Беглец. Трюкач - Дж. Диллард

Коридор разветвлялся. Он намеренно пошел в другом направлении, махнув рукой, как бы показывая, что разговор окончен. Истмен казалась разочарованной. Она посмотрела ему вслед и подтвердила:

— Да, почти ничего не изменилось. До встречи.

На главком входе кто-то сунул ему в руку листок и пробормотал что-то насчет «семинаров здоровья» в больнице. Он машинально скрутил листок и засунул его в карман куртки и вышел в темноту улицы в одиночестве.

Кимбл добрался надземной до своей комнатенки, в подвале и провел несколько часов, разбирая фотографии пациентов, получивщих протезы в больнице округа Кук. Он отмечал, как делались крепления, соединения, электронные связки — все, что могло хоть как-то вывести его на след убийцы. Он понимал, что не может проверить досье на каждого калеку, который обращался в эту больницу — их было слишком много. Но ему нужно было хотя бы ознакомиться с терминологией, с тем* как отделение осуществляло обслуживание пациентов, и потом решить для себя, в каком направлении вести поиск. Когда ему удастся добраться до компьютера, времени будет в обрез, так что нужно точно знать, что искать и как.

Но было и еще что-то. Интуиция подсказывала, ему, что где-то был ключ к решению этой проблемы — глубоко в подсознании сидело нечто, что могло бы сразу привести к убийце, и тогда не будет необходимости просматривать всё эти сотни фотографий. Но что?

Весь день он рылся в досье с фотографиями. К вечеру, изнемогший от усталости, он поднялся и, осторожно ступая, чтобы не задеть снимки, разложенные повсюду на полу и на кровати, отправился в ванную. Там он намочил полотенце ледяной водой из-под крана, вернулся в комнату, лег на кровать поверх бумаг и накрыл лицо холодным полотенцем.

Мысль о том, что он упустил что-то важное, что-то лежащее почти на поверхности и все же никак не всплывающее в памяти, не давала ему покоя. Но пытаться силой вытянуть эту информацию из мозга бесполезно. Это он знал хорошо.

Нужно отключить раздражитель, выкинуть беспокойство из головы, расслабиться, дать себе возможность ни о чем не думать…

Холодная, влажная темнота настоящего отступила, и он опять оказался в своем доме: сердце бешено колотилось, рука сжимала что-то слишком холодное и упругое, совсем непохожее на человеческое тело… (Сердце вот-вот вырвется из груди — он тянет руку к чему-то огромному и бесформенному в темном углу. Хватает за руку. Дергает. Поворачивает с такой яростью, что может сломать кость. Внезапно сопротивление прекращается, рука свободно выходит из рукава. В темноте — еле различимое человеческое лицо, искаженное болью, а он в изумлении смотрит на протез в руках).

Дыхание Кимбла участилось под мокрым полотенцем. О» раньше не помнил этой болевой реакции человека, он тогда был слишком потрясен всем случившимся. Может быть» он еще что-то вспомнит, что поможет в поисках убийцы? Если бы только он мог все вспомнить…

Еще раз…

(Холодная, искусственная плоть. Кимбл тянет к себе. Сильнее! Поворачивает. Выкручивает. Такое чувство, словно что-то хрустнуло, рука подалась. Человек скривился от боли. В изумлении смотрит на Кимбла и потом бросается вниз по лестнице. Потом вдруг голос Элен. Это останавливает Кимбла. Но сейчас он заставляет себя не обращать внимания на ее голос, прислушивается к топоту ног бегающего по лестнице человека… Вот он внизу. Дверь открывается и хлопает…)

Кимбл стянул мокрое полотенце с лица и сел на кровати. Снаружи около дома хлопнула дверца машины; на тротуаре послышались быстрые шаги — почти бегом к дверям дома.

Он бросился к подвальному окошку. Все, что он увидел, это колеса. Заглянув выше, понял, что эти колеса принадлежат полицейской машине, стоящей с открытыми дверьми и работающим мотором прямо перед входом.

Кимбл согнулся словно от удара в грудь и, отскочив от окна с шумом выпустил весь воздух из легких. Инстинктивно он бросился к задней двери и уже было открыл ее; но тут увидел через грязное стекло, что на заднем дворе тоже стояли полицейские.

Задыхаясь, он рванулся к передней двери, но и там оказалась уйма полиции. Они готовились к атаке. Он беспомощно кружил по комнате, из груди его вырывались не то стоны, не то всхлипывания.

Здесь не было никакого колодца, никакого туннеля, ведущего на свободу. Все выходы перекрыла полиция.

Оставалось только ждать. Нервно обдумывая ситуацию, Кимбл гадал, застрелят они его или нет. Он не был вооружен, но откуда об этом знать полиции? Если он не будет двигаться, может быть, тогда они не начнут стрелять?

И тут вдруг он подумал: да нет же, ему как раз нужно двигаться. Если его отправят в тюрьму, он никогда не найдет однорукого. А он сейчас так близок к этому…

Не зная, как поступить, Кимбл ждал, обливаясь холодным потом, когда полиция ворвется в дом. Но вместо того, чтобы спуститься в подвал и вломиться к нему, полицейские протопали наверх и загремели над его головой.

Он засмеялся горьким, нервным смехом. Они ошиблись и рванули наверх. Может быть, ему удастся проскользнуть мимо…

Этажом выше раздались крики. Стук в дверь. Шум. Дверь открыли.

Кимбл заметил в окошке какое-то движение за задней дверью. Сын хозяйки выбрался во двор и замер, увидев там полицейских. Быстро развернулся и бросился в подвал, где находился Кимбл.

Он отпрянул, когда парень рванулся к двери, ко в это время его перехватили полицейские и потащили наверх.

Кимбл отодвинулся в темноту. Его не заметили. Он услышал шум схватки на заднем дворе и резкие крики и вопли парня, которого протащили вокруг дома к подъезду и затолкнули в машину. За ним последовала рыдающая хозяйка дома.

Кимбл дрожа прислонился к холодной влажной стене и закрыл глаза.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Расскажите-ка мне об одноруком, — попросил Джерард.

Он расположился в своем кабинете, напротив сидели Келли и Розетта, те двое инспекторов, которые допрашивали Ричарда Кимбла в ночь убийства его жены. Ренфро, и Бигс болтались поблизости и слушали. Беседа проходила в дружеской атмосфере. Джерард в основном молчал, так что Розетта и Келли чувствовали себя вполне свободно.

Тут вмещался Ренфро.

— Скажите, исходя из вашего первоначального расследования, вы могли бы предположить, что Ричард Кимбл вернется в Чикаго?

— У него здесь были друзья, — ответил Розетта;

Джерард молча наблюдал за ними и слушал. Пробор в прилизанных волосах Келли был сделан неровно. На его пунцовых щеках остался клок недобритой щетины, и седина блестела, когда на нее падал луч солнца. Верхняя пуговица на рубашке была расстегнута и галстук распущен. Джерард задумался: неужели и в своей работе этот человек так же небрежен? Розетта казался более аккуратным, но неактивным — слишком мягким. И, видимо, находился под влиянием Келли.