Клятва рода - Степан Мазур

— Время, — сухо обронила Мара и вернулась к Лилит.

Роженица проснулась, и дикий крик прокатился по землянке, живот дернулся, еще и еще, по ложу потекла кровь.

Родослав и Миромир откинули крышку землянки, и холодный, злой ливень ударил в лицо, потек по выдолбленным в толще земли ступенькам.

Молния разрезала небосклон, вычерчивая огромную фигуру в полтора роста тысячелетнего дуба. Руки чудища сами были как те дубы, а грудь — такой ширины, что не хватит и десятка рук, чтобы обхватить. Уродливые, короткие, но крепкие, как тысячи скал, ноги заканчивались копытами, каждое прочнее любых сплавов. Все тело было обрамлено роговой броней, два огромных, острых рога торчали на голове, а за плечами развевались опаленные огнем преисподней три пары черных крыльев. Дьявольские очи пылали черным огнем, который был хорошо виден даже ночью, даже в отсутствие молнии. Он был чернее самого мрака, темнее самого глубокого дна. Денница потерял силу первопристольного, но сам по себе был настолько могуч, что ни один бог не мог победить его в честной битве. Его мог свергнуть только создавший. Но Творец покинул конгломерат, едва мир начал дышать.

Двое полубогов застыли у входа, сжимая топор и меч, как последнюю надежду, готовые до последней капли крови защищать ту, которую любили всю жизнь. Грохот, как камнепад тысяч камней, прокатился по поляне:

— В тот день, когда люди нарекут рожденного, наступит самая кровавая эпоха человечества. Умы распадутся, и прошлый мир подернется пеленой, старые боги падут один за одним, и народы окажутся без наставников, как малые дети без родителей. Придет Единый, но не Творитель. Не сплотит он народы, лишь усилится вражда за право толкования слов. Семьи и пантеоны богов и полубогов сменит небесная иерархия, сонмы бесполых существ возьмут бразды правления в свои руки и заполнят пустоты, отберут силы прежних. Мир никогда более не станет прежним.

— Чему быть, того не миновать!!! — изо всех сил закричал Миромир, перекрикивая грохот грома, шум ливня и холодный ужас, что сковал члены судорогой, не позволяя двигаться от всеобъемлющего страха.

— Как прозреешь ты, сам возьмешь в руки меч, чтобы помешать приходу эпохи, но не хватит сил, ибо старое древо погибло и орел покинул ветвь, новое древо забрало все соки, но оно ядовито для небесной птицы. Бог одного народа суть бог всех…

Лилит закричала так, что крик прорвал заслон земли. От мокрой травы на поверхности пошло мощное испарение воды. Туман поднялся над поляной вопреки могучему ливню. Луна покраснела, словно политая кровью. Трава на месте пара иссохла и загорелась. Родослав и Миромир стояли молча в огне горящей поляны и смотрели в первородно черные глаза. Они лишь внуки сильнейшего из северных богов. Бог суть человек. Человек создан Творцом. Творец ушел, но оставил миру дуальность, два полюса для развития. И один из полюсов стоял прямо напротив.

— Цифры его шесть, шесть, шесть, и знак его — пятиконечная звезда… Я ухожу. И теперь вам решать, что случится с миром.

Могучий символ исчез. Оба закричали. Нестерпимой болью вспыхнули на руках багровые цифры: три девятки на левой руке Миромира и три единицы на правой руке Родослава. Но их крики утонули в плаче новорожденного, когда под руками Мары на ладони младенца вспыхнули три шестерки.

— Рожден, — прошептала Лилит.

— Рожден, — обронила Мара.

Двое на поляне свались на колени от невероятной усталости. Но прежде чем отключиться, Родослав прошептал брату:

— Демоны — порождение земли…

— …для своей защиты, — добавил Миромир, и обоими завладел сон.

Поляна потухла, сдаваясь перед напором дождя. А по всему миру боги, полубоги, маги и кудесники обоих миров ощутили, как с уходом Повелителя Утренней Зари невероятно медленно, но столь же неотвратимо начинает иссякать… магический дождь.

Альфа-здравница № 1 города Хабаровска.

Лютый вышел из ординаторской, поправляя неудобный пластиковый ворот на шее. Охранник-пациент расписался на посту, перебросившись парой фраз с миловидной медсестрой, и прошел по залитому светом коридору. Толкнул дверь палаты.

Палата залита солнцем, обставлена растениями в аккуратных горшочках. Одни чистят воздух от микробов, бактерий, вирусов, просто пыли и грязи, другие насыщают воздух полезными для человека веществами, третьи страхуют от возможного геопатогенного воздействия, а четвертые просто радуют глаз цветастыми красками, разгоняя тоску и хмарь. Воздух насыщен приятными запахами цветения. Атмосфера в палате цветущая.

Фишка первого варианта больницы нового поколения — «здравницы» — растения на каждом подоконнике, в кадках в холле, коридоре и по всему зданию. Для ухода за ними в графе персонала присутствует специальность сродни флористу, но на русский манер — цветовод.

Василий безотрывно смотрел в окно и даже не повернул головы к вошедшему. Он был пока единственным пациентом во всем отделении. Помещение выкупили буквально неделю тому назад, ремонта еще не было, и высококлассная аппаратура отсутствовала, как и воплощение задумок с фонтанчиками в холле.

Подобие лечебницы было наспех создано в здании бывшего детского сада, приходилось терпеть, пока построят новое здание и закончится обучение врачей и лекарей нового типа, называемых на старый манер «знахарями». Потому что не от слова «врать» и «лекарство» должно было происходить название профессии, а от словосочетания «знает, как хворь лечить».

Пока же смежный состав восточной медицины и ортодоксов науки не внушал доверия, и болеть никто из работников не собирался. Больничные выписывали по месту работы.

Впрочем, Василию, судя по настроению, было все равно, лечат его, врачуют или изгоняют из него хворь.

— Шеф, я принес хурмы. — Лютый пошуршал полным пакетом спелых, оранжево-коричневатых фруктов. — С ложечки — самое то.

— Сол бы тхы со своей фурмой, — пробурчал Василий. Передние зубы отсутствовали и слова получались не так, как раньше. — Ках там пофороны?

— Все по-человечески, по уставу структуры — тела сожжены и развеяны по ветру. Ни надгробий, ни памятников. Память в нас. Скорпион запретил структуре поощрять расширение городов мертвых, — вздохнул Лютый и присел на стул рядом. — Первые семь потерь со времен основания структуры, первые семь бойцов не вернутся домой. — Взгляд застыл под кроватью.

— Пенфии обеспечили? Или ках там их… пофобия?

— Конечно, шеф. Пять семей теперь на нашем обеспечении.

— Пять?

— У двоих погибших не было никого. Детдомовские… недавно из армии.

— Тсерт! Наф се как лофоф в упох!