Особенности личностного и семейного функционирования родственников наркозависимых - Виктор Викторович Бочаров

психического здоровья состоит в том, чтобы вырасти и уйти из материнской утробы в мир. Автор подчеркивает, что большую роль в развитии способности ребенка к автономии играют как психологические особенности матери – ее любовь (базовое доверие) к жизни, которая так же заразительна, как и ее тревога, так и психологические особенности отца. В том случае, если у ребенка (мальчика) любящая, но слишком снисходительная или слишком властная мать и слабый и равнодушный отец, он может задержаться на стадии ранней младенческой привязанности и развиться в зависимого от матери человека, чувствующего себя беспомощным, характеризоваться стремлениями рецептивной личности, а именно: получать, быть под защитой, быть предметом заботы. Односторонняя концентрация привязанностей вокруг матери, по мнению Э. Фромма, может проводить к возникновению таких личностных расстройств, как истерия, алкоголизм, неспособность к самоутверждению и реальному взгляду на жизни, а также депрессии.

Интересным представляется описание симптома «альтруистической матери», дети которой находятся в постоянном напряжении, боятся неодобрения матери и тревожатся, как бы не обмануть ее ожидания. При этом на детей действует скрытая враждебность матери по отношению к жизни, скрывающаяся за фасадом альтруизма, сконцентрированность вокруг себя самой, которую дети скорее чувствуют, чем осознают. При этом любовь к ребенку может быть лишь удовлетворением нарциссизма матери, которая ощущает младенца как самое себя и неосознанно не желает, чтобы он подрастал, или же стремлением матери к власти или обладанию. В этом случае матери оказывается выгодным, чтобы ребенок оставался беспомощным и был полностью подчинен ее власти (Фромм, 2012).

Полученные данные совпадают также с наблюдениями S. J. Blatt, который отмечает взаимосвязь симбиотических отношений со злоупотреблением психоактивными веществами. Автор пришел к выводу, что в качестве одного из факторов, предопределяющих возникновение зависимости от психоактивных веществ, выступает страстное желание удовлетворить стремление к симбиотическим отношениям с материнской фигурой (Blatt, Berman, Bloom-Feshback [et al.], 1984).

В этой же связи необходимо упомянуть гипотезу Дж. МакДугалл о наркотизации как попытке ребенка разорвать симбиотические взаимоотношения с матерью, заменяя одну зависимость на другую (МакДугалл, 2002).

Некоторые авторы считают, что созависимость – одна из форм симбиоза, и отмечают, что среди важнейших проявлений симбиотичности у родственников наркозависимых выступает размытость границ «Я», «разделенная» самооценка (Зинченко, 2004).

Наиболее выраженно черты симбиотической личности, по мнению О. П. Зинченко (2004), проявляются у матерей наркозависимых, для которых характерны: повышенная тревожность, неуверенность, боязнь ошибиться или сделать что-нибудь не так по отношению к наркозависимому подростку. Автор отмечает, что матери любыми способами пытаются добиться объединения со старшим (наркотизирующимся) ребенком в ущерб взаимоотношениям с собственным мужем или младшим, что, в свою очередь, способствует нарушению сиблинговых отношений, а также повышению конфликтности в сфере супружеских отношений.

Отдельным аспектом является вопрос о значении так называемой созависимости в развитии аддикции. Большинство исследователей придерживаются мнения о том, что созависимость является важнейшим патогенетическим или поддерживающим условием самого аддиктивного расстройства.

N. M. Rothberg (1986) отмечает, что аддикт находится в комплементарных отношениях со своим партнером, обеспечивающих взаимное подкрепление патологических потребностей друг друга.

Многие исследователи рассматривают созависимость как важнейший фактор поддержания аддикции. Созависимые члены семьи вовлечены в различную деятельность, направленную на поддержание употребления психоактивных веществ их близкими. Одним из паттернов такого поведения является зачастую неосознаваемое «потворствование», которое облегчает употребление ПАВ больным, оберегая его от негативных последствий (см. 4.3).

Созависимость родственников препятствует выздоровлению наркозависимого (Ваисов, 2008; Москаленко, 2002; Назаров, 2000). Даже когда источник стресса прекращает свое влияние, созависимый человек продолжает действовать в окружающей его среде так же, как если бы угроза угнетения продолжала существовать. Приобретаемые таким членом семьи вторичные выгоды выступают как мощные детерминанты внутрисемейных отношений, факторы, провоцирующие срывы и прерывающие ремиссию в период реабилитации (Горьковая, 1994).

G. Dear (1996) отмечает, что понимание созависимости как расстройства, комплементарного аддикции, представляет собой примитивную комбинацию гипотезы о личностной дисфункциональности и системных теорий. Автор выступает с резкой критикой генерализации применения этого термина, используемого в настоящее время в отношении близких больных с различными поведенческими проблемами (например, трудоголизмом, игровой зависимостью, психическими расстройствами и т. п).

Следует отметить, что проблемы возникают и при применении данного термина к аддиктивным семьях. Все многообразие сложных семейных отношений, о котором говорилось в главе, описывающей дисфункиональность аддиктивных семей, зачастую редуцируется путем присвоения членам семьи ярлыка созависимости. При этом диагностика созависимости осуществляется не с помощью отслеживания общих психологических черт, а через констатацию факта родства или совместного проживания с адиктом.

Различные авторы отмечают недостаточность эмпирической обоснованности концепции созависимости и отсутствие данных о проверке конструктивной достоверности диагностических инструментов ее измерения (Gotham, Sher, 1996).

Обобщая различные критические замечания в адрес данной концепции, G. Dear отмечает, что она ошибочна в утверждении существования единого паттерна совладания у партнеров аддиктивных больных, а также в представлении о том, что большинство членов семьи используют неэффективные, патологические механизмы совладания. Кроме того, данная концепция искажает представление об облике женщины, интерпретируя поведение, традиционно ассоциирующееся с женской ролью в семье, как личностную неадекватность и дисфункциональность (Dear, 1996).

Концепция созависимости оказывает значительное влияние на характер и цель терапевтической работы, где в качестве основной мишени коррекции выступает разрыв связи аддикта с опекающими родственниками. Как правило, родственникам наркозависимых рекомендуют прекратить потворствование, поскольку такое поведение, в терминологии 12-шаговой модели, не дает больному «опуститься на дно» (то есть достичь глубины психологического кризиса) и осознать необходимость изменения собственного поведения. При этом подчеркивается важность «отсоединения» от злоупотребляющего ПАВ близкого. Под отсоединением понимается то, что созависимый родственник больного должен прекратить попытки контролировать зависимого близкого при помощи скандалов, подкупа или мольбы. Эмоциональное отсоединение должно происходить посредством уменьшения вовлеченности в проблемы больного (Littrell, 2014).

Исходя из современного сверхгенерализованного понятия, ряд исследователей определяет как созависимых всех, кто живет или работает с аддиктом, вырос в семье, один из членов которой имел выраженные расстройства различного генеза (Bradshaw, 1988; Schaef, 1986; Subby, Friel, 1984; Wegscheider-Cruse, 1986). В связи с этим люди, обращающиеся за помощью из-за проблем, связанных с наличием у их близких аддиктивных, поведенческих или других расстройств, безапелляционно получают ярлык созависимости. При этом имплицитно существует представление о том, что у лиц, находящихся во взаимодействии с зависимым, невозможно спонтанное, нормативное, не требующее коррекции поведение. Фактически тем самым любое поведение родственника рассматривается как созависимость, а возражения этого родственника против такого определения трактуются как отрицание и также рассматриваются в качестве терапевтической мишени.

Следует подчеркнуть, что такой основанный на модели созависимости метод работы с близкими аддиктивного больного часто является контрпродуктивным, вызывая у них выраженное сопротивление, в силу того, что присваивание ярлыка созависимости оказывает выраженное стигматизирующее и психотравмирующее действие, препятствуя конструктивному взаимодействию со специалистами.

G. Dear предостерегает от дальнейшей генерализации концепции созависимости, в частности, ее применения в работе с жертвами