На южном фронте без перемен - Павел Яковенко

— Ты куда ушел?! — завопил Шевцов. — Я же тебе ясно сказал, что казарменное положение не отменяется! Ни для кого! Особенно для тебя.

— Почему особенно для меня? — удивился я.

— Молод еще. И звание маленькое.

С логикой и чинопочитанием у начальника штаба было все в порядке. Меня бесило другое.

— И что я тут должен делать? Патрулирует же Логман!

— А ты должен в казарме находиться. Контролировать личный состав. А то он у тебя на глазах разбегается.

— А я уже говорил тебе — почему. И в казарме у нас почти никого нет. Кухонный наряд придет за полночь, и спать лягут.

— А молодые солдаты? — спросил Шевцов.

Я посмотрел на него недоумевающее:

— Это ты про кого?… Про кикелов что ли?! Да ты что!! Это нас от них надо охранять!

— Короче, — зарычал начштаба, — спать ты должен в казарме. Все. Это приказ.

Хотя во мне все кипело, лезть на рожон я посчитал излишним. Пришлось и правда идти в казарму.

В ней, как говорится, царила зловещая тишина. Дневальный на тумбочке спал стоя, как боевая лошадь. Я щелкнул его по носу. Он передернул плечами, и даже не проснулся. Еще бы — из наряда в наряд. Да еще местные кикелы спать не дают. Я оставил его в покое. Когда грохнется об пол, сам проснется.

Я открыл канцелярию, где уже стояла кровать, (ее еще раньше притащил сюда Садыков), запер дверь изнутри, и лег спать. Время было — двенадцать часов ночи, спать хотелось страшно, и как только моя голова коснулась подушки, я погрузился в сон.

Во сне мне слышались какие-то крики, шум, удары, возгласы, как на пиратском корабле-призраке из сказки Гауфа, но я так и не мог понять, наяву ли это, или грезится это мне? Во всяком случае, подняться с кровати было выше моих сил. Я смог проснуться только в половине шестого.

Я открыл канцелярию. На тумбочке стоял тот же самый солдат. Только теперь он уже не спал, и под глазом у него красовался приличных размеров бланш.

— О-о-о! — протянул я удивленно. — Откуда украшение боец? Вчера я его на тебе не видел.

Солдат замялся.

— Да я вчера уснул, упал, и об тумбочку ударился, — промямлил он.

Версия, конечно, была неплохая, но что-то мне подсказывало, что это была не тумбочка.

— В казарме все цело? — спросил я.

Дневальный ответил неожиданно резко:

— Да что с ней сделается, с казармой-то?!

Я не стал уточнять, а поплелся домой. Надо же было все-таки позавтракать, побриться, умыться. Вообще — привести себя в порядок.

По дороге, у самого КПП, мне повстречался Томский.

— Эге, — сказал я, — какими судьбами?

Лейтенант не выглядел слишком довольным. Вообще, это паренек отличался желчным и язвительным характером, и всегда был себе на уме. Кстати, он не особенно-то дружил даже с Поленым и Зариффулиным, хотя они были из одного училища. Меня он, кажется, просто считал за ничтожество. Впрочем, и я не претендовал на хорошие отношения с этим товарищем.

— Я из отпуска вернулся, — процедил он, и пошел дальше.

О как! Вовремя он вернулся… Но это значит… Это значит… Это значит, что теперь в отпуск отпустят Зариффулина! Мама миа! А я знаю эти отпуска. Раз отпустили — месяца три можно не возвращаться. Ну а что сделают? Из армии не уволят, в другой город не переведут. Такую дыру, как Темир-Хан-Шура, еще поискать надо. Ну, разве что в ЗабВО могут отправить — «забудь вернуться обратно» — но и это вряд ли. Младший командный состав сейчас в дефиците. Кадровыми военными сейчас не кидаются. Это вам не пиджаки.

Глава 6

Спасение от ужасов «осадного» положения пришло ко мне совершенно неожиданно.

Тот же самый Шевцов вызвал меня в штаб, часов в двенадцать дня, и сообщил, что я должен отправиться в первый городок, и встретиться с Васей Рацем. Все остальное он расскажет мне сам.

Сказать, что я был заинтригован, это значит, не сказать ничего. Но я не решился уточнять еще что-либо у начальника штаба, чтобы не сбить радостного предвкушения. Если я снова буду вместе с Васей, то один этот факт уже перевешивает любую тяжесть задачи, которую мне может поставить командование. Я собрал ноги в руки и тут же, не теряя ни секунды, все еще опасаясь, что меня остановят, и что это окажется злой шуткой, рванул в первый городок.

Путь был не близкий, и по пути я все пытался угадать, что же именно мне хотят поручить? Может быть, отправят в действующую армию? Но тогда Шевцов так прямо мне и сказал бы. Ведь здесь нет ничего удивительного или секретного. Нет, тут что-то не так.

День был хмурый, с неба то и дело сыпал снежок, сменяемый дождем, но настроение у меня было приподнятое.

Я разыскал Васю в казарме зенитно-ракетного дивизиона.

— Привет! — сказал Вася. — Как дела?

— Привет! — ответил я. — Хреново. Но, говорят, у тебя есть для меня хорошие новости?

— Ну, относительно хорошие, — улыбнулся Вася. — Если короче, то мы с тобой должны отправиться в третий батальон готовить из молодых минометную батарею. Как только подготовим, так сразу на фронт.

— И сколько это займет времени? — поинтересовался я.

— Не знаю, — Вася пожал плечами. — Как только, так сразу. Однако желательно быстрее. Дело не ждет.

Эта задача меня вполне устраивала. Это совсем не тупое хождение ночь на пролет по нашему городку, в ожидании, что тебя кто-нибудь треснет из-за угла чем-нибудь крайне тяжелым. Это настоящая работа, которой я все-таки — худо-бедно — умею заниматься. И хорошо, что молодые — эти будут меня слушать, никуда не денутся. И замечательно, что рядом будет Вася. Он военный кадровый, в технике разбирается — будь здоров! Рац училище, кажется, чуть ли не с красным дипломом закончил, или с чем им там дают вместо этого.

— Когда пойдем? — я уже был готов к подвигам.

— Да прямо сейчас и пойдем, — ответил мне Рац. — Я, собственно говоря, тебя только и ждал. Полковник Дьяков спросил меня, кто мне нужен из офицеров в батарею, так я сразу тебя и назвал. Вот и все.

Ей-богу, я был благодарен Васе до слез. Если бы не он… Я бы сейчас продолжал тихо загнивать в нашем недобитом дивизионе. А теперь! Блестящие перспективы. Собственная минометная батарея! (А ведь я специализировался именно на минометах! Пушки я уже здесь, в части, освоил). Молодой личный состав из стопроцентных славян! И рядом Вася! Мой самый лучший друг, не считая капитана Молчанова.

Ну и еще. Я сто процентов уверен, что мы будем ночевать дома. У меня, у Васи, у Петровича… Где угодно, но только не в казарме. Вася, как и я, терпеть не может спать в казарме. А у Раца авторитета гораздо больше, чем у меня. Если он скажет, что будет ночевать дома, то к нему прислушаются, будьте уверены.

Мы отправились в третий батальон. Уже вечерело. На город опускался сумрак, зажигались немногочисленные уцелевшие фонари, и под лампами было видно пляску снежинок и капель воды.

Впервые со дня возвращения из-под Первомайского на душе у меня было спокойно.

В третьем батальоне нас ожидал личный состав. Да, ребята были молоды, но уже порядком измучены. Команды они бросались выполнять сразу же, но как-то через силу и бестолково. Мы с Васей переглянулись.

Так как оружия все равно у нас еще не было, (не успели получить), то мы начали с более приятной для меня процедуры, со знакомства с личным составом. Для этого заняли местную канцелярию, (благо ее хозяева сейчас околачивались где-то в лагере под Хасавюртом), Вася достал чистую «штатку», и приказал каждому бойцу заходить к нему по одному.

Для начала нам надо было разобраться, кто есть кто, а потом уже приступать к распределению должностей. В первую очередь необходимо было выбрать наводчиков. А для этого человеку необходимо мало-мальски уметь считать, и понимать простейшие логические действия. Если вы думаете, что таких людей в армии много, то вы сильно ошибаетесь. В наше время на службу забирают только тех, кто не смог отмазаться. Как правило, это люди с низким образовательным уровнем. Какая тут связь? А самая прямая. Раз не хватило бабла на образование, то не хватило и на отмазку. Редко когда попадется недоучившийся студент. А человек после института, который отслуживает свой год — это вообще уникум. Либо опять-таки, не хватило бабла на отмазку, либо сильно хорошее здоровье. Ведь здоровых людей после пяти лет учебы в институте мало остается. Либо гастрит и язва желудка, либо гипертония, либо крайне низкое зрение. Тут и денег никому платить не надо — с таким здоровьем в армию не берут. А если и возьмут, то он все равно больше по госпиталям валяется, какой там из него боец!

— Ну что, — начал допрос Вася. — Рядовой Степанов Игорь Петрович, какое у тебя образование?

— Девять классов, и ПТУ, — ответил мелкий, рыжий и веснушчатый солдат.

— А на кого ты учился?

— Я штукатур-маляр.

Мы призадумались. Конечно, вообще для армии специальность золотая. Хороший старшина такого бойца никому никогда и никуда не отдал бы. Если бы его вообще сходу не отправили дачу начальству строить, или не начали сдавать в аренду разным состоятельным гражданам. Наши бойцы, например, любили работать у частников. Во-первых, кормили от пуза, сигареты давали по потребностям, и разрешали вволю спать. А работа… А что работа? На износ работать никто не заставлял. Заставляли бы, так бойцы и не рвались бы на стройки.