Лотосовый Терем - Тэн Пин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот оно как, — кивнул Цзи Ханьфо. — Вы прекрасно разобрались в деле Бицю, вот только нам неизвестно, кто вы на самом деле. В таких обстоятельствах, не соблаговолите ли раскрыть свою личность?
— Ну… — человек в белом слегка замялся.
— Позвольте спросить, где же вы взяли все представленные улики — одежду Ли Ляньхуа, огневое оружие, лежавшее под его телом, личную переписку Цзяо Лицяо с Юнь Бицю? — бесстрастно спросил Цзи Ханьфо. — Это ведь не подделка?
— Разумеется, нет, — вздохнул человек в белом и сорвал с себя вуаль.
Все уставились на него — человека с изящными чертами лица они знали как Ли Ляньхуа.
В толпе кто-то охнул и запрыгал с громкими криками:
— Мошенник! Мошенник, ты живой!
Ли Ляньхуа улыбнулся другу. Ши Вэньцзюэ застыл на месте — он ведь прекрасно знал своего приятеля, почему же сейчас казалось, что в новой одежде, с легендарным мечом в руке тот словно изменился. Он не мог сказать, в чём состояла перемена, но почувствовал пустоту в душе.
— Лжец, замечательно, что ты не погиб, — растерянно сказал он, — но зачем же ни с того ни с сего притворяться Ли Сянъи?
Едва прозвучали эти слова, во дворе наконец поднялся гомон. Те, кто встречал Ли Ляньхуа прежде, как Ван Чжун, Хэ Чжан, Лю Жуцзин и Лу Цзяньчи, будучи знакомы с этим человеком, совершенно не могли признать в нём Ли Сянъи.
Он никак не мог быть Ли Сянъи.
И всё же…
И всё же кое-что прояснилось — просто людям было невыносимо признать, что непревзойдённо великолепное прошлое могло скатиться до обыденности настоящего, и неважно, насколько знаком облик этого человека, он не мог быть Ли Сянъи.
— Кх-кхэ… — послышался слабый и усталый голос Юнь Бицю. — Глава ордена…
— Глава! — тут же вырвалось у Цзи Ханьфо.
— Глава! — вскрикнул следом Бай Цзянчунь.
— Дагэ! — крикнул Ши Шуй, который, пусть и был старше Ли Сянъи, привык звать его «старшим братом», потому что так чувствовал сердцем.
Ван Чжун с товарищами переглянулись и, взмахнув полами одежд, поклонились.
— Ван Чжун, Хэ Чжан и Лю Жуцзин из «Четырёх тигров с серебряными копьями» приветствуют главу ордена!
Лу Цзяньчи в ужасе попятился, Ши Вэньцзюэ растерянно оглядывался по сторонам, ученики «Сотни рек» склонились в приветствии.
— Цю Шаохэ, Цзэн Сяо, Ван Бу, Оуян Лун из «Сотни рек»… приветствуют главу ордена!
Цзи Ханьфо стремительно приблизился, несколько человек окружили Ли Ляньхуа и Юнь Бицю. Сердца переполняла радость, но лица искажались от нахлынувших чувств, и слова не шли в голову.
Ли Ляньхуа вздохнул и вытащил что-то из-за пазухи.
— Бицю.
Взгляд Юнь Бицю оставался безжизненным — совершив отравление лазурным ядом, он каждое мгновение желал умереть, двенадцать лет влачил жалкое существование и наконец уничтожил Цзяо Лицяо, увидел Ли Сянъи, небеса были щедры к нему, больше ничто не держало его в этой жизни, так зачем жить дальше?
В руке Ли Ляньхуа держал маленький голубовато-изумрудный цветок, сверкающий словно в росе — казалось, едва дотронешься, и он растает.
— Это?.. — Бай Цзянчунь выглядел потрясённым.
— Цветок реки забвения, — ответил Ли Ляньхуа и вложил цветок в ладонь Юнь Бицю. — За него следует благодарить Фу Хэнъяна из ордена «Сыгу».
— Фу Хэнъяна? — В потухшем взгляде Юнь Бицю наконец забрезжило удивление.
Ли Ляньхуа кивнул.
— Когда я спустился с пика Дуаньюнь, если бы Фу Хэнъян не протянул руку помощи, отыскать эти вещи в обгоревших руинах владений Цзяо Лицяо было бы так же трудно, как выловить иголку, упавшую в море.
В нескольких предложениях он объяснил, как они с Ди Фэйшэном разгромили камеры во дворце Одержимости и выпустили ходячих мертвецов, как затем Ди Фэйшэн перехватил Цзяо Лицяо, а он покинул её владения и вернулся на пик Дуаньюнь. Там он нашёл окровавленную одежду, забрал письма, однако не мог отыскать Вэньцзин, так что, когда у подножия всё закончилось, написал Фу Хэнъяну.
Разумеется, Ли Ляньхуа не стал говорить, сколько дней промучился над этим письмом на горе, попутно восстанавливая здоровье. После каждых трёх-пяти слов он долго ждал, чтобы поймать момент, когда пятно перед глазами исчезнет, чтобы написать ещё несколько. Так что ему пришлось сильно попотеть. Он прекрасно понимал советника Фу и знал, что невероятный успех и слава ордена «Сыгу», которые останутся в веках, приведут молодого человека в замешательство и недоумение, потому вкратце описал мучительные старания Юнь Бицю и попросил советника послать людей, чтобы отыскать в пепле «Персиковый цвет», фейерверки и Вэньцзин.
Фу Хэнъян на сей раз оказался на удивление расторопным — не только перебросил сотню человек перерыть пожарище, но и лично поспешил вернуться с пика Сяоцин, чтобы поговорить с Ли Ляньхуа. В итоге Вэньцзин обнаружился в тайнике в спальне Цзяо Лицяо. Юнь Бицю наверняка установил в банде «Юйлун» ещё немало смертоносного оружия, но собрать всё сразу было невозможно, да и день суда уже близился. Поэтому, получив несколько основных улик, Ли Ляньхуа, погоняя рысака, на рассвете помчался к горе Цинъюань, чтобы не дать Ши Шую исполнить приговор и спасти жизнь Юнь Бицю.
Фу Хэнъян не только лично примчался с пика Сяоцин, но и принёс для Ли Ляньхуа невиданное сокровище — цветок реки забвения.
Он считал, что «Снежный евнух» погиб от руки «чудесного целителя», и знал о коварном приёме «Блеск тающего снега», повреждения от которого способен исцелить лишь цветок реки забвения. Раз уж Фу Хэнъян расстарался и привёз такое сокровище издалека, Ли Ляньхуа, разумеется, прихватил цветок реки забвения с собой, не ожидая, что Юнь Бицю на самом деле пострадал, и он окажется кстати, словно уголь во время снегопада.
Все взлёты и падения казались такими заурядными, и в то же время ошеломляли.
Ши Вэньцзюэ в оцепенении смотрел на этого гада Ли Ляньхуа, вокруг которого все столпились. Лицо Цзи Ханьфо побледнело от чрезмерного волнения, Бай Цзянчунь то и дело вскрикивал, Ши Шуй вцепился в Ли Ляньхуа взглядом, словно тот мог в мгновение ока раствориться в воздухе. Ван Чжун и Хэ Чжан спорили, подобные Лу Цзяньчи озирались вокруг, сбитые с толку, но преисполненные любопытства.
Он-то думал, что Ли Ляньхуа всегда боялся быть впереди, встречаясь с проблемами всегда волок с собой камень-приступку, и даже оказавшись в гуще событий, предпочитал пихнуть туда кого-то другого, а сам в сторонке попивать чай, посмеиваясь украдкой.
Он
