Сказки старого дома - Андрей Басов

— О, очень даже хороший виноград, — похвалил я, отхлебнув из стакана.

— Однако с твоим сказочным вином не сравнится никогда.

— Ваш завтрак, сэр Виктор. Ваш завтрак, Серж. Куриные ножки и яичница, — пропела Марианна.

Она действительно прелестна. Особенно когда нагибается над столом, и юбка восхитительно облегает нижние округлости. Потрогать, что ли? Что это будет? Небольшая бестактность или недопустимое хамство невоспитанного гостя? Да и сказочные прелестницы непредсказуемы, а рука у них тяжелая. Мне вспомнился один поучительный случай из кабацкой практики в Верне.

У Капитана в глазах смешинки.

— Правильно, что удержался, — произнес он, когда девушка ушла. — Марианна строго воспитана, а с ее защитниками лучше не иметь конфликтов.

Куриные ножки оказались отменными, яичница — великолепной, а утреннее вино — уместным и приятным.

— Ну что ж, — вставая, произнес Капитан, — займемся делами.

За занавеской, за которой скрылся Люк, оказался длинный коридор с множеством дверей. Капитан толкнул одну из них. Нетесная комната без окна со столом, несколькими стульями и большим кованым сундуком в углу. Горят две свечи. Люк встал из-за стола, освобождая хозяину место.

— Докладывай.

— Вот отчет за три месяца, — сообщил Люк, кладя перед хозяином несколько листов бумаги.

— Расскажи лучше на словах.

— Как вы и распорядились, мы отказались принимать одежду. Слишком хлопотный и неустойчивый сбыт. На итоговые результаты это никак не повлияло.

— Хорошо. Дальше.

— Рыжий Хенк предложил большую партию хороших тканей. Очень большую и очень хороших. Проверил. Взял с хорошей скидкой на то, что здесь столько не сбыть, а в ближайшее место материка их отправлять нельзя. Они туда и шли. Можно засветиться. А отправлять дальше — лишние расходы.

— Так.

— Заплатил ему четверть того, на чем сошлись. Остальное — после продажи. Согласился без звука.

— Отлично.

— Золотая и серебряная испанская посуда и оружие отданы голландскому торговцу с условием продажи в северные страны. Деньги получены.

— Что еще из крупного?

Люк покосился на меня.

— Говори. Можно, — распорядился Капитан.

— Сто пятьдесят фунтов затребовал капитан "Морского ветра" на ремонт и обновление такелажа. Я дал.

— Правильно.

— Всё, что положено команде, начислено и как обычно — на хранении в надежном месте. Из непредвиденных расходов — приобретение новой посуды для таверны и расширение стада и птичника. Число посетителей растет. Всё прочее — легальное и нет — как обычно.

— Итог?

— Шестьсот восемьдесят два фунта стерлингов в пиастрах и дублонах.

Люк полез в сундук и грохнул на стол зазвеневший мешок.

— Отлично. Оставь пока у себя. Нам еще в Румпель и Тринидад. Заберу, когда вернусь. Все?

— Нет. Вас ищет Ржавый Билл.

— Вот как? — и обернувшись ко мне, — Ржавый потому, что его команда ленится чистить пушки снаружи, и они порыжели. У него три неплохих двадцатипушечных судна.

— Два.

— Что два?

— Два судна у Билла. Третье недавно бесследно пропало. Он уже отчаялся его увидеть. Носится как угорелый по островам и пытается хоть что-то разнюхать.

— Не похоже на Ржавого Билла. Он никогда о потерях так не переживает. Разве что на пропавшей посудине было что-то такое, что потерять было недопустимо. Держи ушки на макушке. Если он опять появится, то скажи, что вечером я буду здесь, а утром опять уплыву. Пусть ждет, если уж так приперло.

— Хорошо.

Когда мы вышли из таверны, Капитан спросил:

— Ты понимаешь, что означает рост числа посетителей этой таверны, о котором говорил Люк?

— Что?

— Край пиратский. Прирост может быть только за счет пиратов. Отребье возжаждало культурного отдыха!

— Вот тебе и литературные наклонности.

Так, переговариваясь, мы подошли к небольшому пирсу с причаленной легкой одномачтовой яхтой. Два черных матроса в одинаковой холщовой робе.

— Квали, какой ветер?

— Точно на ост, сэр, но к вечеру, как обычно, переменится к зюйду.

— Тогда сначала на Компас.

— Есть, сэр!

Волны плещутся, солнце печет, посудинка резво бежит вперед. Даже качки почти нет. Благодать!

— Какая скорость, сэр Виктор? — интересуюсь я.

— Узлов[6] десять. Через час будем на месте.

— Я посмотрю у вас и слуги, и матросы — все негры.

— Не все, а одни и те же. Дома они слуги, а в море матросы.

— Экономно.

— И спокойнее.

Входим в гавань. Довольно оживленно. На рейде десятка два судов без флагов. Два-три довольно больших, а остальные — не очень. Но все с пушками и на всех, которые можно разглядеть, не меньше, чем по двое вахтенных. С некоторых машут нам шляпами, и Капитан отвечает жестом руки. Проскальзываем между судами и пристаем в конце довольно длинного причала. Хотя причаленных судов всего два в противоположной стороне. Оба без пушек — торговые. Около них суета таскания бочек, мешков и ящиков из ближайшего здания.

Вдоль берега — длинный строй складов и домов, мало похожих на жилые. Широкая улица начинается прямо от причала. Какой-то оборванец сорвался с места и побежал вверх по улице. Высаживаемся и идем туда же. А за спиной наша посудинка отходит от причала метров на десять и бросает якорь. Вокруг довольно многолюдно. Публика разношерстная, но в основном не воинственная. Женщин немного, но попадаются, спешащие по хозяйственным делам с сумками и корзинками. Никакого напряжения в воздухе не витает. Обычный портовый город. Лишь изредка парами, тройками лениво проходят с независимым видом фигуры в пестрой, новой или потрепанной одежде и залихватских шляпах, но вооруженные саблями и пистолетами. Некоторые раскланиваются с Капитаном, отвечающим им легким кивком головы.

Тихонько пихаю Капитана:

— Настоящие пираты?

— Они самые, — и снисходительно улыбается, — чуть дальше, метров через сто лежит поперечная улица. Это граница, которую им без приглашения запрещено переходить.

— Сэр Виктор, я у причала заметил два вроде торговых судна. Как они не боятся сюда заходить?

— Сам бы мог догадаться. Если никто не станет снабжать припасами и вывозить награбленное, то и пиратству конец. Это неприкосновенные торговцы, — и, мгновение подумав, добавил: — Вроде меня. И вроде пришли.

Вывеска "Альбатрос", конечно же, знавала и лучшие времена. Покосилась, облупилась и потрескалась. И в этом свое очарование как бы благородной старины. Сама таверна выглядит гораздо крепче. Управляющий встречает хозяина на пороге. Крепкий, решительный мужчина лет пятидесяти с обветренным лицом. Предупрежден. Бегун с причала?