов «семьи»? Эндрюс брякнул, не подумав, что лучше бы он не ввязывался в этот бизнес, и Рокфеллер тотчас поймал его на слове: «Сэм, похоже, ты не веришь в методы компании. Сколько ты хочешь за свои акции?» — «Миллион», — сразу ответил Эндрюс. Но Рокфеллера не так-то легко было выбить из седла: «Дай мне сутки, поговорим об этом завтра». На следующее утро Сэм получил чек на миллион.

В то время Рокфеллер набрал множество кредитов под обеспечение акциями «Стандард ойл»; если бы Эндрюс выставил свою долю на рынок, акции немедленно упали бы в цене, и тогда… Лучше об этом не думать. Пусть забирает свой миллион, и скатертью дорога.

Сначала Эндрюс ликовал — пока не узнал, что Рокфеллер перепродал его акции Уильяму Вандербильту с прибылью в 300 тысяч долларов. Каков подлец! Одурачил его, а ведь если бы не он… Рокфеллер спокойно предложил Эндрюсу выкупить акции обратно, по той же цене, за которую он их продал. Но Эндрюс в самом деле не верил в будущее компании. Одно дело акции, что-то с ними ещё будет, а другое — миллион настоящими деньгами. Он построил себе огромный (85 × 275 метров), уродливый в своей вычурности пятиэтажный дом на Евклид-авеню, с башенками, эркерами, сотней комнат и целой армией слуг, надеясь когда-нибудь достойно принять в нём английскую королеву Викторию. Но королева в Кливленд так и не приехала; дом простоял пустым четверть века и был снесён в 1923 году, когда сам Эндрюс уже давно лежал в могиле (он скончался в 1904-м в отеле «Атлантик-Сити»). До конца своих дней он будет мучить своих случайных собеседников длинными и нудными филиппиками против Рокфеллера. Однако, как проницательно заметил Морис Кларк, «до продажи он досадовал на Джона; после продажи он досадовал на себя».

Достань до меня, если сможешь

Четвёртого января 1877 года в Нью-Йорке скончался Командор Вандербильт. Последние восемь месяцев он не выходил из своего дома 10 на площади Вашингтона; застарелые хвори навалились на него разом и вытянули-таки цепкую душу из 82-летнего тела, которое было предано земле на Моравском кладбище, на острове Статен-Айленд, где позже будет воздвигнут внушительный мавзолей. То, что он не смог унести с собой в могилу, оценивалось в 100 миллионов долларов. Почти всё (95 процентов) Командор завещал сыну Уильяму, которого считал единственным достойным продолжателем своего дела, и четверым его сыновьям (пять миллионов Корнелиусу и по два миллиона Уильяму, Фредерику и Джорджу). Своему младшему сыну Корнелиусу Джеремии он оставил 200 тысяч, которыми должен был распоряжаться трастовый фонд, иначе этот вертопрах всё промотает. Дочери получили от 250 тысяч до полумиллиона, жена — тоже полмиллиона, дом в Нью-Йорке и две тысячи акций железной дороги «Нью-Йорк Сентрал». (В то время девять тысяч акций «Стандард ойл», которыми владел Джон Д. Рокфеллер, стоили 18 миллионов.)

Командор Вандербильт жил по тогдашним меркам относительно скромно, позволяя себе лишь один вид непрактичных расходов — на скаковых лошадей. Рокфеллер в этом походил на него: родные деликатно напоминали ему, что пора купить новый костюм, когда рукава старого пиджака начинали лосниться. При этом он вовсе не трясся над нажитым, а считал его стартовым капиталом. Настоящая игра только начинается! Он чувствовал охотничий азарт и сам был похож на гончую собаку: поджарый, лёгкий на подъём, стремительный в мыслях и движениях. Теперь ему хотелось выглядеть моложе, отмежеваться от старшего поколения, и он сбрил старомодные бакенбарды, оставив только рыжеватые усы. Однако от недомоганий, вызыва-емых постоянным стрессом, он предпочитал лечиться в буквальном смысле слова бабушкиными средствами: съездил в Ричфорд к бабушке Люси, побеседовал с ней и захватил с собой листья и корни её «лечебного куста». Одному компаньону Рокфеллер посоветовал, чтобы избавиться от пристрастия к табаку, каждый день жевать до завтрака апельсиновую корку, а сам снимал нервное напряжение, грызя сельдерей.

Сельдереем надо было запасаться впрок, потому что в сгустившемся воздухе уже опять потрескивало электричество. С началом нефтедобычи в Брэдфорде для «Стандард ойл» материализовалась новая угроза — в лице полковника Джозефа Д. Поттса, самого богатого человека в Пенсильвании и президента компании «Эмпайр транспортейшн», которой принадлежали 500 миль нефтепроводов и тысяча железнодорожных цистерн. Скупая нефтеперерабатывающие предприятия в Нью-Йорке, Филадельфии и Питсбурге, она вела борьбу за клиента, предлагая новым нефтедобытчикам свои тарифные скидки, а также начав прокладывать трубопровод от Брэдфорда к океанскому побережью, чтобы качать по нему сырую нефть в обход заводов «Стандард ойл».

«Эмпайр транспортейшн» была филиалом Пенсильванской железной дороги. Рокфеллер потребовал встречи с её президентом Томом Скоттом и вице-президентом Александром Кассаттом и пригрозил войной, если они не прекратят «пиратствовать». (Он ведь прекрасно понимал, кто «выписал каперское свидетельство» Поттсу.) 65 процентов нефти, перевозимой по Пенсильванской железной дороге, принадлежали «Стандард ойл», и всё же Скотт не стал уступать: