На четвертый раз везет - Кайса Ингемарсон

Паула взглянула на часы: двадцать минут одиннадцатого. А крайний срок – четыре. Ничего хорошего. Она отправилась в столовую, где уже накрывали столы к обеду, чтобы взять третью чашку кофе за утро. Потом села, положив перед собой список, и принялась в сотый раз просматривать его, имя за именем.

Стеллан Скарсгард – Съемки фильма в США, возвращается в июне

Жанет Линдхольм – Нет, не та передача, не тот канал

Юсефин Ларсон – Не перезванивает. Звонила в «»

Йонни Тулин – Ожидается ответ от агента

Иоаким Тострем – Возможно, ближе к концу мая

Петер Стормаре – Занят на репетициях

Лена Сундин – Ожидается ответ от пресс-секретаря

Ральф Брюгге – Автоответчик, оставлено сообщение

Ясмин – В США, возвращается двадцать седьмого мая

Пернилла Август – Отказ (абсолютный?)

Внезапно зазвонил телефон. Паула бросилась к трубке – вдруг это положительный ответ?

– Как ты запыхалась. Что, гонка там у вас на телевидении? – хихикнула Ракель.

– Я думала, это не ты, – отозвалась Паула, не в силах скрыть разочарование.

– Могу положить трубку. – Ракель явно обиделась.

– Нет, нет! Прости, я нервничаю. Плохи мои дела. Не нашла ни одного гостя для передачи. – Паула беспокойно покосилась на стол Андерса, опасаясь, что шеф услышит.

– Ой.

– Да еще и Плюра отказался от съемок.

И это, как я понимаю, плохо?..

Паула почувствовала себя глупо: подруге, конечно, не понять, как все серьезно. Она поспешно рассказала, как трудно найти гостя всего за неделю до съемок программы.

– Да уж, ничего хорошего, – согласилась Ракель, выслушав объяснения.

– Ох, не говори так! Сейчас я жду, когда перезвонит пресс-секретарь Лены Сундин.

– Так вы пригласили в передачу пресс-секретаря?

– Не время для шуток, дело слишком серьезное. Вообще-то еще вчера должен был перезвонить.

– Ладно, прости. Все образуется, вот увидишь.

– Пока не похоже.

– А что будет, если ты так никого и не найдешь?

– Честно говоря, не знаю, но полагаю, меня рано или поздно выставят за порог – если мне не под силу находить гостей. Это же и есть моя работа.

– Все будет хорошо, – повторила Ракель. – Не буду больше мешать, я только хотела спросить, не хочешь поужинать со мной сегодня вечером? Я и Анну хочу позвать.

– Сегодня? Сегодня вечером у нас съемки – Соня Лилле. Кроме того, мне, наверное, придется задержаться на работе, если за день я не найду ни одного гостя. Может быть, перенесем на завтра?

– Завтра я лечу в Мозамбик…

– Вот черт, точно! – Паула быстро прикинула: работа важна, но не важнее, чем друзья. – Плевать на съемки. Мне нужно быть здесь только в самом начале – чтобы принять гостью. А звонить вечером не получится. Все разойдутся по домам, – оправдалась она. – Могу прийти около восьми, хорошо?

– Конечно. Тогда до встречи.

Едва Паула положила трубку, как телефон зазвонил снова. Это была Магрита Брустрём, агент Йонни Тулина. Она сообщила, что Йонни не может принять участие в съемках двенадцатого – он летит отдыхать во Флориду, а вот третье мая подходит. Паула ответила, что третье мая – отличный вариант, а заодно добавила как бы невзначай, что у них неожиданно образовался пробел на следующей неделе. Может быть, эта дата подойдет? Магрита Брустрем сочла предложение едва ли не оскорбительным. Нет, Йонни Тулин не меняет расписание за неделю. Паула извинилась, не совсем понимая, за что, и сказала, что как можно скорее пришлет письменное приглашение.

– Йонни благодарит за приглашение, – великодушно просипел цементный голос и завершил разговор.

Паула тщательно вписала имя Йонни Тулина в календарь на третье мая. Уже кое-что, но самой острой проблемы это не решает. Паула опустила взгляд в бумаги, чтобы заучить номер «Фильм Файт», кинокомпании Ральфа Брюгге, где на протяжении всей недели никто не отвечал. И на этот раз сработал надоевший уже автоответчик: «Вы позвонили в „Фильм Файт“ – компанию, которая борется за ваше право на хорошее кино. Если мы не отвечаем, то скорее всего мы снова на поле боя и творим новые шедевры. Если вы звоните, чтобы предложить денежные средства в том или ином виде, номер нашего счета…» Затем следовали цифры, после чего речь завершалась фразой: «Увидимся в кино! Можете оставить сообщение после сигнала». За чем неизбежно следовал сам сигнал.

Паула положила трубку: она уже оставила три сообщения и не видела смысла в четвертом. И в очередной раз поразилась, как мог столь очевидно успешный человек выбрать подобный текст для своего автоответчика. Казалось, его наговорил упрямый двадцатилетний юнец, который только что закончил первый курс кинематографического отделения и поклялся никогда не продаваться за деньги. К тому же, насколько Паула успела понять, Ральфу Брюгге уже под сорок, отчего сообщение на автоответчике выглядело еще более наивным.

Остаток дня Паула пыталась по очереди дозвониться до Юсефин Ларсон, Лены Сундин и Петера Стормаре, решив еще раз попытаться установить контакт с новым любимцем Голливуда. Во время первого разговора он в принципе не отказывался, лишь констатировал, что в ближайшее время занят. Но, может быть, он сможет выкроить один вечер в четверг?

В начале четвертого Паула исчерпала все возможности, не получив ни единого согласия. Проработав всего две недели на новом месте, она горестно огляделась вокруг: неужели пора прощаться с редакцией?

Вдруг раздался звонок телефона. Паула вздрогнула. Это снова была Ракель.

– Проблема разрешилась?

– Нет. Я уже вижу, как отрезаю себе кусок торта на прощальном чаепитии.

Ракель проигнорировала самоуничижительную реплику Паулы.

– Кажется, ты говорила, что ждешь ответа от пресс-секретаря Лены Сундин?

– Да.

– Томми Винтерхед, да?

– Да, – удивилась Паула.

– Я только что вспомнила, что мы вместе изучали политологию и несколько раз попадали в одну группу. Пару недель назад я встретила его в Институте внешнеполитических связей. Он предложил посидеть где-нибудь и выпить пива и дал мне свою визитку. Но я так и не перезвонила.

– Об этом ты не рассказывала! – На секунду Паула забыла собственные проблемы: любовные похождения подруги по определению интереснее, чем работа.

– Да ладно, ничего особенного.

Паула и раньше слышала подобное от Ракели, поэтому решила не сдаваться.

– Может быть, это…

– Какая ты смешная, мне он совершенно не нравится. Он приятный, но это не мой… тип. – Было заметно, что Ракель не привыкла использовать это выражение.

– А я и не знала, что ты предпочитаешь какой-то тип, – поддразнила ее Паула.