Увертюра к смерти - Найо Марш

— Может быть, ты прав, — сказал Аллен. — Ты испытал его после того, как установил?

— Не-а.

— Почему?

— Кое-что произошло.

— Что произошло?

— Ничего! Кто-то начал шуметь. Я ушёл.

— Как тебе в голову пришла эта идея? — спросил Аллен после небольшой паузы. — Давай, рассказывай.

— Лучше я расскажу, как этот негодный мальчишка придумал такое, — прервала его мать. — Если наш Джорджи способен на подобные выходки, так это под влиянием тех глупых сказок, что он постоянно читает. Только на прошлой неделе он привязал будильник к креслу отца и поставил его на семь часов, когда отец только задремал, а потом в его хламе я нашла картинку, которая навела его на эту мысль.

— Это ты взял из комиксов, Джорджи?

— Да-а. Пожалуй.

— Понятно. И частично из твоей модели “Игрушки для бездельников”, не так ли? Джорджи кивнул.

— Когда ты это сделал?

— В пятницу.

— В какое время?

— После обеда. Около двух часов.

— Как ты попал в ратушу?

— Я был там с девчонками, а потом остался, когда они ушли.

— Расскажи мне об этом. Ты, должно быть, очень сообразительный парень. Ведь они не должны были заметить, что ты собираешься делать.

По словам Джорджи, он притаился в тёмном углу, когда девушки из Молодёжного общества уже собрались уходить из ратуши. Это было приблизительно в четверть третьего. Он хотел выстрелить по ним из своего водяного пистолета, когда они будут проходить мимо. Но в последний момент к нему пришла ещё более забавная мысль. Он вспомнил занимательную историю о мине-ловушке в рояле, которую с огромным удовольствием прочитал в последнем номере журнала комиксов. У него в карманах были какие-то детали из “Игрушки для бездельников”, и, как только захлопнулась входная дверь, он принялся за работу. Сначала он молча изучил рояль и познакомился с действием педалей. На этом месте повествования мать Джорджи вмешалась в разговор и сказала Аллену, что у её сына удивительная склонность к механике и что он сделал много потрясающих моделей с помощью “Игрушки для бездельников”, причём каждую из них можно заставить двигаться. Итак, Джорджи отнёсся к исполнению своей задумки с большой основательностью. Воодушевлённый горячим интересом Аллена, он подробно описал все свои действия. Когда работа была закончена, он сыграл несколько победных аккордов, следя за тем, чтобы использовать только правую педаль.

— И все это время никто не приходил? Юный механик опять побелел.

— Никто не видел, — промычал он. — Никто ничего не видел. Они только стучали в дверь и кричали.

— А ты не отзывался? Понятно. Ты знаешь, кто это был?

— Я их не видел.

— Хорошо. Как ты вышел из ратуши?

— Через парадную дверь. Я захлопнул её за собой.

Последовала непродолжительная пауза. Внезапно лицо Джорджи искривилось в мучительной гримасе, его верхняя губа опять задрожала, и он жалобно посмотрел на Аллена.

— Я не замышлял ничего дурного, — сказал он. — Я не собирался убивать её.

— Все нормально, Джорджи. — Аллен взял мальчика за плечо. — Ну что с тобой поделаешь, Биггинс-младший, — сказал он.

Но через плечо ребёнка он увидел охваченное ужасом лицо его матери и понял, что её успокоить будет не так просто.

Глава 14

ЧТО РАССКАЗАЛИ ЛЖЕРНИГЭМЫ

В Пен Куко Аллен пошёл один. Он отправил Фокса навестить слуг мисс Кампанула, выяснить имя её адвоката и не упустить и малой крупицы информации. Фокс славился своим умением найти подход к любой женщине, а так как слугами мисс Кампанула были в основном женщины, то здесь он мог добиться наилучших результатов.

Машина Биггинсов упрямо пыхтела, двигаясь на второй скорости вверх по Вэйл-Роуд. Подъем был довольно крутой. Дорога резко шла вверх, выше Чиппинга, и шла дальше от Винтона к поместью Пен Куко и постепенно сливалась с холмом Клаудифолд в самом начале равнины. Равнина не поражала своей красотой, но в ней был шарм, который делал её приятной для глаза. Более низкие склоны Клаудифолда создавали живописный рисунок, деревья красивыми группами росли на холмах, и разбросанные кругом дома совсем не походили на деревенские, как впрочем и оказалось на самом деле, так как построены они были из дорсетского камня. Природа здесь ещё не подчинялась человеку, сохраняла свою дикость и первозданность.

Аллен обратил внимание, что несколько дорожек спускаются на Вэйл-Роуд. Он мог различить, что, по меньшей мере, одна из них, то и дело искривляясь, вела прямо к поместью, а ещё одна была, вероятно, верховой дорожкой от поместья к церкви. Он проехал через двойные ворота, затем проследовал по бегущей вверх подъездной аллее и, после плавного поворота, остановился около дома.

Пучок тонких солнечных лучей пробивался сквозь тяжёлые облака, и при таком освещении имение Пен Куко выглядело очень красиво. Центром его был старинный изящный дом, не очень большой, вовсе не внушавший страха, как многие подобные постройки, а, наоборот, успокаивавший.

“Счастливый дом, — подумал Аллен. — И благородный”.

Он протянул Тэйлору свою визитную карточку.

— Мне хотелось бы увидеться с господином Джернигэмом, если можно.

— Будьте добры, следуйте за мной, сэр. Направляясь в западное крыло дома, Аллен подумал:

“Хорошо, если бы мы шли в кабинет”.

Это действительно оказался кабинет, и он был пуст. Как только дверь за Тэйлором захлопнулась, Аллен принялся искать коробку, о которой говорил сержант Роупер. Он нашёл её на столике рядом с окном. Подняв крышку, он увидел, что коробка пуста. Аллен внимательно посмотрел на слово “ЗАРЯЖЁН”, написанное заглавными печатными буквами. Затем мягко опустил крышку и подошёл к французскому окну. Оно было заперто. За стеклом виднелся край посыпанного гравием изгиба подъездной аллеи, дальше шли верхушки деревьев, которые росли внизу, в долине Пен Куко, а дальше — Чиппинг и его окрестности.

Аллен все ещё продолжал мысленно прослеживать дорогу Вэйл-Роуд, извивавшуюся" по всей равнине, когда в кабинет вошёл эсквайр.

Джоуслин выглядел бодро и держался спокойно. Только глаза блестели сильнее обычного на довольно бледном лице. Но вид у него был решительный, а в манере держаться чувствовалось достоинство.

— Я рад вас видеть, — сказал он, пожимая Аллену руку. — Будьте добры, садитесь. Это ужасная история.

— Да, — согласился Аллен, — ужасная и запутанная.

— Боже праведный, ещё бы! Это самый недоступный пониманию случай, с каким я когда-либо сталкивался. Я полагаю, Блэндиш сказал вам, что в отсутствие Диллингтона я исполняю его обязанности?

— В качестве главного констебля? Да, сэр, он сказал мне об этом. Отчасти поэтому я и пришёл к вам.

Эсквайр приосанился и некоторое время смотрел на огонь, затем произнёс:

— Ода!

— Блэндиш сказал, что вы были там во время происшествия.

— Боже праведный, да. Хотя я не знаю, почему это произошло, точнее — как. Когда мы решили вызвать вас, Блэндиш приказал оставить все как было. Буду чертовски рад, если вы мне все расскажете.

Аллен рассказал. Джоуслин слушал, широко распахнув глаза и приоткрыв рот.

— Отвратительная изобретательность, — сказал он. — Мне кажется, это дело рук женщины. Я не против женщин, вы понимаете. Но если они разозлятся, то, на мой взгляд, начинают вынашивать тайные злобные планы. Вот так.

Он засмеялся, неожиданно и неловко.

— Да, — согласился Аллен. — Вы правы, сэр. Итак, первое, что нам необходимо выяснить, это чьей собственностью является кольт. Я не знаю…

— Минуточку, — прервал его Джоуслин. Он встал, засунул руки в карманы своих бриджей и подошёл к французскому окну, которое начиналось на дюйм выше пола.

— Это мой кольт, — произнёс он.

Аллен не ответил. Эсквайр повернулся и посмотрел на него. Не заметив в лице Аллена ничего, кроме вежливого внимания, он издал слабый нечленораздельный звук, шагнул к столику, стоявшему около окна, и открыл коробку.

— Убедитесь сами, — сказал он. — Пистолет находился в этой коробке в течение последних двадцати лет. Он был здесь на прошлой неделе. Сейчас он исчез.

Аллен подошёл к нему.

— Чертовски неприятно, — сказал Джоуслин, — правда? Я обнаружил пропажу только сегодня утром. Мой сын, обдумывая все происходящее, вспомнил, что кольт всегда лежал здесь. Заряженный. Он спустился сюда проверить, а затем пришёл в мою комнату и рассказал мне. Теперь я думаю, не должен ли я сложить с себя полномочия главного констебля?

— Я не стал бы этого делать, сэр, — сказал Аллен. — Как бы там ни было, мы должны выяснить обстоятельства исчезновения оружия.

— Я потрясён случившимся и не боюсь в этом признаться.

— Конечно, я вас понимаю. Кстати, я привёз с собой кольт, чтобы показать вам. Вы не против, если я схожу за ним? Я пройду к машине прямо отсюда.

Он вышел через французское окно, которое скорее напоминало дверь, и вернулся с портфелем, из которого вынул пистолет, завёрнутый в шёлковый носовой платок.