Рифтеры - Питер Уоттс

. Но даже так Кен почувствовал, как после ее слов у него почему‑то перехватило горло:

– Лени, я не это имел в виду.

Она подняла руку и отвела глаза, не желая встречаться с ним взглядом. Он ждал.

– Может, это вовсе и не твоя вина, – сказала она, помолчав. – Они просто сконструировали тебя таким.

Он позволил себе проявить любопытство:

– Каким таким?

– Ты же просто муравей‑солдат. Прешь вперед, уси­ки к земле, следуешь «приказам», «параметрам задания», «краткосрочным целям», и тебе никогда не приходит в голову мысль поднять голову и увидеть картину целиком.

– Я ее вижу, – спокойно произнес Лабин. – И она намного больше, чем ты желаешь признать.

Она, все еще не глядя на него, покачала головой. Он попытался снова:

– Хорошо. Ты видишь картину целиком: как по‑тво­ему мы должны поступить с этой информацией? Что ты можешь предложить, кроме фантазий? У тебя есть какая‑то стратегия «спасения мира», ты же о нем только что говорила?

– У меня есть, – объявила Уэллетт.

Они обернулись. Сложив руки на груди, она стояла позади них возле лазарета. Она, похоже, бросила носилки и кружным путем вернулась назад, пока они не смотрели.

Лабин в удивлении заморгал.

– Ваш образец...

– С той боеголовки, которую вы нашли? Без шансов. Под воздействием трейсеров любое активное вещество распадается на атомы.

Кларк быстро посмотрела на Кена, даже сквозь лед в глазах ее взгляд читался ясно, как двоичная система: «Не по твоим правилам игра пошла, супершпион? Поз­волил какому‑то убогому сельскому доктору обойти тебя на повороте?»

– Но я знаю, как мы можем добыть образец, – про­должила Уэллетт, глядя прямо на Кларк. – И я могла бы воспользоваться вашей помощью.

ПЕРЕМЕЩЕНИЕ

Така пришла слишком поздно. Если бы она услышала, с чего начался разговор, подумала Кларк, то не захотела бы иметь с нею ничего общего.

У хорошего врача всегда есть контакты на местах, так говорила Уэллетт. Те, кого она спасла или кому купи­ла время. Те, чьих любимых она избавила от страданий. Случайные дилеры: торговцы пустошей, которые мог­ли добывать лекарства или запчасти в обмен на другие предметы. Они не имели ничего общего с альтруизмом, но могли спасти жизнь, когда до ближайшего подъемника с припасами оставалась еще целая неделя.

У всех из них было здоровое чувство корысти. Все они знали друг друга.

Лабин, конечно же, отнесся к идее скептично. Или же, подумала Кларк, просто так вел себя. Это была его фишка, манера поведения. И никак иначе. Никто в здра­вом уме не отвернулся бы от пусть и слабого, но шанса отменить хотя бы часть того...

«...того, что я сделала».

Тут‑то и заключалась загвоздка, и Лабин – черт бы его побрал – прекрасно все понимал. Когда ты помогла разрушить мир, когда испытывала острое, ни с чем не сравнимое удовольствие, глядя на его предсмертную аго­нию, то очень трудно потрясать моралью перед тем, кто просто не слишком хочет его спасать. Даже если это было давно. Даже если ты уже совсем изменилась. Если и су­ществовало истечение срока давности за землеубийство, то каких‑то жалких пяти лет для него точно не хватило бы.

Уэллетт предложила двигаться на юг, к руинам Порт­ленда. Конечно, подключиться к базе данных оттуда было невозможно, но так они ближе подбирались к Бостону. Кроме того, в этих местах Уэллетт была официальной пер­соной, человеком с полномочиями и удостоверением. По местным меркам, она вполне сходила за представитель­ницу власти и, возможно, даже могла провести их прямо через парадную дверь.

– Представители власти не раскатывают по округе, раздавая дермы всем подряд, – заметил Лабин.

– Да? А чего за последнюю неделю добился ты? По‑прежнему думаешь, что сможешь хакнуть мировую нерв­ную систему, хотя все запасные входы у нее давно сожгли?

В конце концов, он согласился, но с оговорками. Они будут действовать согласно плану Уэллетт, пока им по пути. Они воспользуются лазаретом только после того, как вырвут все охранные устройства; причем Лабин про­следит за тем, чтобы Така сотрудничала, а Кларк станет выполнять ее указания и сделает всю грязную работу.

Кабина мобильного лазарета являла собой чудо эко­номии пространства. Две складные койки разместились за сиденьями, а около дальней стенки между циркулятором Кальвина и полевым медицинским интерфейсом приютилась крохотная душевая. Но больше всего Кларк поразило количество ловушек в лазарете. Газовые кани­стры, соединенные с вентиляционной системой. Тазер‑иглы в подушках сидений, готовые по команде или при касании пронзить и плоть, и одежду любой плотности. Под приборной панелью разместился световой стимуля­тор – направленный инфракрасный стробоскоп, излуче­ние которого проникало сквозь закрытые веки и вызы­вало судороги. Уэллетт перечислила каждое устройство, Лабин стоял за ее спиной, а Кларк ползала по фургону с ящиком для инструментов и выдергивала провода. Лени понятия не имела, все ли отключила – по ее мнению, Така вполне могла припасти туз в рукаве на будущее, – но Лабин был менее доверчив, чем она, но, тем не менее, остался доволен.

На разоружение кабины ушел час. Потом Уэллетт спросила, не хотят ли они отключить и внешние устрой­ства безопасности, и, когда Лабин отрицательно покачал головой, она, казалось, даже разочаровалась.

Они разделились. Лабин решил вести «Вакиту» даль­ше вдоль берега и попытаться самостоятельно проник­нуть в Портленд; Кларк же будет сопровождать Уэллетт до встречи на одной из точек маршрута, держа при себе копию кода Бета‑макса.

– О Бета‑максе ей раньше времени не говори, – пре­дупредил Лабин Лени, когда Така не могла их подслушать.

– Почему?

– Потому что он лишает нас единственной защиты от Бетагемота. В тот момент, когда она поймет, что не­что подобное существует, ее приоритеты перевернутся с ног на голову.

Поначалу Кларк удивило то, что Лабин решил оста­вить обеих без присмотра; даже без своего рефлекса на убийство он плохо относился к потенциальным утечкам в безопасности, к тому же знал, что Кларк раздражают выбранные им цели миссии. Кен и в лучшие времена не отличался доверчивостью; как он мог поручиться за то, что женщины не отправятся вглубь страны прочь от берега и не оставят его одного?

И только тогда, когда они разошлись, Кларк поняла. Лабин надеялся, что все будет именно так.

Они ехали по разоренной земле, где выскоблили даже намек на жизнь. Мобильный лазарет, построенный для езды по пересеченной местности, взбирался на повален­ные стволы деревьев, кроша их своими колесами. Огибал ямы, заполненные пеплом и сажей, ехал напрямую там, где вихри и порывы ветра, подобно крохотным антарк­тическим метелям, намели на вновь замерзший асфальт многосантиметровый слой серой пыли. Они дважды про­ехали мимо неисправных рекламных щитов, наполовину вплавленных в камень; их решетка покоробилась и все еще упрямо пыталась работать, хотя они уже не реклами­ровали ничего, кроме мерцающих разноцветных разводов собственного теплового шока.