Совершенно секретно - Александр Бирюк

Широко ныне известный певец нашей отечественной военной разведки (ГРУ), бывший советский шпион Виктор Суворов, в одном из своих замечательных трудов утверждает, что гитлеровская разведка была самой бездарной разведкой во все времена, мало того, он подкрепляет эти свои утверждения убийственными доказательствами. Думающий человек, изучив даже малую часть этих доказательств, придет к аналогичному выводу, но тем не менее после этого в мире всё равно останется немалое количество дураков, которые и не подумают принять очевидное, а будут изучать доказательства, приводимые в своих эпохальных мемуарах другим “историком”, бывшим начальником управления шпионажа и диверсий службы безопасности СД третьего рейха — небезызвестного Вальтера Шелленберга. Эти доказательства, конечно же, также убийственны, как и доказательства Суворова, но доказывают они совершенно обратное утверждаемому одним из лучших отечественных (невзирая на иноземное гражданство) историков-аналитиков последнего десятилетия. И пусть твердят, что недобитому фашисту вряд ли можно доверять хоть в чем-то, но все же непонятно, на каких основаниях “беженец” Виктор Суворов может считаться компетентнее и честнее Вальтера Шелленберга? Если уж сравнивать до конца, то Шелленберг, в отличии от Суворова, клятвопреступником не был никогда, и на официальной лжи его не смогли уличить даже безответственные в своих утверждениях журналисты. Из этого не следует, конечно, что шпиону-перебежчику меньше веры, но отвергать версии нациста, честно пострадавшего за идею (пусть и ужасную), тоже не годится.

Другой пример взят из совсем иной оперы, но он также показывает, что материалы, которые представляют нам некоторые компетентные (по словам других компетентных) историки, могут быть сфабрикованы по тем же рецептам, какие применяют и фальсификаторы из “желтой прессы”. Имена советских биологов-генетиков Н.И.Вавилова и Т.Д.Лысенко известны не только специалистам-агрономам, но и более-менее образованным людям. Несколько меньшее число любознательных прекрасно осведомлено об основных причинах, побудивших этих двух крупных в своей “епархии” ученых скрестить шпаги в защиту двух разных, хотя и одинаково верных (на то время) концепций “наследственности, изменчивости и видообразования организмов а также биологических основах селекции растений”. Тогда победило учение Лысенко, и с тех пор оно использовалось в народном хозяйстве без малого треть века, пока до генетики не добрался “разоблачитель сталинских преступлений” Никита Сергеевич Хрущев. Пострадавший от Сталина Вавилов был реабилитирован (правда, посмертно), Лысенко же пострадал от Хрущева и был “уволен без выходного пособия”, а его так называемую “лысенковщину” объявили вредной для советской науки ересью. Это помешало, правда, разоблачить “сталинского прихвостня” до самого конца и посадить в тюрьму, и про чудеса дедушки Мичурина (на революционных опытах которого Лысенко и создал свою теорию) учителя в школах рассказывали своим любознательным и восприимчивым к любым идеям ученикам еще несколько десятилетий спустя после разоблачения “вредителя”. Да, “лысенковщина”, по мнению многих светил с мировым именем, нанесла огромный вред советской генетике, но, спрашивается, почему такие же самые светила прошлого столько десятилетий считали ее истиной в первой инстанции? Почему потребовалось вмешательство не природы, а политиков (причем политиков не высшего, можно сказать, пошиба), чтобы выяснить, что доминировавшая десятилетия подряд теория (научная версия) в корне неверна, и каким таким образом социалистическое сельское хозяйство, развивавшееся столько времени по “неправильным” законам, вообще дожило до наших дней?[180] И кто даст гарантию, что в один прекрасный момент не окажется, что оба учения — и Вавилова, и Лысенко — совершенно безосновательны, и какой-нибудь агроном Иванов или Петров обрушит на нас третью, “наиболее правильную” версию, которая с помощью заседающего в правительстве Сидорова (которому Иванов или Петров приходится приятелем, или даже родственником) будет тут же принята в качестве официальной, а с ее противниками поступят точно также, как в свое время с предшественниками чересчур талантливого агронома, возмечтавшего стать “патриархом отечественной науки”?

Приведенные примеры показывают, что историческая истина так же изменчива, как и синее море в бурном океане, что очень часто события, отстоящие от настоящего времени буквально на дни, часы и даже минуты не имеют однозначной трактовки, а то и вовсе преподносятся в совершенно ином не только качестве, но и воплощении. Кто сейчас сможет даже приблизительно сказать, что именно произошло в Баренцевом море в 200 милях севернее Мурманска 14 августа 2000 года? Кто сейчас заявит под самой страшной клятвой на свете, что в точке с координатами 69*40” с.ш. и 37*35” в.д. на морском дне на глубине 100 метров до недавнего времени лежала атомная субмарина именно под названием “Курск”? И кто сможет дать свою собственную голову на отсечение, что именно в тот день и именно в том месте ВООБЩЕ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИЛО? Все данные, которыми оперируют “наиболее осведомленные” информаторы, имеют свойство самых настоящих ВЕРСИЙ, и каждая из этих версий имеет право на существование, хотя по большей части среди них истины может и не оказаться. Вполне возможно, что этой истины никогда не узнают даже те, кому по должности она обязана открыться прежде всего. И тем не менее ни одна из версий, коли уж она возникла, не может отвергаться какими бы то ни было “мыслителями”, пока ее несостоятельность не будет доказана фактами, не способными вызвать сомнения даже у самого отъявленного скептика. И пусть этот скептик окажется банальным идиотом, но не будем забывать, что даже у банального идиота имеется соображение, хоть и примитивное, но с помощью которого он вполне способен различать более-менее заметные противоположности.

Итак, уяснив себе, что понятия “научные круги” и “желтая пресса” — всего лишь два разных наименования одного и того же явления, можно перейти наконец к изучению материалов по темам, которые издавна считаются наиболее подверженными фальсификации. Каждый шпион, выйдя в отставку или перебежав во вражеский стан, считает за прямую обязанность настрочить том, другой, а то и целую серию так называемых “мемуаров”, которые, по общему мнению заинтересованных “специалистов”, являются всего лишь разновидностью рассказов капитана Врунгеля или барона Мюнхгаузена. Примечательна в этом плане история бывшего советского шпиона Олега Калугина, который в 1993 году угодил в английскую тюрьму за соучастие в убийстве болгарского писателя-иммигранта Эмиля Маркова, совершенного якобы по приказу КГБ. Поводом для обвинения Калугина послужили его собственные мемуары, однако бывший шпион отвертелся от наказания, заявив, что вся его писанина — сплошная выдумка с целью подзаработать. Какое отношение останется у любознательного читателя к ценности этих “мемуаров”, можно себе только представить, однако сочинения обиженного на Советскую власть по-прежнему пользуются невероятным коммерческим успехом. Невероятно, но это факт — всякая информация, даже на самые, казалось бы, серьезные темы, ценна не столько содержанием, сколько выгодной формой. В этом случае Калугин выступил не как очевидец или участник событий, а как весьма искусный беллетрист, создатель популярных боевиков на уровне знаменитого сочинителя Яна Флемминга.[181] И хотя он прилюдно об этом заявил, рассказанные им истории о “злодеяниях” КГБ вошли практически во все учебники для повышения квалификации и расширения кругозора начинающих современных шпионов.

В данной книге вы найдете истории, которые если и были кем-то когда-то сочинены, то опровергнуть их практически невозможно по той самой причине, что на них не существует “компромата” — они взяты из источников, которые сами в свою очередь, по замыслу неизвестных авторов, должны были послужить в качестве этого же самого “компромата” на другие события, широко известные общественности. Более того — эти истории настолько прекрасно вписываются в общую картину мировой истории, что даже самый заядлый разоблачитель всяческих мифов сто раз подумает, прежде чем решит попытаться подвергнуть сомнению заложенные в них факты. Это, конечно, не говорит о том, что истории эти достойны занять место в каких бы то ни было учебниках, но выбирая во что верить, любой здравомыслящий потребитель исторической информации отнесется к предложенному материалу с определенным интересом. В любом случае ему больше просто ничего иного и не останется.

Часть 1. История с филателией

Перед вами история, которая с равным основанием может считаться и шпионской, и филателистической. В среде филателистов эта история получила хождение еще в незапамятные, можно сказать, времена, и долгое время служила эталоном, по которому оценивались прочие преступления на ниве филателии. К истории шпионажа она до определенного времени не имела совсем никакого отношения, но один за другим стали раскрываться секретные архивы, и выяснилось, что филателистическая окраска этой истории — самая настоящая шапка-невидимка, скрывающая в себе чисто шпионское нутро. Вообще-то шпионаж — вещь, в чистом виде никогда не существовавшая,[182] и почти всегда маскирующаяся более заурядными аспектами человеческих и общественных отношений и проблем. Чаще всего шпионские истории используются сочинителями детективных романов, чуть реже — любовных, в данном случае пришлось прибегнуть к услугам филателистической науки. Так что необычный окрас этой истории не должен сбивать читателя с толку — эта самая настоящая шпионская история, под какой бы личиной она не подавалась.