Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Том 2 - Андрей Болотов

 Таким образом, по благости Господней, получил я тогда себе еще сына. И сколь много рождением оного я и ни был обрадован, но дух мой расположен был так, что я в журнале своем к вышеупомянутым словам присовокупил следующие слова:

 «Будет ли он жив, того не знаю, равно как и желать и не желать того не могу довольно; это зависит от воли Господней, и он пусть делает, что ему будет благоугодно!»

 Все последующие за сим дни провели мы в беспрерывных угощениях приезжающих по обыкновению к жене моей на родины для одарения новорожденного серебром и золотом.

 И было всех их довольно много, ибо кроме наших родных калединских, дедушки и тетушки и здешних, приезжали к нам: дядя жены моей, Александр Григорьевич Каверин, с женою, г. Полонский с женою, г. Ладыженский с женою и г–жа Ферапонтова с матерью.

 Но крестить его за разными обстоятельствами как–то поумедлили, и крещен он не прежде как 20 числа, следовательно, без мала чрез две недели после рождения.

 Восприемниками от купели были: во–первых, мои прежние кумовья, друг мой г. Полонский и тетка жены моей Матрена Васильевна Арцыбашева, во–вторых, старейшие из всех тогда в жизни пребывающих родных наших: прадед его, любезный наш старичок Авраам Семенович Арцыбашев, и бабка его, дочь сего почтенного старца, а моя теща Мария Аврамовна; крестили же его в доме посреди нашей гостиной.

 Сей крестильный пир случился тогда у нас на самое Вербное, но гостей было как–то немного, и кроме кумовьев был только г. Ладыженский с женою, землемер Сумароков и брат Гаврила Матвеевич.

 Между тем достопамятно было, что в течение помянутых двух недель произошли в доме моем и со мною некоторые замечания достойные происшествия.

 Во–первых, в пятый день после рождения сына моего имел я удовольствие получить из Петербурга и ту 15–ю часть «Трудов» Общества, которой я так давно дожидался и в получении которой уже совсем было отчаивался.

 В оной нашел я сочинение мое «О удобрении земель» также напечатанным, которое было уже осьмое из происшедших до того времени от меня.

 Во–вторых, что на другой день после сего получил я с газетами поэму «Любовь», которою господину неизвестному сочинителю угодно было одарить нас всех, получающих газеты, и для меня было сие тем приятнее, что она власно как предвозвещала, что новорожденный сын мой будет всеми знающими его любим. А в следующий затем день, то есть 14–го марта, произошло у меня в доме одно весьма редкое происшествие.

 Одному из петухов наших вздумалось войтить не в свое дело и снести яйцо; и как яйца сего рода случалось мне тогда еще впервые видеть, то не могли мы оному довольно надивиться.

 Оно было нарочито велико, но не совсем кругло, а продолговато, и к одному концу узко и совсем почти остро, и загнувшись немного в сторону, как будто винтиком. Что касается до скорлупы, то была она несколько потонее обыкновенной и не так бела, а немного красновата. Я не преминул его тогда же свесить и нашел, что весу в нем было с четвертью золотник.

 В–третьих, достопамятно было то, что в промежутке сего времени происходило у нас по межевым делам миротворение с князем Горчаковым по спору о его Неволочи. Самого князя при том не случилось, а имели мы дело с его поверенным, который был изрядный и не глупый малый.

 Он протестовал против нас, да почти и дельно, в неправильном показании поверстного леса; но как при съезде нашем и межевщику предложил я, что если князю жаль своей Неволочи и не хочет расстаться с своим лесом, то не угодно ли ему с нами поменяться и вместо ей выттить совсем из нашего владения и дач, и уступить нам тот маленький участок, который он в них имеет.

 Сие предложение поверенного княжова неожидаемостию своею так поразило, что он даже тому обрадовался и казался быть на то очень согласным, но отдавал нам только не всю часть, а половину оной; но как мы на то не соглашались, то отправил он нарочного с известием о том в Москву к князю, и отложено дело сие было до получения от него ответа.

 Итак, дело сие получило гораздо лучшее начало, нежели какого я ожидал, и я мог уже ласкаться надеждою, что мы с князем разделаемся миролюбно.

 Напротив того волостные опять растревожили мой дух подачею такого сведения, в котором написано было их дачной земли так много, что надлежало явиться у них недостатку, толико для нас бедственному и опасному.

 Четвертое было то, что при случае посылки около сего времени в Москву. отправил я целую партию таких книг из моей библиотеки, в которых не было мне дальней надобности, для промены оных на иные лучшие, новейшие и мне надобнейшие. Знакомство, сведенное с тогдашним книгопродавцем Ридигером. подало мне к тому повод, а дело сие и получило успех вожделенный.

 Наконец, замечания достойно, что в самый день крестин моего сына родилась во мне превеликая охота к хмелеводству, о которой части до того я всего меньше помышлял; а тогда, читая по утру одно новейшее датское экономическое сочинение, нашел в нем описание нового хмелеводства, так им прельстился, что положил непременно к оному приступить, как скоро настанет весна; и не только сделал сие действительно, но получив чрез то след к новым и дальнейшим выдумкам, так сию часть разработал, что в состоянии был потом писать о хмелеводстве в Экономическое Общество и наделал сочинением сим множество в государстве шума и славы, и выдумке моей подражания. Но я возвращусь к тому времени, на котором я остановился, то есть к крестинам моего сына.

 Окрестив его на вербное, принялись мы опять за наши межевые дела, и как поверенный княжий получил уже от господина своего ответ и князь почти на все, кроме небольшой прибавки, соглашался, ибо мы, ведая, что ему и не можно было всей части своей за Наволочь отдать, предлагали ему 12 десятин для прирезания из наших дач к его Злобину, а он требовал 25; то по поводу сему и было у нас для трактования о сем деле собрание.

 Я собрал к себе всех наших старост и поверенных и пригласил к тому же и соседа своего Матвея Никитича; начал с ними совещаться, как бы нам разделаться лучше с князем, и как поверенный его требовал уже 20 десятин и никак не хотел брать меньше, то мы, поговорив и посоветовав между собою, и согласились наконец сие количество князю к Злобинской его земле из своей прирезать, а он уступил бы нам все свои разбросанные по нашим дачам клочки и участки, которых набиралось втрое более против количества сего.

 Итак, дело сие положили мы совсем уже на мере и почти кончили, как вдруг сказали мне, что в самое то время возвратился с Москвы и брат мой Михайла Матвеевич.

 Обрадовавшись сему, послал я тотчас к нему звать его к себе, оканчивать вместе с ним сие дело, ибо ведая упорный и дурной его нрав, хотел, чтоб он лично имел в том участие.