Любовь до гроба - Анна Орлова

– Вас интересует, почему я не вышла замуж повторно?

Госпожа Чернова лишь кивнула.

– Видите ли, я никогда не стремилась к замужеству. Муж, как бы он ни был хорош, стал бы отнимать немало времени и требовать от меня послушания. А я нисколько не желала быть у кого-то в подчинении. У меня достаточно средств для безбедной жизни.

– Значит, вы не захотели утратить… – София запнулась, подыскивая слово.

– Да, – подтвердила госпожа Дарлассон невозмутимо и скрестила на груди сухие руки. – Я не хотела потерять независимость. Но я не желала отказываться от радостей любви.

София невольно покраснела. Упоминать об этих самых «радостях» неприлично!

Гномка фыркнула:

– Не надо жеманничать, вы ведь вдова, а не невинная девица.

– Но это аморально! – воскликнула София, всплеснув изящными руками. Блеснуло дорогое обручальное кольцо – символ респектабельности.

Госпожа Дарлассон покачала головой.

– Я питаю к вам искреннее уважение, однако вы бываете невыносимо строги!

София оскорбилась.

– Не вижу ничего плохого в следовании правилам приличия! – ответила она сухо.

– Не обижайтесь. – Гномка сжала руку Софии. – Я лишь хотела сказать, что не все лишены слабостей, как вы.

Удивительно, но госпожа Дарлассон, кажется, не испытывала стыда и не сожалела о своем грехе, и это никак не укладывалось в голове у госпожи Черновой.

С другой стороны, разве любовь не прекрасна сама по себе? Но была ли это любовь или более низменное чувство? София искренне сочувствовала хозяйке библиотеки, но не могла ее оправдать.

Колебания Софии не укрылись от взора начальницы.

– Иногда мне кажется, что у вас каменное сердце, – тихо сказала госпожа Дарлассон и тяжело поднялась. – Вы добры – это чистая правда, но эта доброта исходит не от сердца, а из нравственных соображений… Что ж, надеюсь, вы сохраните мои откровения в тайне!

– Конечно, – кивнула София, хотя слова гномки скорее походили на утверждение, а не на вопрос.

Госпожа Чернова также встала, неловко теребя перчатки.

– Думаю, в ближайшее время ваши услуги мне не потребуются. – Гномка едва кивнула на прощание и удалилась.

Нелегкий разговор, но теперь молодой женщине стало легче. Госпожа Дарлассон держалась вполне спокойно, и казалось невероятным, что она могла в пылу чувств совершить преступление. Хотя, как известно, чужая душа – потемки.

«Но я-то уж точно не способна на сумасбродство!» – с неожиданной горечью подумала София.

Ей дали строгое воспитание, даже малейшие отступления от правил жестко карались, потому госпожа Чернова даже спустя много лет никак не могла преодолеть вколоченные с детства условности.

София вдруг подумала, что ее мать, принужденная терпеть многие унижения света из-за незнания правил приличия, видимо, отчаянно боялась такого же отношения к своим детям, потому заботилась о том, чтобы они всегда следовали этикету.

Разве это плохо? Дракон ставил под сомнение привычные ей каноны и светские предписания, называл их искусственными и бессмысленными, а теперь еще госпожа Дарлассон столь откровенно выразила свое мнение относительно благопристойности…

Ее не отпускала навязчивая мысль, что теперь гномка не разрешит ей работать в библиотеке, а значит, госпоже Черновой придется, несмотря на все усилия, покинуть Чернов-парк…

Глава 10

Далее София решила нанести визит господину Нергассону, который так некстати интересовался старинными трактатами о металлургии, и навестить барышень Ларгуссон, проживающих неподалеку.

Для начала она наведалась к дочерям покойного.

Семейство сторожа обитало в небольшом коттедже, который походил на пряничный домик. Белые глыбы, из которых он был сложен, от времени потемнели до кремового оттенка, а отделка красными облицовочными плитками и выкрашенные гранатовой краской ставни напоминали ягодную начинку.

Трогательный дверной глазок в виде сердечка заставил госпожу Чернову улыбнуться. Она постучала молотком в медную пластину и стала ждать.

– Будьте добры, доложите обо мне барышням Ларгуссон, – обратилась госпожа Чернова к пожилой служанке, которая открыла ей дверь.

Та присела в почтительном книксене, сообщила, что дома лишь старшая барышня, и предложила госпоже следовать за нею. Затем, отворив дверь в гостиную, объявила хозяйке о приходе Софии.

– Госпожа Чернова? – раздался какой-то странно взвинченный мужской голос. Казалось, его обладатель находился на грани взрыва. – Что она здесь делает? Нужно…

Впрочем, что именно он собирался велеть прислуге, осталось тайной, поскольку София в этот момент как раз вошла в комнату, и мужчина оборвал свою речь.

У камина обнаружился господин Реинссон, почтенный гном примерно одних лет с покойным Ларгуссоном, с которым он дружил с давних пор. Облик его, должно быть, вызывал полнейшее доверие у детей и почтенных дам. Аккуратно уложенные светлые прямые волосы и ухоженная бородка, лучики добрых морщинок в уголках глаз и губ, прямой взгляд орехово-карих глаз… Впечатление несколько портил лишь безвольный скошенный подбородок и визгливые нотки в голосе.

Рядом с камином стояло кресло, на спинку которого гном непринужденно облокотился. В самом же кресле уютно устроилась барышня Двария Ларгуссон, дочь убитого сторожа. Гномка была облачена в строгий траур, но вовсе не выглядела сокрушенной горем. Легкий румянец играл на ее обычно бледном вытянутом лице, а прическа уже не казалась унылым старушечьим пучком. Выбившиеся пряди обрамляли щеки, блекло-голубые глаза сверкали.

«Да она влюблена!» – с веселым удивлением поняла госпожа Чернова. И похоже, объект нежных чувств гномки находился поблизости…

– Как вы посмели сюда прийти?! – гневно выпалил господин Реинссон, отвлекая Софию от матримониальных размышлений. – У вас хватило наглости!.. Бесстыдства!..

Он задыхался от ярости, а голос срывался на крик.

От такого натиска госпожа Чернова замерла.

– Убирайтесь из этого дома! – выкрикнул он. – Убийца!

Неприкрытая злоба господина Реинссона вдруг отрезвила Софию.

– Охотно, – вымолвила она холодно, не делая ни малейшей попытки сдвинуться с места, – как только вы ответите на некоторые вопросы.

Гном поперхнулся, видимо, потрясенный ее нахальством. Лицо его налилось нездоровым багровым румянцем.

– Да вы… как вы смеете?!

– Если вы не желаете беседовать со мной, я уйду, но те же вопросы вам задаст полиция. – Молодая женщина, стараясь держаться спокойно и невозмутимо, пожала плечами и добавила: – Думаю, господин Рельский не откажет мне в такой малости!