Бог пещер - Марк Твен

Не знаю, как я переплыл озеро и выбрался на берег. Не могу сказать, как мне удалось пересечь извилистую пещеру и залитый водой коридор. Не знаю, преследовал ли меня ящер. Каким-то образом я выбрался на свет, покачиваясь и спотыкаясь, как пьяный. Неверными шагами я пересек пустошь и оказался в деревне; люди разбегались в стороны при виде меня. В таверне хозяин завопил так, будто я принес чуму. Видно, я весь пропах невыносимым мускусным запахом, хотя сам этого даже не замечал. С меня сняли провонявшую одежду; меня уложили в постель; пришел врач и дал мне настойку опия. Двенадцать часов спустя я пришел в себя и с тех пор благоразумно держал язык за зубами. Вся деревня желала знать, откуда взялся мускусный запах, но я только отнекивался и твердил, что не помню. «Думаю, я провалился в какую-то расщелину», — говорил я.

Но этом заканчивается мой рассказ. Я больше не спускаюсь в пещеры и отказываюсь помогать тем, кто их изучает. Если владелец ножа с белой рукояткой еще жив, мне хотелось бы поговорить с ним и сравнить пережитое нами; но если, как я обоснованно подозреваю, он мертв, эти страницы могут заинтересовать его родных. В Кетльвелле и других деревнях в округе о нем никто не слыхал; вполне может быть, что он добрался сюда по дороге Пейтли-бридж и затем пересек холмы. На ноже была нацарапана фамилия Кординг или Корди. Не уверен, как будет правильно. Меня, как я уже сказал, зовут Мак-Крей, и обо мне можно справиться на почте в Кетльвелле. Правда, я больше не охочусь на тамошних болотах и вересковых пустошах. Не могу дышать воздухом тех мест. В нем чувствуется какая-то зловещая примесь.

Томас Чарльз Слоан

БОГ ПЕЩЕР

Шелдон, мой спутник по невероятному приключению, о котором я собираюсь рассказать, был бывшим армейским офицером. В какой-то битве с индейцами он получил ранение в колено, которое повлекло за собой неизлечимую хромоту, и с почетом вышел в отставку за несколько лет до нашего знакомства.

Он был большим, крепким человеком, а его быстрая речь и порывистые манеры свидетельствовали о немалой жизненной силе. По лбу его тянулся уродливый шрам, оставленный, как я понял, неким охочим до скальпов дикарем. Со временем я убедился, что его по-солдатски прямой ум был не лишен явственного поэтического начала и что грубый казарменный быт фронтира не искоренил в нем тонкости чувств и изысканности вкуса, тянувшегося ко всему прекрасному и загадочному; в часы безделья эти его свойства служили своего рода изюминкой и придавали приятное разнообразие нашим беседам.

Характер и военный опыт Шелдона вскоре заставили членов нашего Охотничьего клуба все чаще прислушиваться к нему и следовать его примеру; и когда он предложил нам отправиться в горы Виргинии в осенний поход за индейками и прочей дичью, мы с готовностью согласились. Так мы и оказались в конце октября 1900 года на маленькой станции Браунхиллс, где нас встретил Хэнк Боулз, нанятый в качестве проводника и главного егеря нашей охотничьей партии.

Нам был отведен старинный бревенчатый дом милях в двадцати от станции, окруженный гористой, поросшей густым лесом местностью.

К вечеру следующего дня мы достигли цели. Накануне нашего приезда в доме был произведен кое-какой ремонт, но обрушившийся камин не позволял развести огонь, и мы решили устроить кухню на открытом воздухе. В поисках наилучшего места для нее, я вышел на разведку; помню, мое внимание привлекло росшее у дома высокое дерево гикори, чьи ветви частью нависали над крышей.

Спустя несколько часов после того, как мы легли спать, я был разбужен криком Каммингса. Я сел на кровати и увидел, что он стоит посреди комнаты, уставившись в потолок.

— Бога ради, что это с вами, доктор? — вскричал я, спрыгивая на пол.

Не успел Каммингс ответить, как с крыши донеслось низкое угрожающее рычание, сопровождавшееся сопением.

— Пума! — воскликнул Хэнк. — Я так думаю, это она на той неделе утащила теленка Доббина. Здоровенная! Погодите! — закричал он, хватая за плечо Каммингса, который направился было к двери. — Не выходите, иначе эта тварь разорвет вас зубами и когтями!

Пума, если это была пума, на протяжении его монолога хранила молчание, а затем вновь засопела и издала низкое, грозное рычание, точно ей не понравилось неуместное вмешательство Хэнка. По звуку я понял, что зверь переместился и сидел теперь прямо над дверью.

Шелдон, схвативший фонарь, начал искать ружье, и я вдруг вспомнил, что мы оставили наши винтовки снаружи, близ угла дома, рядом с упомянутым выше гикори.

— Идти туда — верная смерть! — убежденно заявил Хэнк. — Адская тварь тут же набросится на вас с быстротой молнии!

Зверя, несомненно, раздражали наши голоса. Он зарычал громче и еще более угрожающе; мы слышали, как его когти скребут по крыше, словно зверь старался поближе подобраться к добыче.

Я не обращал особого внимания на Шелдона, но после вспомнил, что он последним вскочил с постели, когда Каммингс поднял тревогу, да так и замер с побледневшим лицом, на котором был написан невыразимый ужас — совершенно не соответствующий, как мне показалось, его храброму духу и степени опасности. Овладев собой, он теперь, по-видимому, впервые за все это время стал мыслить ясно. Схватив соломенную подушку, он быстро подошел к двери и взялся за засов, прислушиваясь и будто стараясь понять, где именно находится пума, которая в ту минуту злобно рвала и скребла когтями крышу. Я содрогнулся, осознав, что свирепый зверь находится непосредственно у меня над головой; но прежде, чем кто-либо из нас догадался о намерениях Шелдона, он осторожно приоткрыл дверь. Вспыхнула спичка, и в следующую секунду Шелдон, придерживая над головой горящую подушку, бросился за оружием.

Пума тотчас перестала терзать крышу. Я услышал скрежет ее когтей — зверь с жутким рычанием прыгнул на дальний карниз.

Прошло секунд пятнадцать, показавшихся нам четвертью часа, и мы снова увидели Шелдона; он по-прежнему держал в руке пылающий щит, но принес две винтовки и достаточное количество патронов. Стоило Шелдону закрыть дверь, как я услышал, что пума соскочила на землю. Мгновение спустя она с разочарованным воем накинулась на прочные доски двери.

— Стреляйте! — нетерпеливо закричал Каммингс.

— Пуля не пробьет дверь! — возразил Хэнк. — Но мы можем ее открыть и придержать. Пусть майор стреляет в щель.

Пока он говорил, мы заняли позицию и чуть приоткрыли дверь. При следующем броске разъяренного зверя Шелдон разрядил винтовку, как нам показалось, прямо в пасть пумы.

Шелдон разрядил винтовку, как нам показалось, прямо в пасть пумы.