Непристойный талант, или Исповедь мужчины-порнозвезды - Джерри Бутлер

После этого Никки стала очень закрепощенной. Она не хотела больше достигать оргазма в фильме. Она только один или два раза позволила этому случиться — потому что я считаю оргазм очень личной вещью. Но я оказался способен вызвать однажды эту интимную вещь, когда она кончила перед камерой со мной.

Мне всегда смешно, когда люди, принимающие участие в порноиндустрии, ходят с деловым видом, со своими атташе-кейсами и еженедельниками. Разве можно представить женщину, которая листает страницы и говорит: «Гм. Кто тот следующий парень, который будет трахать меня в жопу? Джерри Бутлер на шестнадцать часов? Я записала его». Женщины вроде Трэси Адамс, Коллин Бреннан и Тайи Рае пытаются держать все под контролем. Но с такими, как Никки, вы приобретаете неуправляемую игрушку на руке. Если вы избавите ее от ее вредных привычек, вы получите сладкую маленькую штучку. В противном случае, она разорвет список, лежащий в ее заднем кармане, а потом будет искать его как сумасшедшая.

Глава тринадцатая. Ванесса и друзья

Уверен, вы видели мисс Шарон Митчел, как ее теперь называют в фильмах. (Если вы в порнобизнесе так же долго, как она, вас автоматически называют «мисс») Шарон даже раздвинула свои горизонты. Я слышал, что у нее в Европе вышла пластинка и что она очень хорошо поет. Люди говорили мне, что свою пластинку она обеспечила доходами от порнофильма «Пенис Смерти» (Dick of Death), где она была и режиссером, и директором. Я тоже принимал в нем участие под именем «Джейс Блонд», но мне так и не заплатили. Она до сих пор должна мне 1 300 долларов.

Я встретил Шарон много, много лет назад. Она начала делать порно в начале 1970-х, когда оно было очень похабным и низкопробным. Шарон не обладает традиционной красотой, но она испытывает такое чувство превосходства, что это почти пугает. Тем не менее, я обнаружил в ней уникальную миловидность. Секс с Шарон всегда полноценный. Я никогда дико на нее не возбуждался, но всегда имел очень хороший секс с ней. Возможно, наша химия работает. Шарон и я ребячимся и шутим, занимаясь любовью. Я мог бы встретиться с Шарон и через 25 лет и разговаривать бесконечно, но мы не переходим грань. Настоящие ньюйоркцы имеют что-то вроде брони вокруг себя.

У Шарон развитая мускулатура и она очень серьезно относится к актерской игре. Хотя иногда она и переигрывает — слишком уж используя глаза и руки — но она старается забыть о себе и полностью вжиться в образ, особенно, когда она работает с хорошим режиссером или когда она находит сценарий спорным. Когда Шарон и я делаем сценарий вместе, кажется она всегда хочет добиться от меня чувства настоящего удовольствия. Она знает как сбросить с меня маску мачо, которую я на себя надел. Я помню наше пребывание на Лонг Айленде во время съемок фильма Генри Пачарда (Henry Pachard) «Она так прекрасна» (She’s So Fine) (об этом фильме я расскажу позже). Наша сексуальная сцена содержала массу личного. Она играла жестокого панка-рокера и полностью держала все под контролем. Я был Глупой Глиной в ее руках. Она почти телепатически знала, что надо делать. «Мисс» Митчел ты всегда будешь дорогой для меня «душой»… в деле, где легко можно потерять душу.

Первый и единственный фильм, в котором я снимался с Энжел (Angel) был фильма «Звезда Энжел» (Star Angel). Накануне съемок я гулял всю ночь. Потом я пил с пяти до семи утра, чтобы отойти от кокаина. С трудом передвигаясь, я шел на съемки совершенно одуревшим. Продюсеры отвезли меня в местечко Нью-Джерси. Особняк, в котором мы работали, был как раз напротив через дорогу от особняка президента Никсона, который жил там в это время.

Как только я прибыл, Сесил Ховард (Cecil Howard) (директор) запихнула меня в сцену. Я буквально должен был прыгнуть в свой костюм, а я даже не прочел сценария. Итак Энни Рэнделл (Anne Randall), сценарист у Сесил, кратко сообщила мне замысел моей одежды.

Сцена с Энжел был в столовой. В ней я увидел прекрасное и чистое существо. Она выглядела такой совершенной и неиспорченной, как свежесорванное яблоко. Энжел была похожа на девственницу идущую в жизнь, но все же в ее глазах можно было увидеть желание. Она так меня тронула, что я даже не мог держаться прямо. Энжел и я окунулись в эту огромную страсть. (В итоге я получил Эротический Приз за эту роль).

В ту ночь актеры и съемочная группа спали в пятнадцатикомнатном особняке. Энжел и я всю ночь были вместе и вскоре мы начали целоваться и ласкать друг друга. Везде были люди. Мы не могли найти укромного уголка и тогда мы бросили два матраса за стойку бара и занимались любовью там. Эйфория от коки сняла мою защиту. Мы слышали, что где-то в доме дрались кулаками и ножами, но мы прижимались друг к другу.

Энжел рассказала мне, что ее втянул в это один старик, очень богатый, но неприятный. Она сказала, что он обычно приковывал ее, чтобы удержать дома и часто бил. Родители Энжел умерли, когда она была очень юной, а этот человек взял ее, когда ей было 15. Вскоре после этого он стал заставлять ее делать для него ужасные вещи. Мы говорили о любви и я давал ей советы, но кто я такой, чтобы рассказывать о любви? Я не знал этого даже о себе.

Мне все еще жаль Энжел. Она далеко зашла и возможно нуждалась в профессиональной помощи. Энжел знала, что должна оставить этого типа, но я сомневаюсь, что она сможет это когда-нибудь сделать. Когда я сказал ей, что ей надо начать жить для себя, она заплакала. Тот тип дарил ей тонны драгоценностей. Я был потрясен, когда она сняла свой рубиновый браслет и кольцо с алмазом и выкинула их в окно. Я посоветовал ей продать их, но она совсем не хотела, чтобы что-то связывало ее с этим человеком. Это был драматический момент, кокаиновый момент, и наше решение долго не продлилось. Когда мы проснулись на следующий день, мы были уверены, что между нами вообще ничего не было. Энжел уже заранее плакала, думая снова об этом старике.

Несколько лет я очень переживал за Энжел. Я слышал несколько раз, что она возвращалась в бизнес, но все же так с ней и не встретился. Надеюсь, что у нее все в порядке.

В этом бизнесе множество Энжел. Они продают то, что они называют личной, красивой штучкой. Временами я чувствовал, что эксплуатировал себя так много, что сам не понимаю, кому принадлежу. И тогда я думаю, что знаю о жизни слишком много и поэтому не могу жить спокойно. Я позволил себе оказаться в непристойном обществе — я бывал в любой сексуальной ситуации, участвовал в порнофильмах самого спорного характера, жил такой экстремальной жизнью, что безнадежно усложнил основные простые вещи. Я похож на водителя гоночной машины, который ездил по трасе со скоростью 200 миль в час, выиграл кубок Indy, праздновал победу, был на волосок от смерти. Разве может ему доставить удовольствие проехаться в обычной машине, чтобы купить газету?