Тайны Циты. 2. Декоративка. Книга 2 (СИ) - Грин Агата

Осознав, что  начинаю проживать уже двадцать пятый год своей жизни, я даже жевать перестала, и, кое-как проглотив кусок пирога, отложила остатки в сторону. Время летит быстро, и оглянуться не успеешь, как наберется год, как я здесь, а потом второй, третий… Все это время моя семья будет считать меня погибшей или, что еще хуже, похищенной  и удерживаемой против воли.

  — Что такое?  — спросил Треден, заметив перемену в моем настроении.

  — Да так…  — вымолвила я, пряча взгляд, чтобы он не заметил, сколько в нем всего болезненного, и отшутилась:  — Старею.

 Треден удивил меня. Вместо того чтобы по своему обыкновению сказать что-то эйджистское  вроде «Ну да, немолода ты уже, пора за ум браться», он весело заявил:

 — Не боись, ты такая задира, что не доживешь до старости.

Я взглянула в его глаза-вишни,  увидела в них мальчишеский задор и участие, и   мне сразу стало легче. Несмотря ни на что, Треден остался добрым человеком, сочувствующим, а то, что он любит брюзжать, как столетний дед, не меняет того факта, что глаза у него молодые и красивые. Хотелось бы мне быть такой же, как он.

 — Не хочешь стареть,  — добавил он,  — дерни Млада за хвост, и умрешь молодой.

 — Вот это да,  — протянула я с улыбкой.  — Ты, оказывается, шутить умеешь!

 — Ха!  Так будешь Млада за хвост дергать?

 — Нет уж, спасибо, предпочту стареть дальше.

 — Как знаешь, Иринка!

Простое «Ира» Тредену не понравилось, и он теперь звал меня «Иринкой».  В свою очередь, я перестала величать его полным именем и по-простому, как и Зен, называла  Тредом. Это был новый этап наших отношений, которые я про себя называла «стайными».

 — Заглядывай ко мне почаще, Тред,  — попросила я.

Так он и стал ко мне подниматься каждый день, то утром, то вечером, в общем, когда выдастся свободное время. Флана отсутствовала практически целями днями, впахивая на кухне в наказание, и это было хорошо: я могла спокойно заниматься Младом. Ну, как спокойно… Это было нервное и напряженное ожидание его выздоровления, гадание «укусит-не укусит», можно ли подойти или нет, отреагирует ли он на команды… Ящик с песком волк  без подсказок стал использовать по назначению, и пахучие производные своего организма закапывал усердно, так что не особенно то и пахло в комнате.  Сама комната волка не особо интересовала, как и Флана, он довольно редко вставал и ходил,  все больше спал, и активизировался только, когда заходил Треден: ему он и голову на колени клал, и носом тыкался, и обнюхивал нежно. Бородач радовался, что волчина идет на поправку, но еще больше его обнадеживало то, как спокойно он себя ведет.

Словом, кризис миновал, и мы могли выдохнуть.

 — …Вазрага вчера отослали,  — сообщил как-то Треден, почесывая Млада. Пользуясь моментом, я тоже поглаживала волка – при бородаче это было не так непредсказуемо.  — Местные только об этом и судачат.  Пока мы сидели в клетке да Млада нашего шили, мэза собрала мужиков в зале и при всех объявила, что Вазраг провинился и должен быть наказан. Снарядила его и вчера отправила в селение  отдаленное, откуда жаловались на змея-людоеда. Змеи он ж опасные,  особенно если человечинку распробуют, им тогда другого мяса не надо.  Так вот Вазраг и должен змея-то отыскать в той глуши, пока он после зимы слабый да сонный,  и убить. Дело это опасное, как и ловля гуи. Как добудет змея, может возвращаться. 

 — Что-то слабое наказание для того, кто на жизнь женщины покушался… В Ниэраде бы ему за такое голову оторвали.

 — Мэнчи бы – оторвали, а ни-ов бы пожурили и только,  — возразил Треден.  —

 Радоваться надо, что его, Вазрага этого, вообще наказали. Другим в назидание будет.

 — Главное, что его нет, и воду мутить некому. Нам это затишье на руку.

 — Это да. Это хорошо.

 Проводя по жесткой волчьей шерсти пальцами, я спросила, делая тон нарочито нейтральным:

 — А что Зен?

 — А что он?  — усмехнулся Треден, и почесал бороду. — У него гуенок.  Учится у всадников делу-мастерству.  В Ниэраде так и не стал всадником, а тут, в Мэзаве, на тебе, сразу, слету на обучение взяли.  Может, и впрямь сделается человеком значимым, мечту свою исполнит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

 — Ни разу не пришел Млада проверить,  — с осуждением сказала я.

 — Так далече ему,  — объяснил Треден.  — Птенец подрос,  сейчас самое время выводить его от жилья подальше, чтоб волю почувствовал, ветра, еду добывать.  Зен часто с ним уходит из крепости; не один, конечно, кто ж его одного пустит? Вчетвером уходят, всадники, гуи своих отпускают, и птенчик опыта набирается.   

 — Это все понятно. Но разок прийти проверить Млада он бы мог.

 — Зен правильно делает, что не приходит. Зачем себя лишний раз дразнить?

 — Дразнить?

 — Все ты понимаешь. Он ждет, когда же ты позовешь его. Но ты  ж у нас не женщина, а не пойми что, так что не дождется он. Потому и не приходит к тебе. Зачем зазря?

Под взглядом Тредена я не смогла ни возмутиться, ни возразить, и, увела взгляд в сторону.  Неужели это так очевидно?  Ладно Треден все понимает, но  так и Вандерия сразу увидела влечение между нами, да и Флана уверена, что мы любовники. Непонятно все-таки… Со стороны Зена желания ясны, но я-то сама ничего не хочу…  не могу…  и не буду. Так что они все видят-то? Почему говорят о нас двоих, если только Зен источает, так сказать, сексуальные флюиды?

— Ему б мэзу хорошую,  —   лукаво глядя на меня, проговорил Треден.  — Парень-то молодой, кровь бурлит.  Ничего… Бают, что должны весной аж две прибыть, на смену прошлой. Состязания будут устроены меж мужиками, как у нас в ов-вене на ярмарках, чтобы эти новоприбывшие мэзы могли себе кого-то приглядеть.  Если Зен пойдет, они точно на него глаз положат. Он у вас видный, плечистый, яркоглазый,  а зубы какие! Все на месте и белые-белые! Еще и всадник будущий. Ух, облизнутся мэзы!

 Я с подозрением взглянула на бородача. Мне кажется, или он намеренно мне все это говорит, чтобы я что-то предприняла и «призвала» Зена к себе в кроватку, пока меня не опередили другие женщины, которых здесь в скором временем станет на две больше?

 — Отличная новость!  — воскликнула я преувеличенно радостно.  —  Мэзы будут как нельзя кстати! Ты, кстати, сам будешь участвовать в состязаниях? Давно у тебя женщина была? Хочется, наверное?

Как я и предполагала, Тред сразу смутился и, быстро найдя повод, ушел.

Я закрыла за ним дверь,  обошла лежанку Млада и, распахнув окно, стала слепо смотреть на горы.

Вандерия больше ничего от меня не требует, золото мне вернули, Вазраг отослан, а Млад поправляется.  В крепость прибудут новые мэзы, и  местным мужчинам будет, наконец, на кого переключить внимание; надеюсь, Зен заинтересуется новенькими и забудет обо мне. Зима кончилась, а значит,  пора действовать и искать путь домой. Но  как найти путь, если не видишь дальше собственного носа? 

  — Надо бы  раздобыть очки,  — вслух сказала я.  — Как думаешь, Младушка, если я нарисую эскиз, сможет какой-нибудь местный мастер на все руки сделать мне по нему очки?

Волк ожидаемо не ответил, зато ветер дунул мне в лицо. Это был холодный, но уже не ледяной ветер, ветер весны, ветер надежды, и я улыбнулась, сочтя это за благоприятный знак.

Глава 11

 Я долго провозилась, вырисовывая на бумаге  двояковогнутые линзы для очков, оправу, крепления,  и то, как это все должно собраться и в итоге  выглядеть на лице. Дело осложняло то, что я мало знаю о том,  как именно создаются линзы для очков и подбираются диоптрии для коррекции, из каких материалов, по какой технологии. Удовлетворившись, наконец, своими набросками, я стала упрашивать Флану  отвести меня в город к какому-нибудь мастеру, который способен делать всякие разные штучки из стекла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Всадница не горела желанием мне помочь, она меня морозилась и почти не разговаривала. В ответ на мою просьбу она вяло проговорила:

 — Работы на кухне много. Нет времени.

Я вздохнула. Первое время после рокового происшествия с Вазрагом я не предлагала Флане помощь на кухне, потому как все мои мысли были заняты  раненым Младом, а как только волк начал выздоравливать и у меня появилось время помогать, она мне начала категорично отказывать. Я в ее глазах стала предательницей, «нормальной» женщиной, которая, как она ошибочно считает, не может жить без мужчин. Хотя до этого она буквально порхала от радости, что мы теперь живем вместе, и даже когда мы ругались из-за того,  как что устроить в комнате, она была счастлива и смотрела на меня почти влюбленно.  Она  и Млада-то притащила в крепость, потому что очень-очень хотела меня, якобы «пустую», «неполноценную» женщину, порадовать. Но стоило ей разок увидеть невинную сцену, как мы  с Зеном банально лежим вместе, греясь, так ее дружеская влюбленность легко обернулась недружеской холодностью, и я никак не могла пробиться через этот ледяной панцирь.  Всю ее одежду я привела в порядок, барахло в комнате разобрала, саму комнату вылизала,  так что теперь она выглядела очень даже уютно, Млад никакого беспокойства не доставлял, но, так сказать, «погода в доме» оставалась пасмурной.