Недотрога для тирана (СИ) - Кей Саша

Начинаю подозревать подставу, когда Юдин раздвигает мои шире и поглаживает внутреннюю сторону бедра, но реагирую слишком вяло, чтоб предотвратить этот беспредел.

– Ты… – шиплю я, почувствовав, как головка упирается мне в запретную зону. К моему удивлению, становится понятно, что там уже достаточно влажно.

– Я, – соглашается Юдин и вводит член в порядком измученную вчера киску. – согни ножки, Марин.

Сопротивляться этому тирану бесполезно, я уже нанизана на толстую дубину, поэтому я слушаюсь. И только приняв провокационную позу с задранной вверх попой, я проникаюсь во всех смыслах этого слова. Ствол достает до самых глубин, давит на стеночки, распирает. Губками чувствую тяжелые мягкие яйца. Медленно раскачивается сзади мой мучитель, заставляя меня непрерывно стонать.

Абсолютно расслабленное тело покорно принимает в себя член. Я – мягкая податливая глина в сильных руках, сжимающих ягодицы, покрытые мурашками. Я – сосуд, который он накачивает своей мужской силой и энергией.

Я беспомощна перед тем, что Миша творит со мной. Это что-то космическое, запретное. Почти доведя меня до оргазма нежным утренним сексом, Юдин наращивает темп, переходя к играм по-взрослому.

И уже его дорога к финалу сопровождается жесткими толчками.

– Мар-рин, – рычит он. – Давай, девочка. Еще раз для меня. Кончи!

И не оставляя мне выбора, Миша дотягивается до места, где сейчас сосредоточены все нервные окончания.

«Я встряла!» – моя последняя связная мысль.

Глава 36

Коварное утро настолько коварно, что проходит мимо меня.

Открыв глаза, я подпрыгиваю на постели. Солнце шпарит во всю, и у меня четкое ощущение, что я опоздала на работу. Пашенька меня сожрет!

И только дотянувшись до мобильника, понимаю, что сегодня воскресенье.

От сердца отлегло.

Принимаю решение доспать, потому что ощущаю себя, как молодой лев, которому не помешает здоровый пятнадцатичасовой сон.

Но мечтам не суждено сбыться.

Мобилка в руках взрывается мерзкой трелью, и я понимаю, что наступает мой личный армаггедец. Мне звонит мама.

А надо знать мою маму. Просто так она звонить не будет. Мама – очень деятельный и занятой человек и, по большому счету, ей нет особого дела до выросших детей. Я ни в коем случае не хочу сказать, что она нас с братом не любит, но мы с ним выдохнули, когда мама посчитала нас достаточно взрослыми, чтобы больше не контролировать.

Характер у Анны Юсуповой сложный, а язык – ядовитый. Поэтому папа у нас очень терпеливый.

Я тоскливо возвожу глаза к потолку, предчувствуя грядущие катаклизмы. Не брать трубку – не вариант.

– Алло, – настороженно отвечаю я на вызов.

– Ты дома? Спишь? – сразу бомбардирует маман, захлестывая меня избыточной энергией даже через трубку.

– Нет, я в торговый центр еду, – вру я, но ее не проведешь.

– Не ври. По голосу слышу, что ты еще не встала, – с маминой точки зрения, спать допоздна – кощунство. И я, натуральная сова, свалила из отчего дома, как только представилась такая возможность. Брат ржал, что все переезжают от родителей, чтобы тусить, и только одна я, чтобы спать.

Собственно, моя стойкая нелюбовь к жаворонкам корнями из детства. Я неодобрительно кошусь на Юдина, но тот спит, как порядочный. Стоило дорваться до клубнички, и стал похож на человека, а то вламывался в квартиры к честным женщинам по утрам и заставлял работать.

– Не вставала, – кисло признаюсь я в трубку.

– Через час буду у тебя, мы уже выехали, – радует меня мама.

– А зачем? – пытаюсь я выяснить, к чему готовиться.

– Огурцов тебе привезу, – это произносится таким тоном, будто это само собой разумеющееся, а я – овощебаза. – Все, жди.

Маму не волнует, нужны ли мне огурцы. Есть цель – не вижу препятствий.

Цель сбагрить огурцы.

Есть дочь, одна штука. Огурцы пристроены.

Уверена, меня ждет завоз в промышленных масштабах. Чего я с ними делать буду. Ужас в том, что мама еще посадила кабачки, и скоро встанет кабачковый вопрос. На клубнику я не успела, я превентивно сожрал брат прямо с грядки, а я вот отдуваюсь по всякой фигне.

Заранее раздражаясь предстоящей суете, я пихаю в бок Юдина.

– Вставай! Вставай, говорю!

– Чего тебе, исчадье? – бормочет Миша в подушку.

– Сейчас ко мне приедут родители, мне надо чтобы ты смылся, – даже не думаю я церемониться.

Юдин открывает глаза и смотрит на меня так, будто я предложила ему голым пробежаться по улице.

– Марина, я не знаю, как тебе об этом сказать потактичнее, но ты уже большая девочка, я не думаю, что твоя мама будет шокирована мужиком в твоей квартире.

– Мама не будет, скорее она шокирует тебя, – отмахиваюсь я. – А вот папа расстроится. Давай, давай.

– Мне кажется, сейчас самый удачный случай представить меня твоим родителям.

Я скептически смотрю на Мишу. И на что только мужская особь не пойдет, чтобы не вставать с кровати.

– Бородатую шутку знаешь? Про не повод для знакомства?

– Это что? Ты меня поматросила и бросила? – изумляется наконец проснувшийся Юдин.

– В точку. Вставай, ирод! Осталось пятьдесят минут до конца света!

– В смысле «в точку»? – закипает он.

– Миша, не усложняй, – закатываю глаза, хотя мне приятно видеть, как он бесится. – Ты получил, что хотел. Я тоже. Теперь можешь поставить галочку в своем списке и расслабиться.

– Ни хрена, Марин. Я получил не все, – приподнимается он и нависает надо мной так, что на секунду даже трухнула.

– За остальным к своим сотрудникам. В командировке доберешь!

– Ты ревнуешь?

– Нет.

– Да!

– Нет! Все, уходи. Было супер, но продолжать нам ни к чему, – отрезаю я, хотя где-то внутри я понимаю, что была бы не против продолжить.

Но я точно не смогу относиться к Юдину с чисто прикладной целью. Прикладной к кровати. Я уже вляпалась, и допустить усугубления никак нельзя. Предложи он мне быть хотя бы его девушкой... Хоть какая-то перспектива, шансы.

А так.

Любовница.

В этом есть что-то от терпилы.

Как бы, вот твое место, и на большее не рассчитывай. Уверена, он будет трахать других не задумываясь. Я вообще не знаю, есть такое выражение «изменить любовнице»? Терпеть я не смогу, так и начинать нечего. Это токсичные отношения.

Одноразовое приключение еще допустимо. Никто не сделал ничего плохого. Мы оба свободны. И падшей женщиной из-за одной совместной ночи я себя не чувствую, но это не мое.

Не сказать, чтоб я не понимала, зачем люди встречаются только ради секса, но Юдин не тот вариант. Однозначно. Он слишком в моем вкусе. Люблю не в меру наглых.

– Ты думаешь, я отступлю?

– Сорок пять минут, – многозначительно отсчитываю я.

Миша встает с постели, одарив меня взглядом, полным бешенства. А я стараюсь не капать слюной, глядя, как он одевается.

– Сорок, – уже значительно менее уверенно произношу я.

Все-таки шикарный мужик. И со стояком. Сглатываю с трудом, но тут же вспоминаю про огурцы и беру себя в руки.

Когда Юдин окончательно упаковывается, я поднимаюсь с постели и осознаю, что я все еще в леопардах. Горячий и злой взгляд проходится по мне, вызывая слабость в ногах.

Уже собираюсь проводить гостя, но замечаю, что он оставил неиспользованные презики.

– Забирай.

Прищурившись, Миша усмехается:

– Пусть останутся, вот увидишь, скоро они мне понадобятся здесь.

Глава 37

Закрыв дверь за родителями, я падаю в кресло и разглядываю ведра с огурцами.

Бедуленька.

Четыре ведра злых колючих дачных огурцов. Я уже заранее чешусь.

Когда папа заносит последние два, я взвываю:

– Почему мне? Почему не Паше? Я, что, рыжая, что ли?

Папа смотрит на меня сочувственно, но ведра забирать отказывается.

– Потерпишь, мне еще с ней, – он кивает на маму, – жить в одном доме.

И кладет сверху букет из листьев хрена и зонтиков укропа.