Людовик XV и его эпоха - Александр Дюма

Действительно, только со смертью кардинала начинается царствование Людовика XV.

Король приказывает хоронить своего министра с истинно царской почестью, местом отпевания его тела назначает собор Парижской Богоматери и заказывает ему от себя великолепную гробницу в церкви св. Людовика Луврского.

В эпоху смерти кардинала Флери Людовику XV было всего тридцать три года. Поступь его величественна, осанка благородна, правильные черты лица придают много красоты его наружности, взор его ласков и приветлив. Редко какое-нибудь грубое слово вырывается из его уст, суждение его о делах было верное и справедливое, ум проницательный. Он довольно хорошо изучил людей и дела и нередко повторял слова знаменитого по своим делам Карла V:

«Ученые и писатели способствуют мне в образовании; торговое сословие обогащает меня, вельможи меня обкрадывают».

Но при всем этом Людовик XV по природе своей имеет ко всему апатию, даже некоторую, можно сказать, бесчувственность: он не в состоянии будет сделать кому-либо зло, но зато и другим не будет в этом препятствовать.

После кончины кардинала в личном составе двора не произошло почти никаких перемен.

Господин Амело остается министром финансов; господа де Морпа и Сен-Флорентен получают себе в помощники д'Аржансона, заступившего в военном департаменте место маркиза Бретеля, который, как мы знаем, умер; Орри остается в прежнем своем звании обер-контролера финансов; д'Агессо, как и прежде, – канцлером.

Результатом этого, конечно, было то, что король, приняв, как он сам говорил, в свое ведение все дела королевства, не наложил на себя тяжелой обязанности. Дела шли обыкновенным порядком, обсуждались и рассматривались с такой же регулярностью, как и прежде.

Притом же Людовик XV в это время был более занят любовными интригами, нежели политикой.

Окруженный графом Ноайлем, герцогом д'Ажаном, Вильруа, Герши, Фиц-Джемсом, Коаньи, де Мезом, д'Омоном, Гонто и герцогом Ришелье, он продолжал заниматься обойным ремеслом для потехи, и все подражали ему в этом, как кавалеры, так и дамы его двора.

Двор госпожи де ла Турнель имел свой отдельный штат и состоял из принцесс Конти, Шароле, де ла Рош-сюр-Ион, маркиз д'Антен, д'Эгмон, Буффлер и Шеврез. Госпожа де Морпа одна только была против госпожи де ла Турнель, или, лучше сказать, госпожа де ла Турнель была против одной только госпожи Морпа, которую она, равно как и ее друзья, называла пиковой дамой (то есть хитрой женщиной).

Госпожа де ла Турнель отдалась королю, как припомнит читатель, после довольно продолжительного сопротивления.

Подобно начальникам крепостей и других укреплений, в военное время иногда подкупным, она употребила это время на составление условий и на придание им законной силы.

Генрих IV купил Париж у герцога Бриссака. Четвертый же его преемник, Людовик XV, счел для себя долгом подписать предложенные ему условия четвертой дочери маркизы Нель.

Госпожа де ла Турнель, эта милая, но неприступная крепость, как выразился однажды перед королем министр его Тюрго, сдалась, как нам уже известно, 10 декабря 1742 года. Вот статьи договора, поднесенные ею Людовику XV и подписанные им:

Статья 1.

Сестра моя де Мальи будет удалена из Версаля и заключена в монастырь.

Статья 2.

Мой титул маркизы будет заменен титулом герцогини, со всеми почестями и отличиями, присвоенными этому званию. Статья 3 Король устроит мою судьбу так, чтобы никакое событие не могло привести ее в худшее положение, и участь моя будет независима от всех тех перемен, которые произойдут в благорасположении короля ко мне.

Статья 4.

В случае войны король станет во главе своей армии, дабы никто не обвинял госпожу де ла Турнель в том, что она отвлекает короля от исполнения его монарших обязанностей.

Выше мы уже говорили о том, каким образом первое из этих условий было исполнено Людовиком XV, который из монастыря сделал, однако, великолепный отель на улице Св. Фомы Луврского.

В силу других условий, предложенных госпожой де ла Турнель, король указом от 20 октября 1743 года подарил ей герцогство-пэрство Шатору, находившееся в Беррийской провинции, которое досталось ему по наследству от двоюродного брата его герцога Людовика Бурбонского, графа Клермонского. Вместе с этим герцогством госпоже де ла Турнель был присвоен титул герцогини Шатору.

Диплом на этот титул был послан госпоже де ла Турнель в шкатулке, в которой, кроме того, вложено было письменное обязательство короля давать герцогине Шатору на содержание по 48 000 ливров в год.

Морпа был побежден: госпожа де ла Турнель, фаворитка, сделалась герцогиней, обеспечила себя в будущем и, что было особенной милостью, которая была выше всех милостей, имела при дворе право табурета13. Дабы отомстить чем-либо новой герцогине, раздосадованный Морпа сочинил на нее стихи и разослал их по городу.

Выписываем эти стихи в подлиннике:

Incestrueuse la Toumelle,

Qui de trois etcs la plus belle,

Ce tabourcl tant souhaite

A de quoi vous rendrc bien fiere:

Volre devant, en verite,

Sert bien voire gentil dcrriere

Что касается последнего условия госпожи де ла Турнель, в котором требовалось, чтобы король, на случай войны, находился во главе своей армии, то оно было некстати.

Смерть короля Карла VI нарушила несколько, как мы уже сказали выше, то спокойствие, в котором находилась Европа.

В силу прагматической санкции14, Мария-Терезия, великая герцогиня Тосканская, была признана всеми сановниками, войском и гражданскими властями престолонаследницей отца ее Карла VI.

Скажем несколько с лов о том состоянии, в котором находились европейские государства в эпоху кончины Карла VI.

Все время министерства кардинала Флери было не что иное, как продолжительная борьба в пользу мира и всеобщего спокойствия.

Итальянская и германская война заставила министра нарушить на время это спокойствие, но при первой открывшейся ему возможности кардинал прекратил эту войну, которая окончилась мирным договором, заключенным в 1738 году в Вене.

Австрия притеснялась Турцией. Кардинал Флери вошел в положение императора, и посланник его, маркиз Вильнев, заставил Порту заключить с Австрией мирный договор 1739 года.

Геную колебали партии крамольников и мятежников. Кардинал послал на Корсику войска для подавления вспыхнувшего там мятежа, который еще более должен был запутать дела генуэзцев.

Все нации, включая в это число Испанию и Великобританию, смотрели, следовательно, в эту эпоху на Францию как на общую мать, которая считала себя обязанной поддерживать мир и доброе согласие между королями Европы.

По несчастью, между всеми этими державными правителями находился один король, который всегда был непокорным сыном: это был Фридрих II, наследовавший, как мы уже прежде говорили, престол своего отца и вместе с престолом двадцать миллионов экю и превосходно устроенную армию из 80 000 человек. Эта армия, хотя была и немногочисленна, считалась лучшей во всей Европе.

Прусскому королю достаточно было сказать только слово, чтобы тотчас же собрать все эти 80 000 человек в одну крепкую, неприступную массу.

Поэтому французский посланник при Прусском дворе маркиз Бово писал однажды в Париж, что прусскому королю Фридриху II душно в его королевстве и что ему надобно гораздо большее ложе, на котором бы он мог лежать.

Но ко вреду кого же Фридрих II мог сделать для себя лучшую постель? Очевидно, ко вреду Австрии, на случай войны с которой у него было два верных союзника – Испания и Франция.

Испания в войну 1733 года отняла уже от Австрии Неаполитанское королевство и при каждом представлявшемся ей удобном случае не отказывалась требовать себе – тот тут, то там – выдела каких-нибудь больших провинций или каких-нибудь особенных преимуществ перед прочими соседними с нею державами.

Таким образом, когда Мария-Терезия вступила на престол, она тотчас потребовала от нее уступки ей ордена Золотого Руна. Королева, которая заведовала исключительно всем в Испании, сделала, кроме того, такое открытие, что по народному австрийскому праву, по которому женщины наследуют иногда власть своих отцов, все, что король Карл VI оставил Марии-Терезии, принадлежит по праву Филиппу V, наследнику по женской линии Карла V.

Что касается Франции, то она издавна враждовала с Австрией. Политика Генриха IV, кардинала Ришелье и Людовика XIV клонилась всегда к тому, чтобы уменьшить ее владения. Эта политика мало-помалу отнимала у нее все средства сделаться когда-либо державой со своим сильным флотом, уменьшила ее границы и во время последней войны, в то время, когда Испания отняла у нее Неаполитанское королевство, Франция, в свою очередь, завладела принадлежавшей ей Лотарингией.

То, что считалось интересом для Франции и Испании, не могло быть интересом для Англии. Союз Франции с Великобританией всегда был непродолжительным, ибо Англия не раз завидовала как сухопутным, так и морским силам Франции.