Невеста Данкена - Линда Ховард

Риз начал браниться. Его пронзило разочарование, и на мгновение он собрался последовать за ней. Он дошел до двери и остановился, затем впечатал кулак в дверной проем. Будь все проклято!

Следующим утром, когда он повез ее в маленький городок Крук за покупками, атмосфера между ними была определенно холодной. Хотя Маделин больше не была разъяренна, тем не менее, она все еще оставалась непреклонной. Он не мог сначала отвергать ее, а потом ожидать, что она без вопросов примет его. Если таково было его представление о том, каким должен быть брак, то у них гарантированно имелась тема для разногласий.

Назвать Крук городом – означало польстить ему. Он состоял из нескольких бессистемно расположенных в пространстве домов, станции обслуживания, продуктовой лавки, магазина со смешанным ассортиментом товаров и маленького кафе с припаркованными перед ним грузовичками, ожидающими своих владельцев. Маделин задумалась, каких выходок ожидал от нее Риз в Круке. Возможно, он думал, что она будет гонять на машине, как сумасшедшая, и заедет на тротуар, который выглядел так, словно уже кто-то проделывал на нем подобное. На самом деле тротуар был деревянным, и он был единственным, на котором она когда-либо видела отпечатки следов от шин.

– Давай выпьем по чашке кофе, – предложил Риз, когда они вышли из автомобиля, и Маделин согласилась. Было бы весьма приятно получить кружку кофе, которую она не выльет, так и не успев выпить.

В кафе у барной стойки стояло пять вращающихся стульев, обтянутых потрескавшейся черной искусственной кожей. Посередине стояли три круглых стола, каждый окруженный четырьмя стульями, а по левой стороне располагались три кабинки. Четыре стула у барной стойки были заняты, очевидно, владельцами тех четырех грузовиков снаружи. У всех мужчин была разная внешность, но одинаково обветренная кожа, потрепанные шляпы и изношенные джинсы с ботинками. Риз кивнул им всем, и они кивнули в ответ, после чего вернулись к своим кофе и пирожкам.

Он проводил ее к кабинкам, и они скользнули на пластмассовые сиденья. Официантка за стойкой кинула на них мрачный взгляд.

– Вы хотите что-нибудь поесть или только кофе?

– Кофе, – ответил Риз.

Она вышла из-за стойки и поставила перед ними две кофейные чашки. Затем ушла обратно за кофейником и вернулась, чтобы налить кофе, проделав все это не меняя выражения лица, которое граничило со свирепостью.

– Пятьдесят центов за кружку, – сказала она словно обвиняющим тоном, после чего вернулась назад к своему посту за стойкой.

Маделин вздохнула, увидев насколько черным был кофе. Пробный глоток сказал ей, что он также был достаточно крепким, чтобы разъесть краску.

Один из мужчин соскользнул с табурета и прошагал к музыкальному автомату в углу. Официантка подняла взгляд.

– Я отключу эту штуку, если ты выберешь одно из кошачьих любовных завываний, – сказала она раздраженным, под стать ее виду, голосом.

– Ты будешь должна мне четвертак, если сделаешь это.

– И не выбирай ничего из этих ужасных рок-песен. Мне не нравится музыка, где кажется, будто певцы кастрированы.

Глаза Маделин округлились, и она слегка подавилась кофе. Завороженная, она уставилась на официантку.

Ковбой заворчал:

– Я не знаю ничего, что тебе действительно нравится, Флорис, поэтому просто закрой уши и не слушай.

– Я скажу тебе, что мне нравится, – выпалила она. – Мне нравится покой и тишина.

– Тогда найди работу в какой-нибудь библиотеке. – Он запихнул свой четвертак в щель и вызывающе нажал по кнопкам.

Кафе заполнила разухабистая песня кантри. Флорис начала греметь чашками, блюдцами и серебром. Маделин задалась вопросом, каков был ежемесячный счет за поломки, если Флорис начинала так обращаться с посудой каждый раз, когда кто-то включал музыкальный автомат. Ковбой бросил лютый взгляд, и Флорис стала греметь сильнее. Он протопал назад к музыкальному автомату и скормил ему еще один четвертак, но в повсеместной манере автоматов, тот, как водится, проглотил монету, но отклонил его выбор. Ковбой нахмурился и ударил по нему кулаком. Рычаг царапнул пластинку, издав неприятный скрежет, от которого зашевелились волосы, затем, достигнув конца бороздки, автоматически поднялся, пластинка была возвращен в свой слот, и воцарилась тишина.

С торжествующим взглядом Флорис проплыла через качающуюся дверь на кухню.

– Официантка от черта, – благоговейно выдохнула Маделин, наблюдая тихое покачивание двери взад и вперед.

Риз подавился и вынужден был выплюнуть свой кофе обратно в кружку. Она не хотела смотреть на него, но искушение оказалось непреодолимым. Не поворачивая головы, она взглянула в его сторону и обнаружила, что он наблюдает за ней с неестественно неподвижным лицом. Она смотрела на него, а он на нее, и они начали хихикать. Он постарался справиться с этим и быстро проглотил свой кофе, но Маделин все еще хихикала, когда он полез за бумажником. Риз бросил на стол доллар и мелочь, схватил ее за руку и потянул к выходу. Едва за ними закрылась дверь, как он отпустил ее, наклонился вперед, опустив ладони на колени, и из него вырвался громкий взрыв смеха. Маделин прижалась к спине Риза, снова представив беспомощный, ошеломленный взгляд ковбоя и ликующее выражение лица Флорис, и разразилась безудержным хохотом.

После плохого настроения смеяться было великолепно. Еще более замечательным было слышать смех Риза, и ее пронзила острая боль, когда она поняла, что впервые слышит, как он смеется. Он даже улыбался редко, но теперь держался за ребра и вытирал катящиеся из глаз слезы, а из его груди все еще вырывались низкие звуки. У нее возникло мощное желание заплакать, но она подавила его.

Пока они покупали продукты, напряжение между ними растворилось. Риз был прав; в магазине, действительно, можно было приобрести, главным образом, основные товары, но Маделин тщательно изучила поваренные книги и знала, что можно сделать из того, что имелось в продаже. Слава Богу, Риз не был привередливым едоком.

Их обслуживала энергичная женщина с поистине устрашающей грудью, завязавшая с Ризом непринужденную беседу. Она вопросительно посмотрела на Маделин, затем опустила глаза вниз на ее кольцо на левой руке. Риз заметил взгляд и приготовился к любопытству, которое, как он знал, незамедлительно последует.

– Гленна, это моя жена, Маделин.

Гленна выглядела изумленной, и ее взгляд упал вниз на его собственную левую руку. Золотое кольцо на загорелом пальце, несомненно, поразило ее. Риз продолжил официальное представление, надеясь, что жена поддержит его.

– Мэдди, это Гленна Киннэрд. Мы вместе ходили в школу.