Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Двигатели истребителя взвыли громче и выбросили струи огня в ту же секунду, когда подошвы «пассажира» оторвались от крыла. Машина умчалась, окатив ангар на прощание пламенем из турбин и оставив после себя грохот и щелочную вонь лазерных разрядов.

Воин приземлился в полуприседе. Его ботинки оставили пару вмятин в железном настиле палубы. Зубья на метровом наконечнике цепной глефы начали перемалывать ледяной воздух ангара. Стрелки, следует отдать им честь, перебежали в укрытие и продолжали палить оттуда, невзирая на четкие указания никогда не ввязываться в схватку с воином Легионес Астартес.

Севатар дважды вздрогнул, когда разлетающаяся дробь загремела по доспехам. Назойливые ублюдки. На ретинальном дисплее мерцали тревожные сигналы, а автоматические системы доспеха все дергали его за левую руку, пытаясь поднять болтер и открыть огонь по людям в укрытии. Вместо этого он примагнитил болтерный пистолет к бедру и, как только встал на ноги, бросился бежать, однако не к стрелкам, а к массивным открытым дверям, ведущим внутрь корабля. Хотя, конечно, его так и подмывало потратить чуть больше времени и разорвать этих наглецов на куски.

— Живите, — прорычал первый капитан, не обращая внимания на непрекращающуюся стрельбу, — у меня есть добыча посерьезней.

Нырнув в коридоры, освещенные вспышками тревожной сигнализации и вливавшиеся в общую кровеносную систему корабля, он настроился на вокс-сеть первой роты. Расстояние больше не был помехой.

— Дамочки, — приветствовал их на бегу Севатар.

— Где, бездна тебя задери, ты разгуливаешь? — огрызнулся в ответ первый голос.

К нему присоединились еще несколько с тем же вопросом.

— Вы и не представляете, — откликнулся Севатар. — Где примарх?

— Сражается в пят…

Севатар плечом протаранил толпу слуг в черной униформе, спотыкаясь об их тела и невольно круша кости под подошвами ботинок. Вскочив на ноги и выругавшись в вокс, в следующий миг первый капитан уже снова бежал.

— Повторите, — потребовал он. — Какие-то идиоты полезли под ноги.

— Примарх сражается в пятнадцатом атриуме, — ответил Вальзен. — Половина наших здесь, с ним.

Пятнадцатый атриум. Севатар знал СШК крейсера класса «Глория» не хуже, чем собственный доспех. «Сумеречный» был той же породы.

— Это безумие! — прокричал он в вокс. — К вам сбегутся все Темные Ангелы, оставшиеся на корабле. Там некуда отступать.

Ответ Вальзена прервал раздавшийся в воксе человеческий крик и скрежет хирургической пилы, делавшей то, что она делала лучше всего.

— Мы в курсе, сэр.

— Я буду там через семь минут, — пообещал Севатар. — Через восемь, если встречу сопротивление. Или девять, если у сопротивления окажутся болтеры.

Болтеры у сопротивления оказались. При осаде большого вражеского корабля всегда так — то густо, то пусто. Проходя коридор за коридором и зал за залом, захватчики могли по полчаса не встречать никаких противников, кроме перепуганных слуг и рабов — а в следующие полчаса бороться за каждый метр, прорубаясь сквозь отделения укрепившихся защитников. Суда класса «Глория» размерами не уступали густо населенному городу, так что на борту обитали не только офицеры и специалисты, но и десятки тысяч рабов. Большинство из них были обречены ютиться в темных глубинах корабля, дыша застоявшимся воздухом и выбросами топок, однако многие все же несли службу на верхних палубах.

Севатар косил их направо и налево, почти не сбиваясь с шага. Его цепная глефа глохла каждые несколько минут, забитая клочками мяса. Те смертные, которым не хватало ума или трусости убраться с его пути, гибли под рев кромсающих их механических зубьев. За воином тянулась кровавая борозда изрубленных на куски и искалеченных тел.

На борт телепортировалась сотня лучших воинов Восьмого легиона в полных комплектах терминаторской брони. Оставленный ими след был настолько кошмарен, что это граничило с буффонадой. Ботинки Севатара то и дело шлепали по болоту, состоявшему из пролитой крови и перемолотой человеческой плоти.

Однако Темные Ангелы не были побеждены. Поражением тут и не пахло. Даже когда Чернецы полностью зачищали палубы, из других отсеков корабля устремлялись новые подкрепления. Они упорно пробивались к стратегиуму, чтобы защитить своего примарха. «Не то чтобы он сильно нуждался в защите», — подумал Севатар. Если судить по их последней встрече, точно нет.

Он уже прикончил семерых Темных Ангелов. Один из них после смерти превратился в трофей, и его шлем теперь болтался на поясе Севатара. В Восьмом легионе это считалось высочайшей честью для противника. Такими реликвиями Повелители Ночи воздавали должное павшим врагам.

На следующем перекрестке держали оборону еще трое Темных Ангелов в светлых плащах поверх геральдических черных доспехов. В их руках ритмично рявкали болтеры. Севатар, присев в относительной безопасности за углом, перезаряжал собственное оружие. Загнав в магазин последнюю обойму, первый капитан скривил губы. Он мог бы легко прикончить их в рукопашной, но взять в руки болтер означало уравнять шансы — а это ему никогда не нравилось. Он не солгал, сказав Трезу, что до мозга костей принадлежит Восьмому легиону. Как и его братья, Севатар не был приверженцем честного боя. Спорт — это одно, но преследовать беззащитную добычу куда приятней. По крайней мере, в этом он был создан по образу и подобию своего примарха.

Первый капитан рискнул выглянуть за угол, однако тут же нырнул обратно — снаряд взорвался почти у его наличника, окатив ливнем осколков. Он слышал, как Ангелы перекрикивались друг с другом:

— Это Севатар! Это первый капитан. Я его видел.

Он ухмыльнулся, подумав, какое зрелище представляет собой — терминаторская броня и раскинутые над шлемом черные железные крылья. «Этот проклятый гребень», — мысленно выругался он. Враги всегда узнавали первого капитана по нему.

Стрельба затихла. Севатар услышал сдавленное рычание и лязг металла по керамиту. Выбравшись из укрытия, он помчался вперед и на ходу врубился в схватку.

Первым чуть не погиб Аластор Рушаль, облаченный в такую же черную броню, как и падавшие под его ударами Темные Ангелы. Ретинальный дисплей Севатара зафиксировал доспех Гвардии Ворона и вращающийся в руках воина молот-метеор. Ярко вспыхнула ностраманская руна «Угроза», но первый капитан, отвернувшись, уже вонзил свою глефу в спину последнего Ангела. Изголодавшиеся зубья немедленно принялись за работу. Севатар добил упавшего противника, наступив подошвой ему на горло.

Первого капитана не заботила ни изукрасившая доспехи кровь, ни тела у его ног. Один из Ангелов, протянув слабеющую руку, бессильно заскреб пальцами по его ботинку. Севатар вытащил болтер и выстрелил вниз, даже не удосужившись посмотреть.

— Ты не поверишь, на чем я сюда приехал, — сказал он Рушалю.

Ворон не ответил. После Исстваана-V он вообще ни на что не отвечал. Сложно говорить без языка.

Когда они подошли ближе, вокс-передачи превратились в мешанину воплей. Привыкнув за десятки лет слушать перекрывающиеся вокс-разговоры и разбирать потоки рунических данных на глазных линзах, Севатар отчетливо представлял, что ему предстоит увидеть — однако величие момента все же невольно его поразило.

Запыхавшись, в покрытых вмятинами доспехах, Севатар ворвался в пятнадцатый атриум — один из множества магистральных узлов на верхних командных палубах. Все туннели по пути сюда были изукрашены трупами рабов, но масштабы открывшейся перед ним сейчас бойни заставили его засмеяться, что случалось нечасто. Чернецы и Повелители Ночи со «Свежевателя» сражались по колено в трупах, нагромождая вокруг себя груды убитых рабов, сервиторов, солдат и Темных Ангелов. Были тут и трупы их братьев. Воины Восьмого легиона дрались спина к спине, образуя все уменьшающиеся круги. Они бились до последнего против приливной волны Темных Ангелов, хлещущей из ближайших коридоров.

Никогда прежде Севатар не видел столь безнадежного последнего боя на столь слабой позиции, однако причина была ясна. Здесь сошлись в поединке примархи, и поэтому здесь бушевала битва. Два сына Императора схватились над разъяренной толпой, над ревом болтеров и визгом цепных клинков, крушащих керамит. Их сражающиеся дети, вопящие, истекающие кровью и умирающие у них под ногами, были лишь тенями богов.

Впервые со времен Исстваана-V Севатар увидел, как его генетический прародитель восстает в сиянии былой славы. Никто не назвал бы лорда Конрада Курца царственным, равно как красивым, или хотя бы здоровым на вид. Его слава ходила голодной и в лохмотьях; его величие было ледяным величием смерти.

Серповидные когти цвета серебра вспыхивали на кончиках его закованных в броню пальцев, и по каждому из них бежали ослепительные энергетические молнии. В его движениях не было текучей грации — нет, он больше походил на дергающуюся марионетку. Казалось, его тянет за ниточки незримый и злой разум, заставляющий это могильное божество плясать под музыку, в которой было больше безумия, чем веселья. Севатар видел нескольких примархов в сражении, видел, как ярость заставляла их проливать кровь — но даже в ожесточении битвы их смертоносная грация была прекрасна. Все они растворялись в изысканном танце войны — даже Ангрон, несмотря на его приступы мучительной и несдержанной ярости.