Пилюля - Артур Жейнов

– Что у тебя в руках?

– Это шаженцы, шеф, – вытирая слезы, отозвался Фил. – Мне шадовник отдал, когда мы выходили. Шкажал, это подарок вам от его хожяина. Когда-нибудь они штанут рошкошными шливовыми деревьями.

– Выбрось эти коряги! – со злостью потребовал Рэм.

– Неудобно. Это не очень вежливо. Обидятся. Тем более, я их и так почти шгрыж.

Рэм недовольно отмахнулся. Они пошли дальше.

– Ее зовут Шима, – услышал Рэм. – Они в браке пятнадцать лет. Он очень плохо отживается о ее матери. Она прошила его быть вежливей. Меня поражило его равнодушие. Махровый эгоишт. Она, может быть, тоже не очень умна и бывает жештока, но…

Рэм снова остановился. Задумчиво посмотрел на носатого и задал мучающий его вопрос:

– Зачем, Фил? Ну, она ведь… Она ведь даже не красивая.

Носатый, искренне удивляясь, развел руками:

– Какая ражница?

Когда они отчалили от берега, Фил, рискуя лишний раз схлопотать по шее, подсел к своему мрачному хозяину.

– У него тут целая военная бажа, – сказал, заглядывая Рэму в лицо. – Шильный враг. Украл нашего рушкого. Метхум тоже в игре. Переиграл наш. Вот кто получит деньги Шафронова.

– Тупой говорящий кролик, – сквозь зубы процедил Рэм. – Метхум ничего не знает ни про мальчишку, ни про Сафронова.

– Конечно, не жнает, – сказал Фил, хаотично дергая мышцами левой половины лица. – Но Шовету об этом рашкаживать не обяжательно. Теперь они пришлют штолько людей, школько мы попрошим. Жавтра у ваш будет армия. Армия, которая пойдет туда, куда укажете вы. Шовет – феодальный пережиток. Новая штупень – шильная централижованная влашть. Да ждравштвует монархия!

Рэм изменился в лице.

– Хитрый, подлый кроль, – произнес удивленно. – Хорошо, сегодня, пожалуй, я не стану фаршировать тебя чесноком и тушить в сметанном соусе. Но помни, печку я не выключаю.

Хуши сказал: «Сколько общего оказывается у нас, когда мы говорим о других, и куда это девается, когда мы начинаем обсуждать друг друга?»

Как Рита ни старалась, ни на секунду не могла отвлечься. Каждая ее мысль была о нем. Три дня подряд у нее держалась высокая температура, и состояние было такое, словно она только что выдула бутылку шампанского. Постоянно менялось настроение. То она часами лежала на постели, уставившись в потолок, то вдруг вставала и начинала ходить из угла в угол. Она перебирала разные варианты встречи с ним. Вот они встретились через год. Вот через десять. Встретились случайно. Или после долгих поисков… Она встречала его женатого, или разведенного, с детьми и без, успешного и безнадежно опустившегося. Встречала на войне, в госпитале, на отдыхе в Геленджике и даже на необитаемом острове, после авиакатастрофы. Он плакал и молил о прощении, когда она держала его за руку безнадежно больного, когда он просил ее не выходить замуж за другого. На ее похоронах он рыдал так, что она жалела его больше, чем себя.

На следующее утро после Саниного ареста Рита попросила Вадима встретиться с Тамарой и Николаем и уговорить их забрать заявление.

«Пусть скажут, что все напутали и сами отдали ему кольцо с браслетом, – уговаривала она. – За это я отдам им миллион долларов. И клянусь: я не буду с ним больше встречаться. Я сама не хочу его видеть. Он, конечно, виноват, но на его поступки сейчас очень сильно влияет другой человек. Они этого не поймут, но ведь деньги всем нужны, – уговори их».

Вадим приходил к Рите каждый вечер и рассказывал, как проходят переговоры. В этот раз на ее немой вопрос он еще с порога отрицательно покачал головой.

– Чего они хотят? – подавленным голосом спросила девушка.

– В том-то и дело, что ни-че-го. Я пытаюсь, но каждое преступление должно быть наказано. Это не я, это Николя говорит. Тем более, он злой на него из-за Тамарки. Ревность и все такое. Рита, а что ты хотела? – разводил руками Вадим. – С этим двуличным типом с самого начала все было понятно. Все видели – человек неуправляемый. Он только пришел и кинулся на меня с кулаками. Он агрессивный. Звучит пафосно, но он реально представляет угрозу обществу. Вот будет бабушка плавать в бассейне, а он подойдет и утопит ее. Просто так, возьмет и утопит. Какой-нибудь ударник труда бросит мимо урны бычок, а он возьмет монтировку и голову ему разобьет. Неадекватный человек. Не загадочный, не удивительный, а неадекватный. Вот ему захотелось, он подошел и выбил мне зуб. Ты же помнишь?! Я понимаю, тогда ты не хотела этого видеть. Но угар ведь проходит, слава Богу. Уже слепой увидит, кто есть кто и кто на какую подлость способен. А мне обидно. И прежде всего, обидно за тебя. Я же видел, как он на других баб пялится. Корчит из себя блаженного, но такой везде успеет – и Тамарку потискать, и тебе, глупенькой, по ушам поездить. А потом – Михал Михалыч, я ваш законный зять, устраивайте мою жизнь. Знаем, знаем, видели уже… Вернее, я знаю – ты не знаешь. Ты еще летаешь где-то.

Сначала Рита слушала его стоя, потупив взгляд, потом села на стул возле окна и стала смотреть на улицу. Вадим подошел сзади и обнял ее за плечи.

– Я всегда был рядом. Ты меня хорошо знаешь. Знаешь, как ты мне дорога! Мы должны быть вместе. Не мучай меня, девочка моя. Нас с тобой такая жизнь ждет! Все подруги твои обзавидуются. И этот твой блудливый друг потом локти будет себе кусать.

– Локти кусать… – прошептала Рита.

– Ну, конечно, – сказал Вадим, массируя ей плечи. – Он еще увидит, как нам хорошо вместе. Он хотел тебя использовать… А надо было просто тебя любить.

Вадим наклонился и поцеловал ее шею.

– Просто любить… – прошептала Рита.

– Просто любить, – повторил он, и его рука скользнула на ее грудь.

Рита не сопротивлялась, и он попробовал задрать ее кофточку, но это оказалось не так просто. Тогда он повернул к себе ее заплаканное лицо и поцеловал в губы. Сначала Рита не ответила, но через несколько секунд ее язык стал шевелиться. Чтобы ускорить ее возбуждение он стал ласкать ее живот, опуская руку все ниже и ниже. Но что-то пошло не так, страсть не росла в ней. Партнерша не отдавалась, не хотела его. Девушка о чем-то думала. Вадим приоткрыл веки и испугался. Рита не закрыла глаз, как это обычно делают при поцелуе. Ее глаза глядели на него в упор: большие, холодные, полные слез.

– Пойдем в постель, – прошептал Вадим.

– Я не могу, – ответила она.

– А с ним можешь?

– Ни с кем не могу.

Вадим сел перед ней на корточки и стал целовать ее колени.

– Скажи, что выйдешь за меня. Обещай, что хотя бы подумаешь.

– Я подумаю. А сейчас, прошу, оставь меня одну.

Всю ночь Рита спала под сложенным вдвое одеялом. Ее морозило до самого утра. Но как только солнечные лучи пробились сквозь прозрачную штору, дрожь прошла.

Рита решила погреться на солнце, возле бассейна. Надела купальник, взяла полотенце, солнцезащитные очки и, спустившись вниз, заняла один из свободных лежаков. Несмотря на ранний час, у бассейна собралось много отдыхающих. Гости отеля предпочитали загорать именно в это время, пока солнце не опасно.

Только она задремала, как к ней подошел служащий отеля, симпатичный кудрявый парень с бабочкой на шее. Извинился за беспокойство и поставил перед девушкой бутылку вина и бокал.

– Вам налить? – спросил он.

– Спасибо, не надо. А зачем вы это принесли? – удивилась она.

– Вам передал ее мужчина. Он назвался вашим другом.

Рита внимательно посмотрела на бутылку.

– Там меньше половины. На бокал не наберется, что, такое дорогое вино?

– Нет, – ответил молодой человек, – не дорогое. Тем более, это вино из тех, которым мы угощаем гостей бесплатно. Я сам предложил этому мужчине прислать вам целую бутылку, но он сказал, что ваш нарколог и так бьет тревогу. Этого, сказал, хватит в самый раз.

– Нарколог?

– Мисс, я не знаю, что он имел в виду. Да, еще он передал вам записку. – Официант достал из кармана и отдал Рите большой, сложенный до размеров спичечного коробка, принтерный лист.

«Еле отделался от ваших хомячков. Как дела в вашем зоомагазине?» – прочитала девушка.

– Видимо, он ошибся, – сказала Рита. – Передайте ему, у меня нет зоомагазина.

– Напишите сами, он просил принести ответ.

– Куда принести?

– К нему в номер.

Девушка написала:

«Заведите морских свинок. С ними интересней. Зоомагазин я сдала в аренду колбасному заводу еще в прошлом году. А вообще-то вы ошиблись адресом. Удачи».

Через несколько минут молодой человек пришел снова. На сей раз он вручил Рите записку.

«Весьма опечален. Как здоровье вашего мопса? Вы ему уши, а главное, хвост купировали?»

«Нет, отрезала яйца, а хвост решила оставить», – ответила девушка.

«Чиво-чиво?» – было в ответной записке, к которой прилагался красный цветок. Один из тех, что стояли в вазах в коридорах отеля.

– Мило, – отметила Рита. – Щедрый малый. Что там еще в номерах бесплатное – шампунь, жидкое мыло? Скажите, чтобы больше ничего не передавал.