Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

Омата сопровождал один христианин (Савай, один из самых беспокойных), которого он попросил меня принять, когда я кончил говорить с Омата. Ему, Саваю, я повторил почти все то, что сказал Ефрему Омата. По расцветшему лицу этого мутителя видно, что им очень нравится, что я дал им Омата.

20 октября/2 ноября 1902. Воскресенье.

До Литургии крещены три женщины и двое младенцев, их детей. Несмотря на беспрерывный дождь, христиан в Церковь собралось довольно много. И свечи перед иконами начинают ставить, сегодня шесть- семь было. Пример наших матросов научил. Вечером учащиеся были на всенощной перед завтрашним своим государственным праздником. Мы с Накаем переводили.

21 октября/3 ноября 1902. Понедельник.

Русский праздник Восшествия на престол,

японский — Рождение Императора.

С семи часов Литургия. На молебен выходил и я. Были в Церкви почти только одни учащиеся. После службы заходил ко мне профессор Семинарии Арсений Яковлевич Ивасава и говорит:

— Семейство у меня увеличивается, содержания мало (получает от Миссии сорок ен). Меня приглашают учить русскому языку в военной школе с жалованием сорок ен. Я могу совместить это со службой в Семинарии, только нужно уменьшить у меня уроков с пятнадцати на одиннадцать; пусть зато и жалование у меня здесь будет уменьшено и прибавлено тем, кому переданы будут мои уроки; я думаю, что три из них может взять господин Сенума, а один — Пантелеймон Сато.

— Поговорите с ними и постарайтесь передать им, — ответил я.

И грустно очень стало, что самый надежный человек сдается на денежную приманку в ущерб службы Церкви, где же уж со всем успехом работать Церкви, заведши себе другого господина! А ведь на сорок ен можно безбедно существовать — это жалованье средней руки чиновника; и в Церкви жалованье кандидатов — высшее, никто из многосемейных священников не получает столько. Но, погоревав с полчаса, я укорял себя за излишнее идеальничанье и успокоился. Все же Арсений Ивасава — из наиболее добросовестных служителей Церкви и, вероятно, не перестанет быть таковым при занятиях на стороне. Призвал я потом господина Сенума и сказал, чтобы согласился он взять у Ивасава три урока по Обычному Богословию, а я ему прибавлю пять ен жалования и пять ен еще частно от себя (сверх получаемых доселе пяти ен); один же урок по Гражданской Истории пусть Пантелеймон Сато возьмет у Ивасава, и в вознаграждение ему пусть идет пять ен из жалования Ивасава.

С одиннадцати часов в Посольстве за Литургией, молебном и потом завтраком у посланника, по окончании которого посланник показывал строящуюся у дома маленькую Церковь, в которую будет перенесено богослужение из нынешней домовой.

Переводчику Павлу Иосида дан второй том творений Златоуста новорусского перевода (Толкование на пророка Исаию), для переложения на японский. Помоги нам Боже перевести Святых Отцов! Кое–что уже есть, но всех бы нужно поскорей, тогда основание Церкви было бы прочней.

22 октября/4 ноября 1902. Вторник.

О. Игнатий Мукояма, переведенный Собором, по его просьбе из Циукоку (Окаяма) на север (в Сиракава), насилу теперь только прибыл в Токио, по пути к месту службы. Оправдывает свое промедление тем, что сдавал приход новому священнику о. Якову Мацуда. С пафосом и неистощимым многословием жаловался на бывшего своего помощника в Окаяма, катихизатора Лина Такахаси, женившегося на девице из Сеноо, вопреки советам о. Игнатия, и ныне злословящего перед всеми, будто бы о. Игнатий «взятку–де взял от родных девицы и потому не хотел, чтобы я женился на ней», и прочее. Гораздо лучше было бы для Церкви, если бы у сего батюшки была хоть и не столь длинная борода, как ныне, но подлиннее ум и поглубже усердие к церковной службе.

23 октября/5 ноября 1902. Среда.

Иоанн Синовара, катихизатор в Мидзусава, пишет, между прочим, что был на родине, в провинции Акита, в местности, где проповедует

Илья Накагава, и слышал от сего последнего наветы на о. Павла Кагета, священника, которому подведом Накагава: 1) «Когда попросили о. Павла помолиться об умершем язычнике, он сделал это, не надев облачение, а просто взяв в руки молитвенник». Но о. Павел сделал как следует и иначе не мог поступить, замечает Синовара. 2) «Есть подготовленные к крещению, но не хотят креститься у о. Павла». Но это прямо вина самого Накагава, потому что некрещеные могут дурно думать о священнике не иначе, как по наговору катихизатора, замечает Синовара. 3) «Я не исповедуюсь у о. Кагета», — говорит Накагава. «Тем хуже для него», — замечает на это Синовара. И догадывается он, что Илья Накагава интригует против о. Павла, чтобы самому сделаться священником. — Недаром уже два раза тамошние христиане присылали к Собору прошение о поставлении им местного священника, но их так мало еще, что прошение их не могло быть уважено.

Матфей Нива прислал еще пять подписей в пользу оо. Савабе из Коодзимаци.

24 октября/6 ноября 1902. Четверг.

Опять японский гражданский праздник — в память воинов, павших в Китайской войне. Школы не учились; мы с Накаем утром не переводили, и я писал в Россию накопившиеся письма.

Иоанн Миямори, катихизатор в Вакамацу, неожиданно является и отказывается от службы, несколько лет был на церковной службе, и ни единого человека не обратил в христианство, а просто жил дома, так как Вакамацу его родина, и получал жалование за одно имя катихизатора; священнику бы смотреть, чтобы он или трудился, или был отставлен за бездеятельность, или же переведен в другое место, коли там бесплодно, но о. ли Сасагава сделать это! Он сам похож на труп, который забыли похоронить. Хорошо еще, что Миямори нашел какую–то другую службу, которая вызывает его из Вакамацу и обещает больше денег.

25 октября/7 ноября 1902. Пятница.

О. Роман Фукуи пишет, что посетил Сикотан и нашел христиан–курильцев очень усердными, но нового катихизатора их, Максима Обата, не совсем годным для них — груб, обращается с ними повелительно и неласково. Христиане очень желают их прежнего — Моисея Минато, который отечески обращался с ними. О. Роман повенчал одного японца- христианина с курилкой. Старшина курильцев Яков Сторожев прислал мне русское послание, которое едва мог я дешифрировать и понять, что просит он послать священника на Парамушир, где ныне двадцать девять человек из их общества живут для охоты, и нужно бы им исповедаться и приобщиться. К сожалению, это исполнить трудно, по трудности сообщения с отдаленным островом, а исполнят они христианский долг, когда вернутся на Сикотан, где побывать у них о. Роману легко.