Дорога домой - Ульяна Орлова

Оглянулся. И замер, крепко прижав к себе Славку: перед ним стоял незнакомый мужчина, наведя на них чёрное дуло пистолета. Чёрная потёртая кожаная куртка, серые джинсы, тусклые, мрачные глаза, обтянутые кожей скулы: всё это делало его страшным в потемневшем воздухе вечернего леса.

- Что вам нужно? – крикнул Антон и почувствовал, как затвердели Славкины плечи.

- Попались птенчики… Не двигаться! – быстро сказал человек, заметив движение Антона.

«Кто это?! Маньяк? Убийца? Тот, кто подстрелил сегодня лесника? Или…» - бились в голове догадки.

- Одну птичку я уже подстрелил, да нашёл ещё. Сегодня удачная охота…

- Послушайте, - как можно спокойнее сказал Антон, - что вам нужно? Деньги? Отпустите нас пожалуйста… У меня есть фотоаппарат, деньги, давайте я отдам вам…

- Заткнись, соплесос. Сейчас, мы поиграем… - зловещим голосом отозвался тот и направил пистолет на Славку, - ну-ка, поди сюда, мальчик…

Тошка сам не понял, что с ним произошло. Прыжок, резкий удар по руке с дулом, туда, вправо, чтоб не задело Славку, сухой щелчок выстрела… Резкий, отвратительный запах, потные руки схватили его за ворот, но как бы не так! Он двинул коленом, услышал озверелый хрип, почувствовал, что падает: тяжелое тело навалилось на грудь, сбилось дыхание… Отчаянную возню остановил выстрел… В наступившей тишине зазвенел тонкий металлический голос:

- Руки! Убери руки, скотина... Стоять! Я стреляю!

Мужчина поднялся, Антон медленно встал. В паре шагов он увидил Славку. И не узнал его. Малыш стоял, расставив ноги, сжав губы - его славные губёшки, которые складывались в такую ласковую улыбку, теперь были сжаты в тонкую черту. Серые глаза смотрели с незнакомым прищуром. Между бровей тенью легла складка.

- Стоять, сволочь! – жёстко сказал он, увидив, что маньяк сделал шаг. Щёлкнула сухая пыль возле его ног. Незнакомец взвыл и остановился на месте.

- Только шевельнись – будет по тебе! Мне терять нечего! Антон, сюда!

Тошка уже стоял рядом со Славкой. Осторожно взял пистолет из его рук. Рукоятка была горячей и мокрой.

- Руки, - отчетливо сказал он бандиту, потом вполголоса, - Славка, беги!

- Антон, нет! - помотал головой малыш.

- Славка, беги! Поднимешься на насыпь и увидишь огни. Беги, зови людей, кого-нибудь!

Малыш помедлил с минуту, маньяк сделал шаг и тут же присел, вскрикнув: выстрел щёлкнул по грязному кеду.

- Вас предупреждали, - крикнул Антон, снова взвел затвор и поднял пистолет. Снова повторил малышу очень строго, - Славка, пожалуйста, быстрее! Я пойду вдоль рельсов. Славка, беги! Ну!

Малыш на секунду поднял глаза и рванул, не оглядываясь. Ох, никогда не забудет Тошка этого взгляда… Лучше б его не видеть: такая горечь была в них, такое отчаяние… Вернётся ли? Сердце упало.

Теперь он один. Один на один с жутким человеком…

Может быть, он спит? Тошка тряхнул головой, до боли закусил губу. Нет, не спит: вот он, бандит, в двух метрах от него. Вот его бешеный взгляд в сумерках неодобрительно молчавшего леса. Руки наливались тяжестью оружия. Выбросить бы эту пакость…

- Ну? – подал голос маньяк, - что будем делать мальчик? И разразился таким потоком нецензурных слов, что у Тошки покраснели уши и пробежали мурашки по спине.

- Вперёд, - железно сказал Антон. – Живо. Нет, к рельсам.

Поравнявшись с человеком, он вытянул руку, уперся дулом между его лопаток.

- Вперед, - снова повторил он. – Если обернёшься, я стреляю. Сразу, - очень спокойно сказал он и ощутил весь ужас принятого решения.

Медленно, очень медленно, прихрамывая, человек направился к рельсам. Антон давил дулом между лопаток и, как говорят, - шкурой ощущал страшное напряжение, ярость маньяка. И ведь придется стрелять, потому что если тот оглянется, жутко представить, что он сделает.

Между тем, маньяк ускорил шаг. Теперь он шёл почти бегом, и Антон еле поспевал за ним. Впереди уже светились разноцветные огни, долго он так не протянет, - грудь сдавливало, голова кружилось, а ноги плохо слушались. Ещё и руки устали держать пистолет… Может, человек рассчитывал, что он устанет?

- Если будете идти так быстро, то с жизнью расстанетесь быстрее, чем мы дойдём до города, - сказал Антон. Человек замедлил шаг, громко выругавшись.

Вечная дорога. Огни не приближались. Антон споткнулся, ткнув пистолетом маньяка. В глазах мелькали белые мушки. Голова кружилась так, что его покачивало. Страшный выбор своей тяжестью давил на разум. «Господи… Господи, не дай мне убить человека! Я не хочу… И мне не дай умереть…», - только и мог думать он. Что же делать?!

Тяжёлый мерзкий страх сковывал тело и непонятно было, чего он боялся больше: убить или быть убитым самому… «Господи… Я ведь так и не увидел мамы… И Славка, хоть бы он не пропал…». Сумерки сгущались. Рука, державшая пистолет дрожала от усталости. Мысли путались.

- Да ты сам подохнешь, - услышал он.

- Вы хотите проверить, кто первый?- Антон поменял руку, снова упёрся стволом пистолета в кожаную куртку…

Огней становилось больше . А Тошка понял, что идти он дальше не может… Совсем…Ещё немного, ну…

Темнота наваливалась. Окутывала его. Растворяясь в ней, он автоматически делал шаги. Человек впереди замолчал и пошёл медленнее, припадая на правую ногу… Тошка споткнулся второй раз. Выпрямляясь, увидел, искаженное злобой лицо. Поднял пистолет…

Внезапно, резкий рывок, вывернувший ему руку, заставил его вскрикнуть. Воздух стал тугим от боли. Земля врезалась в колени… И, сквозь затягивавшую его черноту, в тускнеющее сознание слепящим светом ворвался рёв мотора, отчаянный скрип тормозов, звенящий голос:

- Нет!!! Анто-он, держись!..

Затем всё стихло и стало совсем темно.

Глава 18

Зачем всё это?

Она, такая лёгкая, сияющая, выпорхнула из душа. Улыбнулась мужу. Как хорошо, после двух недель поездки отдохнуть, помыться горячей водой, завалиться на огромную постель… Завтра второй заход, а потом – домой… «Как там мой сынок?» - с грустной нежностью подумала она.

Он, открыв ноутбук, рассеянно бродил по страницам интернета. Завтра, снова в поход - эта мысль радовала его больше, чем уют гостиничного номера.

- Оль, сделай кофе, - попросил он её, мельком глянув, как она, завернувшись в белое полотенце, стала переодеваться.

- Сейчас, - отозвалась жена, - а ты пока зайди в мою почту и проверь её.

- Да кому ты там нужна, - хмыкнул он и стал вбивать пароль.

Ольге Сергеевне очень нравилась её работа. Это была мечта: экспедиции, заграница. Правда реализовать её сразу не удалось: закончив ВУЗ, пришлось уйти в декрет, потому что родился сын… Потом, пока сын маленький, а бабушек и дедушек у них не было – какая уж тут работа… Лишь, когда он пошёл в школу, ей удалось написать и защитить диссертацию по необычной, новой теме. Получилось выпустить несколько статей, в том числе и на английском языке. После чего ей пришло приглашение работать по контракту. Муж, тем временем, писал докторскую. Его пригласили тоже. Нравилось решительно всё: экспедиции, интересное направление работы, страна, куда им предстоит ехать, зарплата, позволяющая не перебиваться и постоянно думать, как съэкономить здесь, а питаться нормально, и даже, может быть, расширить свою квартиру или подумать о покупке машины … Но всё упиралось в сына. Его нельзя было брать с собой: у него не было визы, не разрешали брать в экспедицию до достижения определенного возраста… Чужая страна, чужие нравы. Насмотревшись, как легко отбирают здесь детей у родителей органы опеки, как отдают их в другие семьи, лишая родителей даже возможности регулярно видеться, она решила, что ребенку будет лучше в своей стране. Даже в интернате, тем более, что тот по отзывам был хорошим, с музыкальным уклоном… Они могли приезжать к нему раз в полтора - два месяца, зарплата позволяла им такие частые поездки… Через несколько лет сын будет поступать в институт, а ведь для этого тоже нужны деньги, их копеек не хватит ни на обучение, ни на то, чтобы снять ему комнату, ни даже на то, чтобы первые несколько лет финансово помогать ему…

С грустью приняли они такое решение. Тоска по ребенку порой заглушала желание работать, хотелось бросить всё, взять его подмышку и уехать домой… Письма доходили редко, купили сыну мобильный телефон, чтобы можно было слышать родной голос. Правда, в поездках иногда не было связи, поэтому не всегда можно было поддерживать общение… В интернате сын подрос, похудел, стал совсем тихий, синие глаза стали печальными, но это всё, что можно было увидеть – во время встреч с родителями он смеялся, сиял, а сквозь грусть, в глазах мелькали весёлые искорки. Несколько раз он просился с ними. А они с отцом не могли определиться, поразмыслив, решили подождать до двенадцати лет, а потом поговорить с руководителем. Быть может, он и разрешит иногда брать его с собой в поездки…

«Что-то давно его не было слышно, - подумала Оля, помешивая маленькой ложечкой закипавший кофе, - хотя, может быть, у нас не работал телефон…» Завтра утром она сама позвонит, ох как же не терпится услышать родной голосок, узнать, как у него дела…