Выбор Проклятого - Юрий Соломин

Глава 31. Перед боем

На завод, где должна была состояться битва, добрались только когда начало темнеть. Что Ира, что Миша пребывали в скверном расположении духа. Они переживали за сына и Оксану, которая немного успокоилась, но выглядела неважно. И Ира сомневалась, что в таком состоянии сестра способна даже остаться одна, а не то чтобы присмотреть за малышом.

Посовещавшись с симбионтами, решили, что на квартире останется одна женщина из группы Александра. Она поможет Оксане, а заодно, обладая навыками гипноза, и успокоит напуганную девушку.

Нельзя сказать, чтобы это решение очень уж успокоило Стариковых. Скорее все будет наоборот, ибо эта помощница, получив приказ, моментально превратится в надзирательницу. Но, как известно, снявши голову по волосам не плачут, так что, ни Миша, ни Ира не стали возражать, или по сотому разу обсуждать ситуацию. Оба надеялись на то, что Александр и остальные киевские отщепенцы правы в своих прогнозах, что бой состоится со дня на день, закончится победой, и они снова будут вместе. О том, как поступать после битвы — объединяться с симбионтами или нет, решили пока не думать, отложив эти размышления на более позднее время, если оно вообще будет.

Потом была дорога, но перед тем, как загрузиться по автомобилям, Александр снова обратился к Ире с Мишей.

— В той лаборатории, откуда мы вас освободили, было много интересного для людей небольшого роста. Михаил, посмотрите, — и он передал Ире небольшую коробку. — Это для мужа, а это, — теперь в руках симбионта появился более объемный сверток, — для вас всех. Документы, как мы и обещали.

— Вы решили поделиться с нами до битвы? — уточнила ведьма.

— Да. Мы играем честно, и лично я думаю, а точнее надеюсь, что это поможет вам настроиться на бой. Все-таки вы будете сражаться, в том числе и за собственное будущее, а за непонятные интересы неизвестно кого.

Снедаемые любопытством они не стали ждать приезда, а воспользовавшись тем, что в микроавтобусе было довольно просторно, приступили к изучению.

Понимая любопытство мужа, Ира начала с коробки. Там оказалась одежда, обувь, отдельная коробка с множеством иголок немного странной формы, пара ножей, похожих на сделанный мастером из Вишнековки, две фляжки с ремешками, позволяющими носить их на боку, и странное приспособление, которое ей не удалось идентифицировать сразу.

— Будешь разбираться? — спросила она мужа, ставя внутрь коробки.

— Буду, а ты посмотри пока, что там есть еще, — и Проклятый начал рассматривать дары.

Во втором свертке оказались документы. Да, симбионты постарались на славу, у этих ребят действительно были неплохие возможности. Документы на нее, Оксану, Валика и даже Аню.

Согласно новому паспорту, она теперь носила фамилию Тарасенко. Причем имя и отчество остались неизменными, и Ира порадовалась этому, случись что, не придется привыкать отзываться на чужое имя. Аня стала ее дочкой, и Ира только покачала головой. Саму ее сделали старше, теперь ей стало тридцать. Ясное дело, так двенадцатилетняя дочь не вызовет никаких вопросов.

— Что там? — спросил Миша, не поднимая головы.

— Паспорта, причем как украинские, так и загран. Свидетельства о рождении детей. Анька теперь Анна Михайловна, наша дочь.

— Наша?

— Ну, уже моя. Судя по всему, я вдова.

— Спасибо.

— Так удобнее, если придется куда-то выехать, то не нужно будет твое разрешение.

— Да я понимаю, — он вздохнул.

— А что у тебя, — спросила Ира, и из любопытства, и для того, чтобы отвлечь мужа от грустных мыслей.

— Похоже на арбалет.

Он поднялся, с неким трудом поднимая металлический предмет, который она не смогла идентифицировать.

— Арбалет? — удивилась она.

Ира видела, что мужу тяжело держать предмет размером с кукольную игрушку, и старалась никак этого не показать.

— Да, — он немного поколдовал с «игрушкой», и повесил на спину. — Тут есть лямки, чтобы носить его, как рюкзак. И, похоже, он предназначен для стрельбы с упора. Тяжелый, не знаю каким надо быть силачом, чтобы стрелять, держа его на руках. Да и ножки есть в наличии.

— Интересно, — ответила она, лишь бы не молчать.

Комментировать тяжесть игрушки ей точно не хотелось и дальнейшую часть пути они провели в молчании. Каждый думал о своем, но так или иначе их мысли крутились вокруг предстоящего сражения в целом, и их положения в частности.

Проклятый вспоминал то, как убил чародея. Он уже не в первый раз прокручивал в голове те события. Он убил незнакомого мужчину. Пусть даже и мага, и скорее всего еще ту скотину. Но лично ему Ворсан ничего не сделал, они не знали друг друга и не имели никакой возможности пересечься. Но когда пришло время, он нанес удар, пусть и дрогнувшей рукой. Миша снова и снова задавал себе вопрос — почему? И каждый раз получал разные ответы.

Сейчас, в преддверии битвы, битвы в которой от него лично вообще ничего не зависело, и он играл роль даже не заложника, а скорее бомбы которую нежелательно взрывать, у него возникла очередная версия ответа. Ему хотелось делать хоть что-то, зависящее от него лично. Хотелось действия. Пусть даже этим действием будет убийство незнакомого человека.

Затем мысли Проклятого перескочили на Валика и жену. Оставлять ребенка было неким безрассудством, но тут ситуация выглядела немного и обратной. Похоже, они с Ирой устали. Устали бежать, устали от неизвестности. Хотелось поверить в то, что им встретились те кто знает, что надо делать. Хотелось верить в то, что приняв сторону симбионтов, они разберутся с преследователями, а может даже найдут своих. Тех с кем можно будет идти дальше.

И подумав об этом, Проклятый криво усмехнулся. В то, что они нашли своих, к сожалению, он не верил ни на грош. Да сейчас им по пути, но вот потом дороги могут и разойтись.

Ира же думала совсем о другом. О том что, похоже, Оксана просто не выдержит. Прощаясь, она поцеловала сестру и заглянула ей в глаза. Увиденное не порадовало, что-то новое появилось в глазах ее Ксюхи, там поселились ужас, ужас и что-то еще. То, чему Ира не могла подобрать нужного определения. Затравленность? Безысходность? Или все вместе? Она понимала одно, еще два повторения того, что случилось на кладбище, и разум сестры может не выдержать. А самое главное, она не знала, чем может помочь сестричке. Шрам на лбу уже почти пропал, но вот