Любишь меня? Люби мою собаку! - Таня Белозерцева

Беседа № 1

— Кикимер, что это за кошмарная мантия в моем шкафу висит?

— Какая мантия, господин?

— Вот эта, красная, она меня чуть не задушила!

— Это не мантия, господин, это молодой смертофалд.

— Что. Оно. Делает. В. Моем. Гардеробе?

— Кикимер не помнит, господин. Висит, никому не мешает, кушать не просит. Господин женится?

— При чем тут моя свадьба? А это — выброси!

Беседа № 2

— Кикимер, что за ужас в этой шкатулке? Открыл и чуть не заснул. Навсегда!

— Это шкатулка вашей матери, господин. Шкатулка Последнего Сна, с её помощью ваша матушка усыпила вашего батюшку…

— Да, я помню, папа заснул и не проснулся… Стоп! Не понял… это мама его… того?..

— Кикимер не виноват, господин. Это ваш батюшка первым начал, подарил вашей матушке Часы ускоренного времени, чтобы она поскорее состарилась… А господин женится?

— Нет, не женится. А это — выброси!

Беседа № 3

— Кикимер, в этом столе живет боггарт, а зная характерец прежних обитателей этого дома, сей экземпляр не внушает мне доверия. Ридикулус на него действует?

— Кикимер не знает, господин, это очень старый боггарт, он уже восемь лет тут живет… А господин женится?

— Нет. Этот стол — сожги.

И беседа № 4

— Кикимер, а почему этот медальон не открывается?

— Кикимер не скажет!

— Почему?

— Потому что господин должен сначала жениться, а потом можно заняться и крестражем.

— Этот медальон — крестраж?

— Да, господин. Хозяин Регулус не смог его уничтожить, приказал Кикимеру, но Кикимер тоже не смог, потому что медальон надо открыть, но открыть его сможет только змееуст. А змееусты живут только в Индии.

— М-да… замкнутый круг. Расскажи про Регулуса…

Вот такие милые беседы у них проходили порой, настолько милые, что иногда, ей-богу, лучше помолчать, долго и по-собачьи.

Вот и отмалчивался Сириус в семье крестника. Носил тапочки Дурслю, тащил на прогулку Петунью, гонял до облысения поганых кошек старухи Фигг, наносил благодарные визиты доберманше Рози. А по ночам Сириус наведывался на площадь Гриммо, надо же проверить свои владения и своих подопечных, старика домового и краденого гиппогрифа. Ну и птичку на контакт настроить, кокатрис птеропсерис приручался плохо и имел вредный характер. Приходилось все время быть начеку, чтоб она не цапнула за пальчик, как кокатрис, птичка была ядовитой… И сегодня она чуть не достала-таки Сириуса, всего-то на волосок. Сириус, побледнев от ужаса, смотрел на руку, на которой медленно исчезал след, оставленный клыкастым клювом кокатриса. Слава Мерлину, не поцарапала, ведь правда же не поцарапала? Красная полоска раздраженной кожи светлела и светлела, потом побелела и сошла на нет, Сириус облегченно перевел дух — царапины не было… Посмотрел на мелкую тварюшку в клетке, птичка злобно прищурилась в ответ. И мужчина сдался. Встал, взял клетку за кольцо сверху и поднес к окну, открыл и с отвращением буркнул:

— Знаешь что? А проваливай-ка ты отсюда, зараза!

Вредная птица недоверчиво обозрела ближний горизонт, состоящий из крыш соседних домов, потом выпрямилась, сложила задние крылья и, убрав их в кожистую складку над хвостом, расправила и сложила верхнюю пару крыльев, став просто неотразимой прелестью, шикарным гоацином, ласковым и абсолютно ручным. Сириус офигел. Чтобы приручить эту жуткую тварь — надо было просто выпустить её на волю?! Ё-моё и сбоку бантик. Четыре месяца плена и… тьфу, слов нет.

Разобравшись с домашними делами и ответив очередное «нет» на вечный кикимеров вопрос, Сириус перекинулся в собаку и, глубоко вдохнув утренний воздух, неспешно порысил сквозь Лондон на его окраину. Но до Дурслей ему сегодня не суждено было дойти… Пробегая по набережной Темзы, грязной и вонючей как всегда, Сириус своим чутким собачьим ухом уловил звуки борьбы, доносящиеся из темного переулка. Не раздумывая ни секунды, он свернул туда и увидел, как трое бомжеватого вида мужиков затаскивают за мусорные баки вырывающуюся женщину. Для криков она, похоже, уже обессилела, потому что сдавленно ругалась сквозь зубы:

— Пустите… сволочи, ненавижу!..

— Да пырни ты её уже, Боб! — не выдержал один из них, самый субтильный и дохлый на вид. Его почему-то послушались, сверкнул сталью нож-перо в руке второго. Третий нервно стрелял по сторонам бегающими глазками, судорожно дрыгая кадыком. Сириусу не хотелось связываться с бандитами, но пришлось, он просто физически не мог пройти мимо попавшей в беду женщины. Огромный пегий пёс с грозным рычанием накинулся на человека с ножом. Полоснув клыками по руке и услышав звон выпавшего ножа, пёс прыгнул к женщине и встал над ней, готовый защищать её до последней капли крови. Однако бандиты оказались не робкого десятка, напротив, они давно утратили все человеческое, что было в них, в том числе и страх. И пестрая дворняга их не испугала. Более того, разгоряченные похотью и разозленные посторонним вмешательством какой-то блохастой псины, они потеряли последний рассудок. Моментально похватав с помойки куски ржавой трубы и арматурины, эти трое дебилоидов поперли на пса, размахивая тяжелым оружием. И пока двое отвлекали Блэка, третий ухитрился поднять нож и вонзить его в собачий бок по самую рукоятку. Острая, обжигающе-слепящая боль пронзила Сириуса, и он, уже не отдавая себе отчета, впился клыками в горло врага. Бандюга дико заорал и тут же захлебнулся кровью из рваной глотки. Давясь и хрипя, он забился, скрюченными пальцами хватаясь за шею. Двое других, видя такой расклад, переглянулись и трусливо сбежали, в них внезапно проснулись инстинкты самосохранения.

Женщина отлепилась от кирпичной стены и подползла к раненой собаке, на бандита она даже не глянула — он не заслуживал её внимания. Черно-белый пёс лежал врастяжку на боку, а под ним растекалась алая лужа. Она всхлипнула:

— Держись, песик, держись… только не умирай. Ты мой герой, ты мой хороший…

Выдернув из кармана лежащий там по старой привычке ИПП (индивидуальный перевязочный пакет, врачи околоэкстренных специальностей часто таскают их с собой), женщина принялась перевязывать пса, который только чуть поскуливал. Закончив с этим делом, она прошептала: «Полежи здесь, песик, я сейчас», и вышла из подворотни. Ее не было некоторое время — пока поймала такси, пока уговорила водителя, рассказав историю о том, что её пес пострадал, защищая ее, пока подъехали — пес уже даже не скулил, но едва заметно поднимавшиеся бока выдавали наличие дыхания. Совместно с водителем погрузив собаку в машину, женщина рассказала, как лучше подъехать к дому ее отца, где она в данный момент и жила.

Водитель был настолько любезен, что помог втащить тяжелого пса в дом, где и передал с рук на руки дворецкому. Выскочивший пожилой мужчина в костюме классического покроя дождался,