Дао Блаженств - Александр Матяш

Д: Мне кажется, здесь нет противоречия.

А: Да, конечно, нет. Они не противоречат друг другу на уровне смысла, на уровне ви́дения, но на уровне идеологии противоречие весьма ощутимо.

У: И Ему была не чужда идея реинкарнации?

А: Не знаю. Не осмелюсь делать даже каких-либо предположений на этот счет. В мейнстриме христианского мироучения всегда (или почти всегда) преобладала точка зрения об однократности нашего посещения сей «юдоли слез». Хотя в канонических Евангелиях об этом ничего не сказано. Дело в том, что идея реинкарнации – по-гречески «метемпсихоз» – присутствовала в древнем мире в принципе. О переселении душ учили, например, пифагорейцы. В сущности, эта идея настолько более прогрессивна, чем идея единственного воплощения, что мне просто трудно вообразить, какие аргументы можно ей противопоставить.

Д: Ну, например, что народ в этой жизни перестанет работать над собой.

А: Да. Но эта мысль принадлежит сторонникам многократного воплощения.

Д: А сторонники однократного воплощения, христиане, не могут защитить свою позицию с помощью этого аргумента?

А: Могут, но этот аргумент защищает не объективность их позиции, а ее полезность. Сторонники реинкарнации в свою очередь приводят немало сильных аргументов, способных подвигнуть человека к духовному развитию и в этой, одной из многих, жизни. Довольно много этих аргументов можно найти в книге Франчески Фримантл «Сияющая пустота». Они рассыпаны в изобилии по многочисленным буддийским трактатам. В качестве примера можно привести такой: в следующей жизни условия для духовной практики могут быть намного хуже; мы можем открыть глаза и обнаружить, что родились в другой локе, например, собакой, и будем обречены на страдания в теле животного, будем терпеть муки, не имея ни понимания, ни возможности что-то с этим поделать. А вспомните свое советское детство… Вы хотите еще раз туда попасть?

Д: Нет, в свое детство я не хочу.

А: Согласитесь, что это нежелание – очень неплохой стимул. Пребывание в аду исчисляется миллионами и миллионами лет. И попасть туда не сахар – муки там терпят тяжелейшие. А какая разница – миллион лет или вечность?

Филипп Капло приводит очень интересную статистику. В одном индийском штате, где проживает приблизительно равное количество христиан, буддистов и мусульман, подсчитали количество преступников на 1000 человек. И оказалось, что самое большое количество преступлений совершено христианами, на втором месте – мусульмане, на последнем – с гигантским отрывом – буддисты. То есть буддийская нравственность в самом обычном житейском смысле – воздействия на простой обывательский ум оказывается гораздо более эффективной, чем нравственность христианская.

Д: А почему?

А: Потому что в буддизме закон кармы стоит на первом месте. Там человеку с младых ногтей вкладывается представление о том, что то, что ты сделал другому, ты сам и получишь через какое-то время – в том или ином виде.

Д: А в христианстве? Что посеешь – то и пожнешь.

А: Видимо, это «пожнешь» менее эффективно для простого, обыденного сознания.

Точка соприкосновения между христианством и буддизмом, которую мы ищем, находится в 18 стихе – в том месте, где «…доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона». И то и другое не прейдет, пока не исполнится все. А вот что именно исполнится, раскрывает Иоанн Богослов. Ощущением полноты этой исполненности, видимо, была пропитана вся фигура Иисуса. Я не сомневаюсь, что Он это из себя излучал. Точно так же на Востоке говорят, что Будда был настолько совершенным учителем, что люди могли испытать просветление просто от самого факта его присутствия. Оно было настолько пронизано глубиной, что люди испытывали сильнейшее психофизическое воздействие, эманируемое его фигурой.

Д: Какой ценностью обладало такое просветление?

А: Такой же, как и любое другое.

Д: То есть даром?

А: Что такое «даром», Даша? Вот ты сейчас получаешь здесь что-то даром?

Д: Ты же нас обучаешь.

А: Верно. А другой человек может всю жизнь провести в мучительных поисках того, кто бы его обучил, и так и не найдет. С его точки зрения то, что ты сейчас получаешь, дается тебе даром. Все зависит от точки отсчета. В этом смысле ничего не бывает даром и быть не может по очень простой причине: любое наше состояние, любая структура событий и обстоятельств, в которых мы находимся, предопределены нашими предыдущими деяниями и нашими предыдущими воплощениями. И если кто-то сейчас находится рядом с Буддой, значит, он это каким-то образом заслужил. Кроме того, людей, которые отворачивались от Будды, ненавидели его, преследовали и гнали, и даже пытались его убить – таких людей при его жизни тоже хватало. «Даром» – это не значит, что можно просто подойти к учителю, и – раз! – автоматически просветиться. Тогда космосу было бы очень легко превратить нашу планету в цветущий сад: спустился бы небесный десант, и – за пятьдесят лет все готово. А между тем в буддийских текстах говорится, почему в наше время Будд на земле нет: Будды – их много в буддийской традиции – готовы прийти на землю в любой момент для того, чтобы продолжить обучение закону, наставления, но они этого не делают не потому, что они не готовы, а потому что не готовы мы. Не готовы их принять и услышать – это к вопросу о просветлении «даром». Как только люди становятся к этому готовы, Будда немедленно воплощается.

Д: Так что, у нас и надежды нет? Или это у них нет надежды?

А: Если бы у них не было надежды, то было бы так, как сказано в Апокалипсисе: и небо совьется, как свиток, и времени не станет. Я говорил о том, что Иисус был настолько наполнен этим эсхатологическим видением, что Иоанну, видимо, так же, как и ученикам Будды, достаточно было просто побыть с Ним рядом и пропитаться этим видением, чтобы потом из него книга Апокалипсиса просто излилась. Иисусу достаточно было сказать: «…доколе не прейдут небо и земля, …пока не исполнится все», чтобы у Иоанна это развернулось Апокалипсисом.

19 Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном.

А: Это к вопросу о духовной ответственности. Сравните 19-й стих с 14-ым и 15-ым: «И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом». Значит, если в тебе есть какое-то знание, то молчать нельзя. «Кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей…» – да, это чисто чаньский, дзенский дух. «Речь – клевета, молчание – ложь. За пределами речи и молчания есть выход».

Чань идет дальше: «В одной фразе – жизнь и погибель, в одном поступке – свобода и рабство». «Пошевелись – и появится тень. Осознай – и родится лед. Если не двигаться и не сознавать, окажешься в норе дикой лисы»21. В отличие от чаньских афоризмов речь Иисуса в большей степени наполнена проповедническим пафосом. Здесь она обращена к тем, кто уже чего-то достиг. Об этом же притча о десяти девах.

Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут. А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! Отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас (Мф. 25.1—12).

А: Если рассматривать эту притчу с точки зрения обычного восприятия, то отказ пяти дев поделиться маслом с другими девами выглядит довольно эгоистично. Восприятие ситуации меняется тогда, когда нам становится понятен истинный смысл символа масла, от которого горит огонь. Масло в светильнике и свеча, которую не ставят под сосуд – в этих символах заключена одна и та же суть.

Д: А почему этим нельзя поделиться – тем, что ты сам наработал?

А: Нельзя поделиться собственным опытом. Можно поделиться мыслями, можно дать наставления, но опытом поделиться невозможно. Чтобы получить опыт, необходимо личное усилие. Это то самое ценное, чего Господь ждет от каждого из нас, независимо от того, о чем идет речь: о практике дза-дзен или о проповедовании Иисусовых слов, или о воспитании ребенка. Самое важное в глазах Господа – это наша готовность пожертвовать Ему своё личное усилие.