Торговец жизнью - Владимир Фильчаков

- Вам что-нибудь сыграть, молодой человек? - спросил он треснутым голосом.

- Да, если можно, - едва слышно ответил я.

- Сыграйте канкан, - попросила Лада. - Обожаю канкан!

Я пожал плечами. Старик взмахнул смычком... Такого канкана я еще не слышал. В нем были женский визг, крики "браво", звон бокалов, застольные голоса и мужской восторг при виде красивых женских ножек. Я взглянул на Ладу. Она смотрела во все глаза, и румянец проступил у нее на щеках.

- Это... просто... чудо какое-то! - прошептала она, не сводя со скрипача восхищенного взгляда.

Я пришел в себя, знаком подозвал полового и велел ему накормить и напоить старика. Еще я взял сухую и горячую руку и вложил в нее несколько крупных купюр.

Скрипач с достоинством поблагодарил.

Мы вернулись в кабинет.

- В последнее время мне попадаются люди, делающие что-нибудь первоклассно. Этот старик. Потом Ванька... эээ... Иван. Резчик. Я купил нож с его рукояткой. Вот, посмотри.

Но Лада осталась равнодушной к оленю. Она взглянула и тут же отвела глаза, видимо, находясь под впечатлением скрипичного концерта. Я пожал плечами, спрятал нож.

Внезапно мне пришла мысль, от которой я застыл. Я смотрел в затылок старику, который склонился над тарелкой и жадно ел суп. Лада заметила, спросила:

- Что случилось?

- Я хочу попросить скрипача сыграть еще.

- Не мешай ему. Пусть поест.

Но я не послушал, подошел к его столику. Он поднял голову, проглотил кусок, уставился испуганно, увидев в моем лице что-то нехорошее.

- А сыграйте-ка мне чардаш.

Он с тоской взглянул на недоеденный суп, потянулся к скрипке. Я молча наблюдал за ним, возвышаясь как статуя со скрещенными на груди руками. Он прижал скрипку подбородком, отряхнул руки от хлебных крошек. Ну, старик, давай, ставлю десять против одного, что у тебя ничего не выйдет. Я даже отвернулся, чтобы не смущать его. Старик заиграл, и в чардаше не было ничего, кроме визга струн под неумелыми руками. Я поморщился, сказал: "Довольно", и бросил ему на стол мелкую монетку. Затем быстрым шагом вышел из трактира. Меня догнала Лада.

- Что это было? - спросила она, пытаясь обогнать меня и заглянуть в глаза. - Я же просила - дай человеку поесть. Что ты делал с ним? Гипнотизировал? Я бы и то сыграла лучше. Почему ты молчишь?

- Да, я поступил нехорошо, - я остановился и в упор посмотрел на нее. - Мне вдруг захотелось, чтобы он сыграл плохо.

- Зачем?!

- Не знаю.

У Лады сделалось отчужденное лицо, она посмотрела мимо меня и холодно произнесла:

- Эксперимент? Ну-ну.

И пошла, оставив меня одного. Я долго стоял посреди улицы.

Действительно, зачем? Что я хотел доказать и кому? Себе? Но я и так знаю, что происходит только то, чего я хочу. Я научился управлять своими способностями? Ну и что, зачем же проверять это на несчастном старике, у которого все богатство - скрипка? А если он впадет в депрессию и долго не сможет зарабатывать на жизнь?

Да провались все к чертовой матери! Почему я должен быть ответствен за всех? Я ведь не бог, я только создатель. Я разозлился. На себя. На весь мир. Побежал на свое место у реки и долго стоял на берегу, скрестив руки и неподвижно глядя на текущую воду. Нужно уничтожить все! Все ненастоящее, иллюзорное, подчиняющееся моим сиюминутным желаниям. Где тот мир, который создал не я? Я хочу туда, жить, страдать и умереть там, а не нести на плечах неподъемный груз ответственности за всех и каждого.

Река исчезла. Вместо нее появилась городская улица, по которой сплошным потоком шли машины. Их было много, чересчур много. Бесконечная колонна, напоминающая живую гигантскую змею, каждая клетка которой живет отдельной жизнью. В каждой машине едут разные люди, что-то говорят друг другу, спорят и ссорятся, обсуждают новый спектакль или книгу, думают о чем-то, строят какие-то планы, на что-то надеются... Кто все это устроил, чей изощренный ум? Я вдыхаю сизый выхлоп, кашляю, медленно иду по тротуару. Со мной и навстречу мне движется множество людей, меня толкают, обходят, обгоняют. Я не от мира сего, я чужд этому налаженному ритму большого города, этому движению, подчиненному чьей-то воле. Темнеет, и постепенно город окунается в ночь, зажигает огни. Машины тоже расцвечиваются огнями, кровавыми стоп-сигналами и мигающими желтыми. Я с ужасом смотрю на эти огни, они смазываются, бегут куда-то, и мне кажется, что и я бегу в неизвестном направлении, плыву, потеряв ориентиры, не то по течению, не то против него, а, скорее - поперек. Витрины магазинов ярко освещаются, они борются с наступающей ночью, вырывают из ее цепких рук куски пространства. Фонари ярко светят неестественным светом ртути и алюминия.

И этот мир - реальный? А не продукт ли он чьего-то воображения? Меня останавливает мысль, пришедшая в голову. Где лучше жить - в мире, который придумал кто-то, или в мире, придуманном тобой?

Постояв немного, я сворачиваю на перекрестке, иду по своей улице, захожу во двор, в подъезд, поднимаюсь по скудно освещенной лестнице и останавливаюсь перед массивной дверью, обитой деревянной рейкой. Заслон от воров, которые заполонили этот мир, заставили надеть решетки на окна первых этажей, устанавливать хитрые сигнализации и дрожать от страха быть обворованным каждый день, каждую минуту. А ведь когда-то, в детстве, мы клали ключ от квартиры под коврик для ног! Кто придумал так? И, главное - зачем?

Я нажимаю кнопку звонка, дверь открывается, и меня встречает Жанна.

- Милый, ты где был?

- Бродил по улицам.

Я пристально разглядываю ее, она смущается, изредка бросает на меня короткие взгляды. Мы проходим на кухню, Жанна начинает собирать на стол, я сижу и наблюдаю за ней.

- А где дети? - спрашиваю неожиданно.

- Дети? - Жанна улыбается. - Если ты имеешь в виду Лариску, то она у мамы. А разве можно говорить о Лариске во множественном числе?

- Я пошутил, - улыбаюсь я, привлекаю ее к себе и вдыхаю ее запах.

Пахнет уютом, какими-то духами и... ею.

- Так значит, Лариска у бабушки? - спрашиваю я, прижимая ее все крепче.

- Да, - она встряхивает черными волосами, которые мне всегда так нравились.

И мы оказываемся в постели, и я целую ее. Целую каждый изгиб гибкого тела, каждую складку, глаза, губы, шею. Я неистово нежен и настойчив... Она отвечает на поцелуи, вся подается навстречу...

Вот такой я человек. Кажется, это называется "бабник". И никаких угрызений совести! Я сплю с женщиной, с которой еще не успел познакомиться. Впрочем, она мне жена в том, реальном мире. Но, полноте, реальный ли он? Вот стена комнаты растворилась, сквозь нее проглянула темнеющая река. Я снова на берегу, в Красноянске. Чертовщина, да и только! Почему, почему я снова и снова возвращаюсь в этот увечный мир? Не постигаю...