Семь смертей Лешего - Андрей Салов

Тюремный надзиратель для узников темницы был вроде священника, перед которым исповедовались, каялись в грехах, доверяя сокровенные тайны и секреты, которые при иных обстоятельствах, не доверили бы даже самому близкому и родному человеку. Вереницы человеческих судеб, проплывали у него перед глазами. Женщины, мужчины, молодые люди и старики, все кто однажды прогневив графа, оказался здесь, в подземелье, открывали ему свое сердце, чтобы продлить минуты общения с живым человеком.

Рассеянный свет факела делал фигуру тюремного служителя не такой кошмарной, какой она казалось наверху, при свете дня. И сидельцу хочется говорить не переставая, чтобы только видеть эти глаза напротив, и хотя бы на время забыть о мучительном одиночестве и темноте, сводящей с ума. Но надзиратель уходил, и замирал вдалеке, пропадая, последний отблеск факела, затихали в отдалении еле слышные шаги. И вновь тоска, темнота и одиночество обрушивались на узника, еще более ужасающие, после недавнего проблеска участия и света.

У надзирателя для жизни имелось все. Почти все. Несмотря на врожденные уродства, вызывающие у людей насмешки и отвращение, он был мужчиной, и мужское естество, требовало своего. Ему нужна была женщина, любая, пусть даже уродливая, что согрела бы постель, приготовила пищу, или просто поговорила с ним о чем-нибудь. Но он хром и горбат, и настолько уродлив собой, что ни одна женщина, не захочет разделить с ним постель, не согласится стать его женой, даже за все сокровища мира.

Однажды граф, под ручку с графиней, пребывая в благодушном настроении, спустился в подземелье и освободил нескольких несчастных из заточения. Подобное случалось и раньше на памяти тюремщика, но не часто. Несказанно везло несчастным, до которых соизволил дойти, и снизойти господин граф. Он никогда не обходил подземелья целиком и не рассматривал всех томящихся там несчастных. До повторного визита графа в подземную тюрьму, не дождавшиеся в первый раз, не доживали, и при самом крепком здоровье, которое в постоянной темноте, сырости и одиночестве, исчезало бесследно очень скоро.

В тот раз граф посетил подземелье в компании графини, пребывая в игривом настроении. А поскольку это все вместе взятое не предполагало углубленного изучения подземелья и его постояльцев, то и визит их не занял слишком много времени. Заметив, как морщит прелестный носик графиня при виде камер, грязи, цепей и зловония, вида заросших и изможденных узников с лихорадочно горящими глазами, граф поспешил увести ее, радуясь произведенному эффекту.

Но надзирателю последний графский визит запомнился не этим. На выходе граф похлопал по плечу уродливого провожатого, верой и правдой прослужившего ему много лет. И все еще пребывая в благодушном настроении, спросил у тюремщика, какую бы награду хотел тот получить за многолетнюю и безупречную службу. И тогда хромой горбун набрался смелости и ответил господину, что ему не нужны ни деньги, ни привилегии, ни иные блага, а нужна жена, женщина, что скрасит его унылое существование во мраке подземелья.

Граф смеялся долго и раскатисто. Просьба тюремщика позабавила, но на прощанье он дал слово дворянина, подыскать ему супругу. Сердце тюремщика забилось в груди оглушительно громко, жар подступил к голове, по лицу расплылась счастливая улыбка. Перед выходом из подземелья на него взглянула графиня, окинув таким надменным и презрительным взором, что, что-то надломилось и оборвалось в душе несчастного горбуна.

С тех пор прошло около года, но граф так и не озаботился исполнением слова дворянина, данного одному из подданных. Скорее всего, он попросту о нем забыл, как забывал о несчастных, томящихся в подземелье по его воле, откуда большинству из них выхода не было. Теперь, когда графа не стало, с мечтой о супруге можно было распрощаться навек. О том, что господин мертв, тюремный надзиратель узнал одним из первых, в мельчайших подробностях от стражника, брошенного в подземелье по приказанию графини.

Каково же было его удивление и смятение, когда, спустя несколько часов после водворения в подземную темницу нового постояльца, туда пожаловала собственной персоной графиня. И он сопровождал госпожу, освещая дорогу факелом, к камере с несчастным стражником, смертельно напуганным и находящимся в полнейшем смятении. Спустя некоторое время он сопровождал правительницу до выхода, освещая дорогу. И вновь, как и год назад, графиня окинула оценивающим взглядом хромого урода, сопровождающего ее. Но теперь в ее взгляде, помимо высокомерного презрения сквозило и нечто иное, заставившее сердце тюремщика учащенно забиться в каком-то сладостном и томительном предчувствии.

А затем случилось невероятное! Графиня заговорила с ним, поклявшись исполнить слово, данное покойным мужем верному слуге. Будет ему жена и не позднее, чем через неделю, после того, как с ней позабавятся стражники, после того, как над ней поколдует сама графиня, сделав ее смазливое личико, более подходящим для мрачного подземелья. В постоянном полумраке подземного мира, уродливому муженьку будет недосуг вглядываться в личико женщины, а все ее прелести будут у него под руками. В целости и сохранности, быть может, лишь слегка помятые взводом графской стражи.

Обнадежив надзирателя, графиня удалилась прочь, не подозревая о том, что судьба внесла свои коррективы в ее план мести кузнецу и его миловидной женушке. Кузнец, отправивший пудовыми кулаками на тот свет графа, и двух его стражей, не смотря на приличные габариты, предполагающие если и не полное отсутствие интеллекта, то наличие лишь незначительной его части, на деле оказался не так-то прост. Ума вполне хватило, чтобы сообразить, заметив поспешно удаляющегося по направлению к замку стражника, что жить ему осталось недолго. Ровно столько времени, сколько потребуется для того, чтобы несущий черную весть гонец достиг замка, и оттуда прибыла в деревню стража, посланная за убийцей мужа, мстительной графиней. Через несколько часов в деревню нагрянут графские прихвостни, чтобы схватить и доставить в замок кузнеца и его жену. Рассчитывать на то, что графиня во всем разберется и проявит милость, было глупо.

Их ждет смерть, медленная и мучительная, до наступления которой они сотни раз проклянут тот день, когда появились на свет. Граф был мастер на всякого рода пытки и издевательства, и от его женушки не стоило ожидать иного. Все благородные одинаковы. Простой люд для них просто вещь, с которой можно поступать, как заблагорассудится. Попасть в руки посланных графиней людей, значило обречь себя на мученическую смерть. Не желал кузнец такой смерти ни себе, ни молодой жене. Не собирался покорно дожидаться прибытия своры графских прихвостней. Не намеревался валяться в ногах графини, вымаливая прощение. Это бесполезно, бессмысленно и глупо. Он будет бороться за жизнь свою и возлюбленной. Сделает все возможное и невозможное для того, чтобы жизнь их была долгой и счастливой, и не висела над ними дамокловым мечом угроза мести.