Виражи Судьбы (СИ) - Теллер Тори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глаза его улыбались, а губы произнесли почти по слогам:
— С этого момента будет так, как ты захочешь. Во всем. Что ты хочешь?
— Можешь мне помочь?.. — полу-вопросом, полу-утверждением выдохнула я и замерла, понимая, что мужчина сказал много больше, чем я готова была услышать.
Вместо ответа он легко поднял меня на руки и внес в дом — прямо в студию.
Я изумилась, увидев перемены — новый пульт, комп, аппаратуру…
— Мне понадобится обычный компьютер, Кай.
— Конечно. Чуть позже. Давай сюда свое сокровище.
Он усадил меня на диван, снял с шеи шнурок с флэшкой и положил на стол.
Сам сел опустился рядом, обнял.
— Хочешь вина? Отличное Кьянти…
*
Он прижимал меня к себе и легко касался губами виска, уха, шеи, волос — неторопливо, нежно, сладко…
И вместе с тем — властно.
Словно уже был Темным Хозяином из моего “Swan Lake”.
Я заглянула в его глаза — вишневые, обжигающие, так не похожие на те аквамариновые и ледяные, в которые была так мучительно влюблена…
Но и к обнимающему меня мужчине я тоже начинала испытывать отнюдь не любопытство!
Поймав себя на этом, удивилась и обрадовалась: врать в личном не умела совершенно.
Однако, зародыш моего чувства был еще слишком слаб, чтобы разобраться. Поэтому я обняла его за шею и, неуверенно касаясь вороных кудрей, попросила:
— Поцелуй меня в губы, пожалуйста…
Легко переместив меня к себе на колени, обдавая запахом кьянти, апельсина и нагретой солнцем кожи, Кай подхватил меня под спину и затылок, и ч ерез секунду терпкое послевкусие красного вина было уже на моих губах… во рту… на языке…
Он целовал медленно, чувственно и глубоко, никуда не торопясь и слегка сжимая в объятиях. И вдруг поднялся и закружил — в такт музыке, звучавшей тихо и бесконечно…
Он наслаждался — возможностью близости, всем этим вечером, мной. И учил меня этому — наслаждаться моментом, без сумбура поспешной опустошающей страсти, от которой я очень, очень, очень устала…
И только теперь поняла, насколько выжжена ею…
*
Когда мы оказались, наконец, в его спальне, и он оторвался от моих губ, я была ошеломлена открывшейся мне картиной: по всей комнате стояли вазы с мокрой сиренью — лиловой, белой, розовой!
Он и правда ждал меня.
Оказывается, все это время, пока мы с ним гоняли на байках к океану и разговаривали на пляже, он внимательно меня слушал, и все запомнил. Я видела это, рассматривая разноцветные гроздья на мокрых ветках — настоящих, не тепличных — и вдыхая их умопомрачительный аромат.
***
Она совсем забыла, как в одну из прогулок рассказала ему, что в детстве загадывала желание на пятилепестковый цветок — находила его в грозди и съедала, уверенная, что все непременно сбудется.
И сейчас, наблюдая реакцию Хэлл, рациональный Кайл Пирс мгновенно забыл, чего ему стоила эта красота, потому что видел счастье в глазах девочки, заставившей ожить его замороженное сердце…
Эпизод 32
Каждой ночи необходимо своё меню.
— Ты же понимаешь, как это сложно и дорого? И что это невозможно снять, как инди и показать на Санданс?
Марина хрустела круассаном и, улыбаясь, кивала ему, как китайский болванчик — она никак не могла включиться. Волшебство ночи и къянти, чарующие звуки музыки и цикад, красные апельсины и белые свечи, головокружительный аромат сиреней — все это еще не отпустило ее. Она чувствовала себя легкой и поглупевшей…
Мысли блуждали, глаза не хотели открываться, и вся она плавилась, словно шоколад на солнце. И она не хотела возвращаться в реальность тошнотворного, юридически выверенного языка контрактов, фальшивых улыбок, обидных слов и проигранных сражений.
Но яркий густой аромат свежезаваренного кофе уже отменял ее сны и заставлял быть «здесь и сейчас». Пришлось открыть глаза.
— Доброе утро, моя заспанная прелесть!
Кай сидел на подоконнике и улыбался. Солнце светило ему в спину, поэтому Марина видела только силуэт и блеснувшие в улыбке зубы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Внутри разлилось тепло, и снова захотелось его объятий — в них было так хорошо! Как дома.
На постели стоял поднос с чашкой кофе и фруктовым салатом. Круассан с шоколадом она уже умяла, не открывая глаз — есть хотелось жутко.
— Скорее пей свой кофе — хочу услышать твою замечательную историю, до которой мы вчера так и не добрались, — Пирс легко поднялся и встал в ногах кровати.
Теперь она могла его разглядеть как следует.
Он как-то изменился.
— Каай… — не веря глазам, протянула Хэлл. — Ты побрился?!
— Бедная маленькая девочка…
Он сел на спинку кровати и, просунув руку под простыню, пощекотал теплые пятки, а потом еще нагнулся и поцеловал каждую.
— Я побрился еще вчера. Не заметила? Ты была так… напугана?
Одним движением он улегся рядом и принялся облизывать шоколад и крошки круассана с ее пальцев.
— Скорее, ошеломлена… — опустила глаза Мари, не в силах выдержать его взгляд.
— Моим приемом или своим решением остаться? — осторожно уточнил он, поднимая пальцами ее подбородок.
— И тем, и другим, — немного хрипло откликнулась девушка, с ужасом чувствуя, что знакомый жест пробуждает в ней совсем другой образ.
— Успокойся. Взгляни на меня, — также мягко, но уже настойчиво попросил Пирс, убирая с ее лица белые пряди и оставляя теплые сухие ладони на ее щеках.
Она подняла ресницы и провалилась в его бездонные, светящиеся отраженным солнечным светом, глаза.
— Слушай внимательно, Мари. Потому, что все, что я скажу тебе сейчас — истинная правда.
Кай поцеловал ее ладонь, с которой только что слизывал крошки.
— Ты невероятная. Я это почувствовал, как только вытащил тебя из воды. И с каждой нашей встречей это впечатление только усиливалось. У меня не хватит слов, чтобы описать, как прекрасна ты была этой ночью, и как хороша сейчас — девочка с морским именем, замороженной душой и кипящей кровью. Цены ты себе не знаешь — я это понял. Поэтому не можешь представить, что пробуждает во мне твоя близость… твое доверие.
*
Вот оно, конечно! «Доверие»…
Это было то самое слово, понятие, состояние, которого так не хватало в жизни «девочке с кипящей кровью».
Даже с Алексом.
Вернее, больше всего — именно с Алексом, после встреч оставляя пустой и … ничьей.
Неприкаянной.
Прощаясь в очередной раз, ей всегда хотелось крикнуть: «Оставь мне меня!»
А с Каем доверие и легкость возникли сразу — необъяснимо, иррационально, моментально сократив расстояние между ними до нуля. Как только она отплевалась от морской воды и сумела разглядеть его лицо.
Нет, даже раньше — как только почувствовала себя в его руках.
*
— Ты, кажется, меня утешаешь?
— Немного, — снова улыбнулся Кай, заключая ее в кольцо крепких рук. — Ты другая. Не только для ЛА или для Голливуда — ты вообще другая.
— Фрик?
— Нет. Ты — Чикамаре, — актер не отпускал ее взгляд. — Живешь по своим правилам и одной тебе ведомым обязательствам. И почти всегда ухитряешься делать то, что хочешь. Тебе не надо меняться — у тебя все получится.
— Скажи, — вдруг вспомнила Марина, — ты задал мне какой-то серьезный вопрос, когда принес завтрак, или мне приснилось?
Мужчина рассмеялся, отпуская ее и придвигая поднос.
— Да, задал. Но мы вернемся к нему позже. Сначала закончи завтрак, и — в душ.
Девушка махом затолкала в рот ягоды, быстро запила кофе и спрыгнула с постели.
— Постой… — вдруг остановилась она, оборачиваясь. — А где же цветы?
Кай с удовольствием разглядывал ее наготу, едва прикрытую святящимися в солнечном луче прядями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Я подумал, что у тебя может разболеться голова и вынес их — бросил в бассейн.
Ее глаза округлились, потом брызнули синими искрами, и она вприпрыжку выскочила за дверь. Затем раздались громкое «мама!» и шумный всплеск.
