Тайны Циты. 2. Декоративка. Книга 2 (СИ) - Грин Агата

Зайдя с нами во  внутренний двор, Кетней остановился и, глядя  на меня, добавил:

 — Я постараюсь подобрать стекла как можно скорее и сам приду  в крепость, чтобы вам не пришлось больше идти вот так по дороге.

 — Нет-нет, я сама  в город приду.

 — Нет уж,  не беспокойтесь, я сам.

 — Мне и правда приятно будет погулять.

 — А мне будет приятно…

 — Понятно!  — оборвала нас Флана.  — Принесешь сам стекла. Идем, Ирина.

Схватив за руку, всадница буквально оттащила меня от Кетнея, так что я даже не успела с ним попрощаться. Но он, вроде, не обидчивый…  В крепости в это время собирались в главной зале за ужином, так что навстречу нам попалось не так уж много мужчин, да и эти в этот раз никакой реакции у меня не вызвали – я думала об очках и Кетнее. Заглянув в уголок к Тредену, я забрала Млада  и все вместе мы поднялись наверх, в нашу комнату.

Я закрыла окно, и, напевая себе под нос, начала  расстегивать застежки плаща.

 — Что, понравился парень?  — спросила Флана,  разжигая камин.

 — Да,  — легко призналась я.  — Очень славный.

 — Вазрагу тоже нравится…  — тихо пробормотала она, но я  расслышала, потому как слух-то у меня отличный.

 — Вазрагу?  — напряглась я.  — Он-то причем?

 — Ни при чем.

 — Что это ты лицо прячешь? Рассказывай!

 — Да опекает он Кетнея.  Все знают, что Кетнея нельзя обижать. Ты думаешь, чего это к нам никто не подошел, пока мы шли из городу, и почему никто за нами по дороге не увязался? Да потому что увидели, что с нами Кетней идет, а его трогать нельзя, иначе Вазраг руки сразу поотрывает.

—  С чего бы это  мерзкому Вазрагу опекать кого-то?

 — Откуда я знаю?

 — Знаешь-знаешь.

Я подошла к Флане и, сложив руки на груди, стала раздражающе пристально на нее смотреть.  Всадница делала вид, что не замечает этого. 

 — Они друзья? Братья? Любовники?

 — Какие еще «любовники»?

 —  Вы это называете словечком «ритуалиться».

 Всадница выронила щипцы, которыми ворочала угли, затем посмотрела на меня возмущенно и совсем неубедительно воскликнула:

 — Ты  это, ненормальная? Чего сказала-то?

 — О-о-о, так они и правда любовники!

 — Нет!  —  упрямо сказала Флана, но упрямым был только ее тон.  Не выдержав моего взгляда, она сдалась и быстро проговорила:  — Ну да, говорят, что Вазраг и Кетней того… Но я тебе об этом не говорила!

 — Не переживай,  — успокоила я.  — Болтать об этом я не стану, меня вообще не интересует чужая личная жизнь. Мне сразу понятно стало, что в этом мире при таком дефиците женщин мужчины  вынуждены… менять пристрастия, так сказать. Да и у меня на родине это тоже не редкость.

 — Не вздумай сказать этого при Вандерии,  —  зачем-то шепотом  предупредила Флана.  — У нас тут мэзы не задерживаются в Утхаде, потому что каждую новую Вандерия отправляет ритуалиться с Вазрагом, лучшим воином крепости и главным всадником.  Но Вазраг, он женщин не любит. Исполняет долг, конечно, чтобы оставаться главным, но ни одной мэзе с ним не понравилось. Многие на него жалуются,  отказываются с ним ритуалы проводить. Потому что ему Кетней нужен. Или другие юноши. Женщины ему ну совсем не нравятся…

 — Говоришь, не упоминать об этом при Вандерии? Она разве не знает, какие вкусы у ее сына?

 — Да не верит она никому, и глазам своим не верит,  —  выговорила с осуждением девушка,  тыча в  разгорающиеся угли щипцами и избегая смотреть на меня.  — Вазраг ритуалится постоянно, и детей уже заделал немало. В этом его не упрекнуть.  К тому же он и правда самый сильный в крепости,  а значит, у него право быть с мэзами.  А то, что он по Кетнею сохнет, так это ничего… мэзы-то у нас  всегда ненадолго.  Родят ребенка, и уезжают.

 — Ты ведь тоже когда-то прибыла сюда, Флана, и Вандерия наверняка отправила   тебя к Вазрагу, чтобы точно узнать, бесплодна ли ты. Поэтому ты так боишься его? Он причинил тебе боль? Был жесток и груб?

Девушка так  сжала щипцы, что пальцы ее побелели, и все ее большое тело напряглось. Это был ответ более выразительный и содержательный, чем  слова.  Меня мороз по коже пробрал. Флане девятнадцать, и когда она попала в руки Вазрагу, ей было еще меньше. Ребенок практически, цветочек нежный, несмотря на внешность и стать. Вот же Вандерия, вот же слепая дура… Или, наоборот, зрячая и бессердечная.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мои кулаки сжались сами собой.

Мэзава! Безопасная для женщин страна! Тьфу!

 — Ты не думай, он меня не бил и не издевался,  —  заметив, как я реагирую, сказала Флана. — Наоборот, я ему понравилась. Я же как мальчик была… Ни груди, ни бедер, плечищи, ручищи, волосы короткие. Он мне запрещал  раздеваться,  всегда брал в одежде. Но не так, как надо.

 — А как?  — так же, шепотом, спросила я.

 — Как мужчин берут, сзади.

«Боже мой».

 — Долго это…  — мне пришлось  оборвать фразу, чтобы сглотнуть вставший в горле ком.  — Долго это продолжалось?

 — Около года.  

 — Флана,  —  проговорила я, не сумев скрыть дрожь в голосе,  — ты говорила об этом Вандерии?

 — Нет.

 — Почему?

 — Он сразу мне сказал, в первый же раз: если я буду молчать, то он поможет мне стать всадницей. Сам Вандерию уговорит. Вот и я… я не хотела быть пустой женщиной, я хотела быть кем-то важным. Хотела стать всадницей. Он меня всему научил, все показал, гуи мне нашел. А так бы ничего у меня не было.

 Я закусила губу. Спрашивать  у девушки о том, стоило ли оно того, я не стала. У нее свой гуи, она всадница,  чего и хотела. Но какой ценой это куплено? Вазраг ей дал особое положение, а не Ванде, я ошиблась. Поэтому он для нее хозяин, главный, тот, кто дал все, и тот, кто может все отнять.

Я все так же молчала, а Флана продолжила ворочать угли в камине.

 —Ты меня не жалей,  ничего со мной дурного не сталось. Все было по-честному уговору, никакого принуждения. Это тебе  пришлось  тяжко, декоративкой-то, а мне нет… Кетней тоже с Вазрагом  по согласию.  Вазраг  его защищает, все дает, что нужно. А  Кетнею  много чего нужно, ему же нравится возиться со всякими золотыми штучками-дрючками…  Плохо, что мы не попали к самому мастеру Кузу. Когда Вазраг вернется, ему не понравится, что Кетней тебе эти, как их, «отчки» делал.  Так что как получишь свои отчки, так сразу забудь о Кетнее. Так оно лучше будет.

 — Не «отчки», а «очки»,  — поправила я.

 Она передернула плечами.

 — Очки… Не знаю, как ты живешь. Я б не смогла жить почти слепой, убилась бы.

«А я бы не смогла жить, если бы Вазраг хоть раз сделал со мной то, что сделал с тобой»,  — подумала я и снова закусила губу, чтобы не сказануть лишнего.

Каждый из нас делает свой выбор. Лена выбрала судьбу мэзы, Флана – жизнь всадницы, и я не имею никакого права их за это осуждать.  

Глава 12

Кетней пришел уже через пару дней, с набором стеклышек, причем его привели прямо к двери нашей с Фланой комнаты. Удивленная, я  открыла дверь и пригласила парня зайти. Млад на гостя посмотрел  очень внимательно, а когда тот осторожно присел на табурет, то зарычал.

 — Не ворчи, — строго сказала я.

 — Какой волк громадный,  —  выдохнул юноша.  — Не страшно вам с ним?

И да, и нет…

Когда мы добирались в Мэзаву, во время ночевок я постоянно жалась к Младу, запускала нахально пальцы в его шерсть и позволяла себе даже ноги на него закидывать. Волк терпел меня, как терпят докучливого ребенка, и даже не ругался почти. А я не боялась, ведь рядом всегда были Зен и Треден, которых Млад слушался.

Сейчас же, когда  мы живем отдельно, обезопасить меня некому, и я одна решаю, как вести себя с Младом и где граница наших отношений. Когда приходит Треден, я посмелее, когда же одна, то трушу, а когда в комнате Флана,  то глаз с волка не спускаю. Треден убеждал меня,  что, в общем, Млад к появлению новых людей, особенно людей женского пола, привычен. Каждой декоративке, которую покупал, Треден давал одни и те же вещи, чтобы она пахла определенным образом, и волк понимал, что эту самку трогать нельзя и надо беречь. К тому же Зен натаскал Млада  искать и ловить людей, но не убивать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})