Проект «Феникс» - Франк Тилье

— Чего не скажешь обо мне…

— На самом деле в вас полно скрытой энергии, я чувствую. Нам с вами предстоит еще примерно час подъема и переход по мосткам и лестницам через здоровенную расщелину. Вы к этому готовы?

Люси остановилась, чтобы перевести дыхание. Она чувствовала, как от сухого воздуха леденеют изнутри ноздри. Примерно такое же состояние бывает, если подняться пешком, ни разу не остановившись, на самую верхушку Эйфелевой башни. Неужели она так сдала за последнее время, что это ей теперь не под силу?

— Да… да, и я вас увижу… без очков и шапки… Только… только идите не так быстро, ладно? И скажите… а что там… в пещере?

— Вам не следует сбивать дыхание, поговорим, когда доберемся до места. А пока двигайтесь след в след за мной, понятно? Вы хоть немножко занимались спортом? Спортивной ходьбой, бегом?

— Да… занималась… и… скоро… начну снова.

— Ну что ж! Рискнем, пожалуй!

Поговорив с коллегами и нагрузившись кое-каким снаряжением, Марк обвязал себя и Люси одной веревкой и познакомил ее с главными правилами передвижения по леднику. Говорил он уверенно и твердо, здесь была его территория, здесь все принадлежало ему — и горы, и кислород.

Началось восхождение. Обмотанная вокруг талии веревкой, увешанной карабинами, с ледорубом в руке, Люси как заправская альпинистка подтягивалась и лезла вверх, чувствуя, как начинают работать ослабевшие мышцы. Лед похрустывал, поскрипывал. Солнечные лучи играли на его поверхности, полупрозрачная синева под подошвами отражала их. Когда они прошли мимо уже накрытых «одеялом» участков, перед ними оказались гнейсовые склоны, пространство растягивалось и растягивалось, утопая вдали в сумраке, и чудилось, будто нет ему конца. Все вокруг было таким грандиозным, таким величественным, что человеку оставалось только признать собственное ничтожество: среди гигантов любая другая форма жизни теряет всякую значимость.

Сил уходило так много, что Люси очень скоро потеряла счет времени. Работа организма сконцентрировалась на одной задаче: поднимать тело туда, вверх, к этим выступам льда, камня, сераков. Она не могла произнести ни слова, не могла пожаловаться и молча, сцепив зубы, штурмовала уступы и крутые откосы, одолевала хрупкие деревянные мостки и лесенки над глубокими расщелинами. Адреналин в крови… кислота в мышцах… огонь в трахеях…

Восхождение все больше напоминало путь на Голгофу, и она стала думать о Жюльетте, о своей малышке, которой она отправила рано утром эсэмэску с пожеланием хорошего дня. Сегодня среда[14] — интересно, как она ее проводит. Бабушка наверняка поведет ее в зоопарк, а оттуда на ярмарку с каруселями. И еще Жюльетта обожает аттракцион со сталкивающимися автомобильчиками. Мысли о дочери придали ей сил, тяжесть отступила.

Наконец показалась природная впадина у кромки ледника. Горизонтальный полумесяц, уходящий в глубь горы. Люси, дождавшись наконец возможности попить, не отрывалась от бутылочки, а Марк тем временем достал из рюкзака два цилиндрических фонаря с прищепками.

— Мы пришли.

Люси, положив руки на колени, старалась выровнять дыхание. Сейчас ей казалось, что она поднялась по вертикали над миром. Выше всех.

— А как Ева… откуда она могла… узнать о существовании… этой пещеры?

— Когда пещеру обнаружили, в некоторых научных журналах появились статьи об этом.

Проводник подошел к краю впадины. Лед словно втекал ручьями внутрь и терялся во мгле. Марк ткнул пальцем в черную отметину на скале как раз над входом в пещеру, в нижней части пока еще закупоренную льдами.

— Видите эту линию? Это старый уровень высоты ледника. Гляциологи считают, что такого уровня ледник достигал менее полувека назад. То есть пятьдесят лет назад пещера, в которую мы с вами сейчас войдем, была полностью накрыта льдом, а значит — недоступна.

— Потрясающе!

— Ну, я бы сказал, катастрофично! Ледники — это термометры нашей планеты, и нашу планету лихорадит.

Марк снял со своей спутницы связывавшую их веревку, свернул ее кольцом и положил в рюкзак. Люси со страхом глядела на вершину. Прямо перед собой она видела не имевшие ни начала, ни конца бороздки в камне, снега, до которых рукой подать, синеву неба, спорившую яркостью с ослепительной белизной ледника. Молодой человек покашлял, чтобы привлечь ее внимание:

— Понимаю, что все здесь не похоже на Париж или на ваш север, но нам надо идти.

— В нагромождении социальных домов тоже есть своя прелесть.

Марк потянул спутницу за собой к самому краю черной пасти.

— Тут невысоко, всего метр, мы прыгнем вниз и окажемся под нынешним уровнем ледника. Потом нам придется пройти немножко, буквально несколько шагов, по льду, и мы достигнем ровного места. И войдем внутрь скалы. Предупреждаю, там очень холодно. Конечно, когда все было закупорено льдом и туда не проникал ни один солнечный луч, было еще хуже, но и сейчас… Чтобы вам было понятно: кромешная тьма в этом гроте царила в течение тридцати тысяч лет.

— Тридцать тысяч лет? Впечатляет!

— Очень скоро доступ в эту пещеру будет регламентирован, если не запрещен вообще, так что, пока местные политики дерутся между собой за обладание ею, мы воспользуемся тем, что она еще не принадлежит никому, и осмотрим ее.

Он стал спускаться первым: сел на ледяную ступеньку и съехал вниз к зловещей черной пасти. Одежда терлась об лед, шуршала. Затем, став напротив молодой женщины, он протянул ей руку:

— Ну, вперед!

Люси, в свою очередь, запрыгнула в машину времени. Синеватые слои льда позади нее, пласты, скопившиеся здесь за века и спрессованные временем, напоминали торт «наполеон» в разрезе. Сразу же прихватило морозом лицо, шею, все участки незащищенной кожи. Пар, который шел не только изо рта, но и от тела, образовывал в лучах резкого света причудливые спирали. Марк снял очки. Оказалось, что глаза у него голубые, еще более светлые, чем у самой Люси. Здесь, в этом пространстве вне времени, их взгляды встретились в первый раз.

— Мне всегда казалось, что женщина-полицейский должна быть… ммм… здоровенной такой уродиной.

— А мне всегда казалось, что у горного проводника должны быть голубые глаза. Так что вы не отступаете от правил.

— Зато вы, к счастью, составляете исключение! Только вот зачем настолько красивые женщины идут работать в полицию?

— Только ради того, чтобы заполучить при случае бесплатного проводника и отправиться с ним на прогулку по нехоженым дорожкам.

Он широко улыбнулся.

— Ладно, вернемся к нашим баранам. Сейчас мы находимся в святилище, появившемся еще до возникновения самого ледника. В месте, куда не ступала нога современного человека.

Несмотря на теплую одежду, Люси дрожала как осиновый лист, ей казалось, что лицо у нее окаменело.

— Тем не менее мы-то сюда ступили, — отозвалась она. — И теперь ничто не помешает нам приступить к завоеванию этого мира.

Марк кивнул и указал в глубь пещеры:

— Пещера довольно большая, метров тридцать в глубину. И именно там, в самой глубине, итальянские археологи обнаружили людей изо льда.

Люси вытаращила глаза. Может, она ослышалась?

— Людей изо льда? Скольких?

— Четверых. Они совершенно невероятным образом мумифицировались и отлично сохранились при низкой температуре. Мне рассказывали, что выглядели эти четверо так, будто их продержали тридцать тысяч лет в морозилке.

— Тридцать тысяч лет… всего лишь…

— Да пустяк, если представить себе путь эволюции!

— Тем не менее…

Марк глотнул воды из бутылки. Люси искоса его рассматривала. В этого типа, не слезающего со своей горы, запросто можно влюбиться… А он, вытерев губы, продолжил объяснения:

— Воздух тут сухой, и вода из тел мгновенно испарилась, глаза тоже исчезли, но мышцы лишь высохли и почернели. Поскольку кислорода в атмосфере ничтожно мало, тела не разложились, и все осталось, как было: волосы, лоскутья меха, орудия, лежавшие рядом с телами. Они просто высохли, как… как виноград, когда он превращается в изюм.

— Если я правильно помню школьный курс истории, это должны были быть кроманьонцы?

На ледяном полу пещеры лежал тонкий слой свежего сухого снега. Пляшущие в свете горящего факела снежинки превращались в золотые искорки, и зрелище было каким-то нереальным. Марк медленно двинулся вперед, Люси за ним. Проход сужался, потолок становился ниже, и им приходилось двигаться к цели согнувшись. Пробираться в глубину горы, сквозь тесное, зловещее ее горло.

— Здесь все несколько сложнее. Конечно, я не специалист, и меня не было рядом, когда нашли эту четверку, но палеонтологи, приезжавшие сюда, говорили почти с полной уверенностью, что только один мужчина кроманьонец, а трое остальных — мужчина, женщина и ребенок — неандертальцы. К сожалению, больше я ничего не знаю. Ученые действовали быстро, соблюдали полную секретность и старательно охраняли место работы, чтобы, не дай бог, не повредить мумии. Все, что мне известно: и сами мумии, и остатки их одежды, и их орудия — все было тщательно упаковано и загружено на вертолет при строгом соблюдении температурных условий и требований гигиены. Да, вот еще что: находку отвезли в Лион, в палеонтологическую лабораторию Высшей школы, чтобы там хорошенько исследовать.