Не ходите, дети, в Австралию гулять - Вячеслав Юшкин

пор, пока не загонял и не убивал страуса. Десятилетия после этих событий старожилы травили байки о страусах — убийцах.

Одним из пострадавших от нашествия страусов оказался любитель чужого имущества местный нотариус. Страусы, уходя из города сплошным потоком затоптали и самого черного риелтора и его охрану. Документы на приобретенную недвижимость были превращены в прах тысячами особей, которые в ужасе покидали город, который превратился в ловушку для эму. Имеется ли разум у страусов и могут ли они действовать осознано. Я думаю нет. Но вот у многих австралийцев совсем другое мнение. Например у майора Мередита который с ними воевал в 1932 году и потом после второй мировой войны. Вот у него совсем другое мнение. Он сравнивал страусов с зулусами. Зулусам вроде бы в наличии разума не отказывали.В своем интервью прессе майор Мередит сказал — эму, как и зулусы такие же стойкие и поразительно маневренные. Даже тяжелое ранение не останавливает страусов.

Майор Мередит, командир отряда, восхищаясь скоростью (до 50 км/ч) и маневренностью эму, заявил прессе: «Если бы мы (австралийцы) имели дивизию таких птиц, способных носить оружие, их можно было бы поставить против любой армии в мире. Они противостоят пулеметам с неуязвимостью танков. Они как зулусы…» Но здесь опять-таки сколько людей и столько мнений.

Я же без особого торжества и шумихи стал интендантом речной стражи. Мнение Совета губернатор просто и без затей похерил и принял решение о моем назначении в речную стражу. Речная стража аналог речной полиции — все преступления и происшествия на реке и в пойме были под юрисдикцией Речной Стражи. Для бывшего каторжника карьера немыслимая. Вот так и не скажешь, что страусы эму бесполезные птицы, мне они дали возможность получить должность интенданта.

Служба нервная и хлопотная. Трупы в реке появляются постоянно, и контрабандисты тоже не дают передыха. Но между профессией свободного частного охотника и профессией полицейского я с удовольствием выбрал профессию полицейского. И в далеком будущем я охранял закон и порядок или в прошлом для меня. Но в любом случае дальше история пойдет о том, как оно в Австралии с преступлениями и раскрытием этих самых преступлений. В любом случае теперь у меня появляются шансы покинуть эту часть британских колоний и вернуться в Европейскую часть Земли.

Глава 12

Такого поворота судьбы я не ожидал, но отказываться от должности не стал. Речная стража — это на самом деле больше охотники за крокодилами, чем охрана правопорядка. В моем распоряжении два десятка человек и все они приехали сюда по собственной воле с надеждой разбогатеть и стать фермерами и работать на своей земле, но не сложилось. Причины разные, но итог один. Теперь эти люди будут под моим командованием присматривать за порядком на реке и уничтожать крокодилов, которые пока чувствуют себя хозяевами на реке.

Но начинать пришлось с раскрытия преступления. У реки жила обычная семья переселенцев. Муж с женой и пятеро детей разного возраста. В один из не самых прекрасных дней соседка, пришедшая поболтать с хозяйкой дома наткнулась на трупы. Люди умерли в страшных мучениях и тела были покрыты язвами и волдырями. Погибшие явно испытывали страшные мучения, но причины мучений были совсем непонятны. Судмедэксперт отсутствовал как класс и вскрытий не делали. Первое мое дело в должности интенданта — вот такая таинственная смерть и некому поручить детективов у меня в страже нет. Вакансии есть но людей для исполнения этих самых обязанностей детектива нет.

Доклад о произошедшем мне делал один из стражников сорокалетний мужчина из числа недавно прибывших на континент. Мужик совсем плохо себя чувствовал — его доклад прерывался диким кашлем и сам выглядел очень плохо. Плохо ему было и первое впечатление немедленно подтвердилось — стражник свалился и скончался в судорогах. Когда расстегнули ворот рубахи и обнажили грудь умершего то увидели, что тело покрыто язвами от ожога. Дело становилось все более запутанным. Соседка, которая нашла тела погибла тоже и теперь дом с телами умерших стал запретной территорией. Опять пошли слухи о проклятии колонии и опять появились те, кто готов купить дома и землю по бросовым ценам.

Что я мог вспомнить о таких страшных язвах из своего прошлого-будущего. В голову не приходило нечего иного как радиоактивное заражение либо применения солей тяжелых металлов. Если судороги можно было списать на признаки отравления, то вот ожоги и язвы могли появиться только от радиоактивного заражения или же отравления солями тяжелых металлов. Но откуда здесь радиоактивные изотопы. Да и с тяжелыми металлами не всё так и просто. Тот, кто принес в дом радиоактивные материалы сам должен погибнуть от последствий. И самое главное — где мог злоумышленник добыть все эти радиоактивные материалы.

Дом как место преступления, по-моему, приказу оградили легким забором и теперь это место постоянно охраняли стражники. Надо было быстро решать вопрос с осмотром места преступления и дезактивацией всего этого зараженного пятна. Никаких счетчиков Гейгера не было и помине. Никто даже не подозревал о таком заболевании как лучевая болезнь.

Как не было страшно пришлось отправиться к проклятому дому. Заходить в дом я не стал. Плотное облако вони лежало вокруг дома. Тела не были убраны и остались в доме. В этот же дом отнесли и тело умершего стражника, тело соседки первой обнаружившей тела тоже отнесли в этот проклятый дом.

Осмотр места преступления и осматривать тела умерших мне тоже не хотелось. Оставалось ещё опросить всех соседей проклятого дома. До ближайшего дома было почти полмили, но соседи тем не менее рассказали о событиях, которые произошли в ночь, которую погибли обитатели проклятого дома. Это всегда так происходит — кажется, что до соседей далеко и они нечего не увидят и не услышат. Но тем не менее соседи всё видят и слышат остается только разговорить свидетелей. Это и есть самое трудное в работе следователя. Разговорить свидетеля. Свидетель практически всегда не желает нечего рассказывать и всегда молчит, и не хочет вмешиваться своими показаниями в процесс следствия. Не зря на Руси свидетелей первыми пороли кнутом. После кнута память обостряется и нет желания промолчать. Но я попал в просвещенное время и просвещённую страну, пороть свидетелей нельзя. Хотя в некоторых случаях, когда надо очень, то и свидетели получают плеть. Ладно хватит мечтать о несбыточном — дело явно не о государственной измене и потому только ласково и только без рук. Но и не пришлось давить на свидетелей.

Показания полились водопадом. В ту