Капкан на честного лоха - Андрей Троицкий

После суда она не видела мужа более года, раз в месяц получала от Димы письма, похожие одно на другое, словно под копирку написанные: все нормально, живу, сколачиваю ящики под тару. Эта работа, несомненно, одно из самых увлекательных занятий в моей жизни. И далее в том же роде.

Телефон в квартире Климовых, в прежние времена разрывавшийся от звонков, теперь молчал целыми сутками. Однажды в почтовый ящик бросили уведомление из РЭУ: квартплата увеличена вдвое, теперь Маргарита должна платить за излишки жилой площади. С чего бы это? Откуда взялись эти излишки? По телефону ответили: ваш муж выписан из квартиры.

Маргарита Алексеевна пошла на прием в паспортный стол, пыталась спорить: «Как же так, теперь осужденных из их квартир не выписывают». «Выписывают всех, кому на шею повесили больше пятерки», – улыбаясь, поправил женщину капитан милиции начальник паспортного стола и показал копию решения суда. Там было указано, что Климов осужден на двенадцать лет и должен быть выписан из квартиры.

С тех пор Маргарита Алексеевна всякий раз пугалась, когда находила в почтовом ящике казенную бумажку. Все думала, напишут, что муж трагически погиб или умер от болезни. Испугалась она, когда брала из рук почтальона телеграмму из колонии. Но от сердца отлегло едва прочитала две строчки: супруге разрешено длительное свидание с мужем.

Маргарита засобиралась в дальнюю дорогу.

Незаметно Маргарита Алексеевна задремала. И проснулась оттого, что услышала какие-то странные скребущиеся звуки, будто под полом гуляло целое стадо крупных мышей. Она подняла голову и прислушалась. Звуки стихли, но вскоре под полом снова заскреблись мыши.

Часть вторая: Впотьмах

Глава первая

Через пару минут Маргарита Алексеевна поняла природу странных звуков. Под окном показался Сергей Сергеевич в старом ватнике, спина которого была испачкана какой-то грязью.

Видимо, хозяин копался внизу в подклете, что-то передвигал, перебирал старье. И с какой это стати он полез в подклет на ночь-то глядя, ведь прежде никогда туда не заглядывал? Сергей Сергеевич потоптался под окном и куда-то исчез. Может, хозяйка его крикнула? Вряд ли, Валентина Николаевна всегда ложится спать рано, у телевизора из-за плохого зрения долго не засиживается. Климова посмотрела на часы: половина двенадцатого ночи.

Если заводить разговор с Сергеем Сергеевичем, то сейчас самое время. Спросить его напрямик: почему вы в мое отсутствие шарите в моей комнате? Что вы ищите в банках с крупой, в моем чемодане? Деньги? Нет, глупо.

Нужно найти другие слова, которые не покажутся хозяину оскорбительными. Какие слова? Климова чувствовала, как тяжелеет голова, мысли становятся вялыми и безжизненными.

Серые сумерки неслышно вползли в комнату. Одолела зевота. Сегодня придется высидеть у окна ещё одну бессонную ночь. Нет, не ко времени этот разговор. Нечего его заводить, нечего выяснять. Если муж появится нынешней ночью, никакие разговоры станут не нужны.

– Он должен прийти сегодня, – прошептала Маргарита Алексеевна. – Он обязательно придет.

Очень хотелось поверить в свои слова, но почему-то не верилось. А сейчас нужно прилечь на кровать, подремать хотя бы минут сорок. Иначе она может заснуть среди ночи, сидя за столом.

Климова встала, завела будильник, он должен зазвонить в половину первого ночи. Придвинула к кровати табурет, поставила на него часы, сняла с себя куртку от тренировочного костюма, бросила её на спинку стула. Оставшись в майке с коротким рукавом и спортивных брюках, легла на бок, отвернулась к стене.

Едва закрыла глаза, как навалилась тяжелая вязкая дремота. Но тут же снова послышались какие-то звуки, тихие шорохи, будто кто-то скребся в дверь. На этот раз Маргарита Алексеевне не обратила на посторонние шумы внимания, не смогла разлепить тяжелые веки, решив, что это шебутной неугомонный хозяин что-то ищет в сенях. Но звуки сделались ближе, кажется, кто-то копался в замке.

Половица скрипнула уже возле самой кровати. Что это?

Маргарита Алексеевна повернулась на спину, с усилием открыла глаза. Над ней нависла человеческая тень. В плотных серых сумерках Маргарита Алексеевна не сразу разобрала, что происходит. Не поняла, что за человек в комнате. Мужчина сел на кровать, жалобно звякнула под его тяжестью мягкая панцирная сетка. Только тут Маргарита Алексеевна узнала хозяина Сергея Сергеевича и тихо вскрикнула.

– Что это вы? – открыла рот Маргарита Алексеевна, уже понявшая, что сейчас может случиться что-то плохое, отвратительное.

И в эту секунду заведенный будильник разразился громкой трелью. Сергей Сергеевич вздрогнул. Схватил часы и грохнул их об пол. По сторонам разлетелись мелкие стекляшки, отскочил циферблат и стрелки. Маргарита Алексеевна, получив секундную передышку, оттолкнулась руками от кровати, попыталась вскочить на ноги, но не успела.

Хозяин со всей силы больно толкнул её ладонью в грудь. Маргарита Алексеевна снова повалилась спиной на кровать, поняв, что в этой борьбе её шансы – ничтожны. Хозяин протянул к женщине ладони, одной рукой обхватил за шею, другой за бок. Климова попыталась высвободиться, повернуться, но хозяин дернул за руку, уже навалился на неё всей тяжестью.

Климова подняла ногу, попыталась оттолкнуть нападавшего коленом, но только себе больно сделала. Сергей Сергеевич заломил ей руку. Он был не то, чтобы здоровым мужиком, но крепким, жилистым.

– Что ты, дядя Сережа, что ты делаешь… Господи, что ты делаешь…

Хозяин задышал глубже, попытался поцеловать её в губы, но Маргарита Алексеевна отвернула голову. Тогда хозяин поставил глубокие засосы на её ключице, на шее.

– Я видел, как ты вчера утром в подклет лазила, – прошептал Сергей Сергеевич. – Что ты там прятала, а? Чего искала?

– Отпустите меня… Пустите… Прекратите… Маргарита Алексеевна извивалась всем телом, но не могла освободиться. Она обезумела от страха и отвращения, хотела закричать, но Сергей Сергеевич зажал рот сухой огненно горячей ладонью.

– Молчи, сука, – прошептал он прямо в ухо. – Только крикни, хана тебе. Я ведь видел документы в банке. К ментам не пошел, потому что тебя, сучку, пожалел. Посадят ведь.

После этих слов Маргарита Алексеевна потеряла способность к самозащите. Руки и ноги словно онемели, налились неподъемной тяжестью. Сергеич сунул руку под майку Маргариты, стал хватать крепкими и твердыми, словно вырезанными из дерева, пальцами за мякоть груди. Сжимать грудь, тянуть на себя.

– Пустите, господи, – шептала Маргарита Алексеевна. – Прошу вас…

– Заткнись, – прошипел хозяин. – Заткнись, сучка, парчушка.

Он навалился на женщину, задрал кверху зад. Не убирая одну руку от её груди, другой рукой спустил с себя штаны. Затем прихватил резинку женских тренировочных брюк и трусиков, стал стягивать вниз одежду. Затрещала, лопнула тонкая ткань трусиков. Сергеич вытащил руку из-под майки, намертво вцепился Маргарите Алексеевне в ключицу.

На этот раз она застонала от боли.

– Не надо, не надо, – шептала Маргарита Алексеевна. – Прошу вас…

От хозяина пахло терпким потом, гарью котельной и угольной пылью. Маргарите Алексеевна показалось, что сей же момент она задохнется от этих отвратительных удушливых запахов, потеряет сознание от головокружения и слабости. Не отпуская ключицы, Сергей Сергеевич извернулся, сорвал с женщины брюки и разорванные надвое трусы.

Встряхнув ногами, сбросил с себя штаны.

– Твоего-то муженька уже нет, – быстро шептал Сергей Сергеевич. – Его шлепнули менты на бану. По радио передавали, я слышал. Шлепнули. А я вот он. Я тута. Готов заменить…

Маргарита Алексеевна испытала боль в промежности, вскрикнула, но хозяин снова зажал ей рот. Сергей Сергеевич глубоко дышал. Легкие выпускали из себя какой-то сиплый клокочущий звук. Казалось, человек задыхается и вот-вот умрет от асфиксии. Но Сергеевич не умирал, наоборот, он двигался быстро, вскидывал и опускал зад. Он что-то шептал в самое ухо, слюна сочилась из уголка его рта, стекала на шею, на мочку уха, на подбородок.

Маргарита Алексеевна вся сжалась от отвращения к насильнику и самой себе. В гуди дяди Сережи что-то шипело, словно внутри человека помещалась сковорода с раскаленным салом, на которое попала вода. Сергей Сергеевич запустил руку под женский зад. Стал сдавливать ягодицы пальцами.

– Ну, давай, сучка, шевелись, – приказал он. – Шевелись, говорю…

Еще несколько раз Сергей Сергеевич вскинул и опустил зад, задышал ещё чаще, ещё тяжелее. Потом дернулся, сладко застонал, ослабил хватку, вытащил из-под женщины руки.

Сергей Сергеевич лежал на ней ещё пару минут, потом закряхтел, стал подниматься с кровати.

Маргарита Алексеевна с раздвинутыми ногами в майке, задранной до самой шеи, неподвижно лежала на кровати, не могла пошевелить и рукой, ни ногой, словно лишилась чувств. Но она все видела, и все слышала. Сергей Сергеевич стоял перед ней в одной рубахе и медленно натягивал на себя штаны. Застегнул пуговицы ширинки, затянул ремешок, наклонился вперед, громко и внятно прошептал.